Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова
– Фенимор, а не феномен, и сам‑то Купер был писателем, – машинально поправила я, – а его персонажа-следопыта звали Натаниэль Бампи.
– Вот только этот Бампер, наверное, и понял бы, кто там шастал, в этом недострое, – сердито сказала подруга. – Там отпечатков, как на дискотеке в деревенском клубе после дождичка в четверг, все полы заляпаны – и ногами, и лапами, и грязью, и глиной, и как бы даже не навозом! Дохлый номер там что‑то искать.
– Погоди, – озадачилась я, – вы что, прошлись по недострою только сейчас?!
– Ну… Когда ты убежала, мы решили немного отдохнуть, – чуть смущенно призналась Ирка. – Мара сказала, ей нужно восстановить энергетической баланс, и мы пошли в торговый центр. Там пообедали, потом прошвырнулись по магазинам, попили кофе с плюшками, это у нас был полдник, потом посмотрели кино, поужинали, а уже потом…
– Все ясно, – перебила я ее. – В итоге вы пропустили все самое интересное!
– Что именно?
– Приезд полиции, спецназа, пожарных и кинолога со служебной ищейкой, народный сход у ленты ограждения, отлов собаки Баскервилей, собрание комитета по встрече инопланетян, – перечислила я.
– Ты шутишь?!
– Нет, только слегка преувеличиваю. Пока вы прохлаждались в торговом центре, у нас тут был на редкость шумный кипеш, а инспирировала его, между прочим, твоя Мара своим жутким криком! Услышав его, народ стал сигналить во все инстанции и свистать всех наверх!
– Упс…
– И вся эта высвистанная толпа специально обученных людей и собак прошлась по недострою, опередив вас!
– И-и-и? Толпа там что‑нибудь нашла? – не стушевалась подруга.
– А как же! – Я рассказала ей про бесхозный рюкзак неуловимого Олега Голованова и сообщила, что неутомимо подстерегаю его вот уже почти два часа.
Чисто Натаниэль Бампи, только без бороды и ружья.
– Так мы сейчас придем и подстережем его вместе! – воодушевилась Ирка. – Жди, мы совсем рядом и будем сей же миг!
На этот раз сестрички и впрямь не задержались, явились через пару минут. Я встретила их у парадной.
Пока ждали лифт, Ирка поинтересовалась:
– А что там с Фабержатами, я не поняла? Твоя тетя сказала, у них проблемы? Уже? Они ж всего полгода в браке.
– Да нет у них никаких проблем, кроме Джулиной глупой обидки. – Я быстро изложила суть претензии капризули к супругу.
– Напрасно вы смеетесь, такие вещи нельзя недооценивать, – заявила Марина. – Когда мы произносим чье‑то имя, включается и активизируется цепочка энергий цели. Коверкая имя, мы нарушаем энергопотоки и препятствуем человеку в его действиях.
– Ну ясное дело, – кивнула я, потому что спорить с Мариной мне не хотелось.
Она же и арттерапевт, и гипнолог, и регрессолог, и кто‑то там еще – куда мне, простому русскому писателю, против такой толпы просветленных личностей.
Но регрессолога-ауропатолога и иже с ними неожиданно поддержала Ирка:
– Не смейся, я знаю такой случай. Помнишь Толика Грошева, он менеджер по продажам в нашей фирме?
Ирка с мужем – владельцы процветающего торгового предприятия формата «Все для сада и огорода».
– Помню Толю, – согласилась я. – И что с ним?
– Прервал перспективное знакомство с потенциальной невестой как раз на стадии оживленной переписки. Прекрасная дама в спешке все время пропускала буквы в словах, включая имя кавалера, и он то и дело получал сообщения типа «Тля, ты где?» и «Доброе утро, Тля!». Не вынесла душа поэта.
Я захохотала.
– Просто они не подходят друг другу по типу душевной энергии, – сказала Марина, даже не усмехнувшись. – Он, похоже, зануда, а она, судя по всему, очень легкая…
Мы с Иркой уныло переглянулись.
Тут, на наше с подругой счастье, приехал лифт, вознес нас на восьмой этаж, и назревавшей лекции душеведа-энергопатолога удалось избежать.
Мы подошли к нужной двери, и я первым делом наклонилась рассмотреть свою сигналку, пристроенную над самым полом.
Волосок был порван!
Вдобавок я отчетливо услышала за дверью близкие шорохи и обрадовала компаньонок сообщением:
– Он там!
– Я тоже слышу! – поддакнула Ирка.
Постучать я не успела, потому что Марина опередила меня, нажав на звонок.
Добротная дверь, надо отдать ей должное, как следует приглушила вой иерихонских труб, но я все равно посмотрела на излишне инициативную сестру подруги с укором.
За дверью сделалось тихо-тихо.
– Все, больше не слышу, – огорчилась Ирка.
– Еще бы, – проворчала я. – Он же в прихожей был, труба ему прямо в ухо взревела! Так и помереть недолго.
Досадуя, я подергала ручку двери и с удивлением обнаружила, что та не заперта.
– О, нам уже открыли! – снова обрадовалась Ирка.
Она большая оптимистка. Сто кило живого веса.
– Здра-а-авствуйте! – Не теряя времени и не тушуясь, оптимистка вдвинулась в чужую квартиру.
На месте ее хозяина, если он, конечно, еще не помер, я бы поспешила убежать и спрятаться. Интонации у Ирки были многообещающе зловещие.
Если бы Баба-Яга, не дождавшись вкусного Иванушку в своей избушке на курьих ножках, явилась к нему сама, она поздоровалась бы именно таким тоном. Под прозвучавшее «Здра-а-авствуйте!» Бабе-Яге идеально было бы заправить за воротник белую крахмальную салфетку и вооружиться столовыми приборами. Даже самый тупой Иванушка, услышав это приветствие, понял бы, что сейчас его с большим аппетитом и удовольствием схарчат.
Каюсь, я приблизила этот момент, подпихнув подругу в спину, чтобы протолкнуть ее в глубь квартиры и тоже втиснуться в тесную прихожую. Немного переусердствовала – затолкала Ирку в кухню.
Малогабаритные квартиры в нашем ЖК! Негде разгуляться Бабе-Яге с подружками.
Из неоснащенного дверью проема в комнату, мимо которого проскочила Ирка, опасливо выглянула лысоватая голова. Вместе блеснули стекла очков и круглая плешь.
– Вы кто? – испуганно спросил их обладатель.
– А вы кто? – Я прищурилась.
Этот Иванушка определенно не был Олегом, с которым хотел побеседовать наш участковый. Того Валерий Петрович называл парнишкой, а этот таковым быть перестал лет тридцать назад.
Я с моментально возникшим чувством вины подумала, что мы бесцеремонно вломились не к безответственному юноше, а к его уважаемому батюшке, если не дедушке, и уже даже открыла рот, чтобы принести извинения.
И тут то ли батюшка, то ли дедушка вдруг зажмурился и лысой головой вперед, как бычок на корриде, ринулся к выходу, вынудив меня отпрыгнуть назад и в сторону!
Ойкнула Марина – это я случайно наступила ей на ногу, ахнула Ирка на кухне чужой квартиры.
А лысый очкарик, оказавшись в коридоре, со скрежетом развернулся на каблуках и побежал от нас прочь.
– Врешь, не уйдешь! – донеслось из кухни.
Я снова отпрыгнула (и опять Марине на ногу!), пропуская теперь уже Ирку. Та помчалась по коридору вслед за убегающим очкариком, азартно вопя: «Ату его!» и «Все за мной!»
Марина страдальчески поморщилась и,
