Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова

Я выхватила из кармана телефон, тремя тычками в дисплей послала вызов мужу и тоном полководца, приказы которого не обсуждаются и не оспариваются, повелела:

– Коля, ахтунг! Сейчас с десятого этажа на лифте спустится лысый мужик, делай что хочешь, но задержи его!

И только после этого направилась за Мариной, которая поспешила за Иркой, которая помчалась за лысым, который вообще непонятно зачем побежал, как психованный заяц.

Или это Иркино многообещающее «Здра-а-авствуйте!» его так напугало?

Удивляясь, какими нервными бывают представители так называемого сильного пола, я быстро прошла к лифтам.

Там уже никого не было. В левой шахте затихало гудение удаляющейся кабины, в правой, наоборот, нарастал шум приближающейся. С лестницы доносились звуки, свидетельствующие о том, что кто‑то (предположительно – Марина), кряхтя и охая, торопливо спускается по ступенькам, но я не стала следовать ее примеру. Правый лифт как раз подъехал и за считаные секунды доставил меня на первый этаж.

Там я наконец ускорилась, выскочила на крыльцо – и сразу увидела, что можно уже не спешить. Лысый лежал на тротуаре, свернувшись червячком. Над ним стояла Ирка.

Можно было подумать всякое, но я сразу поняла, что подруга не виновата. Лысого уложила не она.

С выражением, которое я бы определила как немой восторг, подруга взирала на распахнутое окно квартиры на втором этаже.

В открытом проеме горделиво высился мой муж. Его рука в высоком замахе позволяла беспрепятственно любоваться прекрасной мускулатурой плечевого пояса. В руке была зажата поллитровая пластиковая бутылочка с водой.

Да, спортивное прошлое приучило Коляна соблюдать питьевой режим, у него на подоконнике всегда пара-тройка таких бутылочек охлаждается.

Я с трудом оторвала взгляд от своего героя, поискала глазами и увидела вторую такую же бутылочку на асфальте.

– М-да, – ожила Ирка. – А я‑то хотела подарить вам дуб-бонсай в горшке, чтобы стоял на подоконнике…

Очевидно, она тоже не затруднилась провести логическую связь между Коляном, стоящим с одной бутылочкой, и лысым, лежащим с другой.

Я представила, чем мог закончиться полет дуба в горшке, с содроганием молвила:

– Не надо нам бонсая! – и снова посмотрела на мужа.

– Что? – чуточку нервно спросил он. – Ты сказала – делай что хочешь, но останови его! Я остановил!

Я покосилась на лысого:

– Он там живой?

– Ой, да что ему сделается, не бонсай же в него прилетел! – Ирка уже вернула себе обычный оптимизм.

– Тогда вы дальше сами, ладно? – Мой герой понял, что может удалиться со сцены.

Я послала в закрывающееся окно признательный воздушный поцелуй и повернулась к лысому, но сказать ничего не успела.

– Что вы с ним сделали? – растерянно хлопая глазами и тяжко дыша, подоспела Марина.

– Задержали, – успокаивающе сказала я.

А Ирка, гордясь чужим подвигом, развернула и расцветила мой ответ:

– Настигли и завалили, как мамонта!

– Как ма… ой! Как мамонта! – неожиданно затрясся лысый.

Я не сразу поняла, что он содрогается от сдавленного смеха.

– Кажись, все‑таки повредился, – расстроилась Ирка.

– Да с чего бы, ему не в голову, а в плечо прилетело, – донеслось из неплотно прикрытого окна.

Я бросила туда комплимент:

– Коля, ты молодец!

Это древний закон: мужчина, заваливший мамонта, заслуживает похвалы.

– А, так вы симулируете? – Ирка бесцеремонно потрясла и. о. мамонта. – Вставайте, прикинуться мертвым не выйдет, мы не отстанем.

– Я понял. – Лысый закряхтел и сел.

Добрая Ирка протянула ему руку и помогла встать на ноги.

Я оглядела двор, увидела, что за нами уже наблюдают мамашки с детской площадки и какой‑то мужик в авто, и предложила:

– Давайте поговорим в другом месте.

– Туда, – тоже быстро оглядевшись, решила Ирка и потянула лысого к пекарне в соседнем доме.

Это заведение не пользуется особой популярностью, наплыв посетителей случается только за полчаса до закрытия, когда всю не распроданную за день выпечку отдают с тридцатипроцентной скидкой. До этого счастливого момента было еще далеко, и мы без труда нашли местечко, удобное для проведения допроса с пристрастием, замаскированного под дружеские посиделки.

Ирка, продолжая держать лысого за руку, как ребенка, усадила его в угол и плюхнулась рядом, отрезая путь к отступлению.

Пленник выглядел покорившимся судьбе, но исключать новую попытку побега не стоило. Было понятно: если он вырвется на бульвар, повторно изловить его будет непросто – там многолюдно и полно мест, где можно спрятаться, а позиций дружественных нам гранатометчиков – стрелков по мамонтам вовсе не имеется.

– Кому чай, кому кофе? – спросила я, охлопывая карманы.

Бумажника при себе, конечно, не было.

Ирка, правильно истолковав мое замешательство, перебросила мне свой кошелек и сказала:

– Нам с товарищем мятный чай, он хорошо успокаивает.

– А я буду свой травяной напиток, у меня с собой. – Марина достала из сумки термос и села рядом с нашим пленником с другой стороны.

Я не отказала себе в удовольствии пару секунд полюбоваться этой картиной: неказистый лысый очкарик в богатом обрамлении кустодиевских красавиц-близняшек Ирины и Марины неожиданно похорошел. Даже приосанился, видимо осознав, что должен постараться соответствовать окружению.

Я сбегала к стойке за напитками и пирожными (лично меня они успокаивают лучше, чем всякий чай), вернулась, села напротив пленника и задушевно спросила:

– Так кто же вы такой?

– Можно? – Лысый потянулся к курящемуся паром стакану. – Спасибо. Позвольте представиться: меня зовут Геннадий Леонидович Бордовский…

– Так и знала, что не Олег! – Ирка пристукнула по столу кулачком.

– А вы родня Олега? – живо повернувшись к ней, спросил Геннадий Леонидович.

– Да боже сохрани! – открестилась от родства с сомнительным Олегом подруга. – Мы думали, это вы его родня!

– Я?! Да мы даже не знакомы! – прозвучало очень искренне.

Мы с Иркой переглянулись, дружно посмотрели на лысого. Он моргнул, но честный взгляд не отвел.

– Все незнакомы с Олегом – и вдруг сошлись в его квартире? – озвучила я мысль, посетившую, кажется, не только меня.

Это был риторический вопрос, но он неожиданно получил ответ.

– Как регрессолог, скажу, что за якобы случайными встречами нередко стоит отработка кармических задач, – хлюпнув своим травяным чаем, изрекла Марина. – Из прошлой жизни, где мы все вместе не закончили общее важное дело.

– Какое? Не спасли гугенотов в Варфоломеевскую ночь? – съязвила я.

– Или не загнали мамонта в каменном веке? – Ирка заглянула еще дальше в прошлое.

А господин Бордовский снова истерически захихикал и чуть не поперхнулся чаем.

– Вы как‑то странно реагируете на упоминание мамонтов, – уличила я его. – С чего бы это?

– Сейчас я расскажу все по порядку, – пообещал он.

Глава 4

Агильский зайка

Геннадий Леонидович Бордовский лет с двенадцати жил