Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров
— Ты даже не посмотрел мой военный билет, сынок! — усмехнулся мужчина. Он потер пальцами седые виски, лейтенант отметил сбитые костяшки на кулаках, расплющенный нос и крепкую шею. А также уверенный взгляд глубоко посаженных серых глаз.
— Ладно, — согласился лейтенант. Он открыл лежащий перед ним замусоленный военный билет чокнутого посетителя. Прочел вслух: — Авдеев Сергей Матвеевич…
— Мне мое имя известно! — перебил его мужчина. — Много лет…
— Вот именно, много! — оживился собеседник. Он скосил глаза на дату рождения посетителя, написанную от руки в военном билете. Старые страницы документа испещрили надписи, отмеченные датами, часть из которых относилась к тому периоду, когда лейтенант еще не родился. Афганистан, Ангола, Мозамбик, Ливан… В учебниках не напишут того, что может поведать этот крепкий мужик с колючим взглядом! — Извините, ничем не могу вам помочь! — Он протянул военный билет, который Авдеев равнодушно сунул в карман старенькой куртки.
— Причина в возрасте? — спросил он.
— Мы набираем добровольцев для участия в военной операции…
— Знаю! — прервал лейтенанта Сергей. — Так в чем причина отказа?
— Ваш возраст и… — он запнулся, — состояние здоровья.
— Здоровье? — переспросил Авдеев.
— У вас проблема с алкоголем, Сергей Матвеевич. И вы хромаете…
Из коридора прилетел аромат свежего кофе, громко рассмеялась женщина, а в полутора тысячах километров от благополучного Петербурга гибли люди.
Авдеев смутно помнил вчерашний день. Так же, как и четыре или пять предшествующих суток. Все началось с того, как в баре ему кто-то протянул стакан, затем следующий. Или же это было не начало запоя, а его продолжение. Не важно. Несколько дней расплылись, разлетелись на осколки, как граната оборонительного действия. Осталось смутное ощущение, будто он променял что-то ценное и разумное на нечто огромное, древнее и иррациональное, чем, по сути, и является Его Величество Русский Запой!
На улице царило пьянящее жаркое лето. Трепетала листва деревьев под порывами ветра, в подсыхающих лужах тонула синева июньского неба. Сергей зашел в магазин, возле кассы терпеливо дожидался очереди мальчик. Он обернулся, дружелюбно улыбаясь. Синдром Дауна, определил Авдеев. Круглое лицо, косящие глаза. Парнишка был одет в чистую курточку кремового цвета.
— Здравствуйте! — Мальчик радостно улыбнулся, обнажилась розовая десна и неправильной формы маленькие зубы.
— Привет!
— Меня зовут Митя!
— Я — Сергей… — Авдеев осторожно пожал протянутую для приветствия руку.
— Следующий! — крикнул продавец, хмурый мужчина восточной внешности.
Мальчик высыпал пригоршню мелочи.
— Дайте мне, пожалуйста, вон ту шоколадку!
Продавец сгреб мелочь, пересчитал.
— Не хватает…
— Что? — Мальчик улыбался.
— Денег не хватает! — раздраженно повторил продавец. — Нужно еще пятьдесят рублей!
— Я заплачу! — вмешался Сергей. Он протянул купюру.
Продавец швырнул на прилавок шоколадку.
— Вам что?
Сергей давно подметил, слабые мужчины избегают встречаться с ним взглядом. Так люди подсознательно игнорируют симптомы тяжелой болезни, считая проявление недуга чем-то несущественным. Признание собственной слабости требует не меньшего мужества, чем ее преодоление.
— Пиво. Две банки. «Очаково».
Авдеев подмигнул мальчику.
— Такие, брат, дела! — вздохнул он.
Пивные банки были теплыми на ощупь. Почему вы пьете? Жидкая, — вот и пью! А если бы водка была твердой? Я бы ее грыз, родимую!
Он вышел на улицу, окунувшись в жизнерадостную ауру солнечного погожего дня. Нигде так не ценят хорошую погоду, как в Питере! Сергей сел на скамейку, потянул жестяное колечко, выступила белая пена. Он поднес банку к губам, стараясь удержать приступ лихорадочной дрожи в руках. Кислая жидкость оросила воспаленное горло; первую банку он закинул в себя не отрываясь. Живот вздулся, как барабан, — последний раз он ел вчера днем — заставил себя проглотить шаурму, купленную в ларьке возле метро. Сергей достал из мятой пачки сигарету, извлек из кармана джинсов старенькую зажигалку. На соседней скамейке сидела бледная девушка. Она сложила руки на животе, часто шмыгала носом; красные глаза указывали на то, что она недавно плакала. Девушка была одета в синие джинсы, белую футболку и летнюю курточку, в одежде угадывался налет небрежности, словно она одевалась наспех. Светлые, с рыжеватым отливом волосы были зачесаны назад и схвачены в пучок на затылке простой резинкой. Минимум косметики на лице, в простоватой внешности было что-то притягательное, какой-то внутренний свет, озаряющий ее изнутри.
— Тебе плохо? — справа от него послышался голос.
Сергей обернулся. Рядом сидел мальчик Митя. Он коверкал слова, но речь была понятна.
— Да, братишка, мне плохо! — неожиданно сказал Авдеев. Никому другому, кроме парнишки с синдромом Дауна, он не решился бы признаться в слабости.
Мальчик развернул шоколадку.
— Хочешь?
— Спасибо, братишка! — усмехнулся Сергей. — Я на диете!
Митя забавно щурил глаза. У него были редкие светлые волосы, тщательно зачесанные на пробор.
— Разве оттого, что выпьешь вина, тебе станет лучше? — с необычайной рассудительностью спросил мальчик.
— Прямо в точку! — покачал головой Сергей. — Нет, легче точно не станет!
— Зачем тогда ты пьешь?
— Потому, что жидкая! — улыбнулся Авдеев.
Мальчик с наслаждением откусил дольку шоколадки.
— Всем нужна помощь и поддержка, — важно сообщил он.
— Нужна… — как эхо откликнулся Авдеев.
Митя взял мужчину за руку, своими короткими пальчиками ощупал грубую кожу на костяшках.
— Ты кажешься сильным, но внутри ты — слабый! — сказал мальчик. — А я выгляжу слабым, но внутри о-о-очень сильный! Мы теперь с тобой друзья?
— Конечно, друзья!
— Друзья должны помогать друг другу. Теперь я тебе буду помогать, — рассуждал мальчик, болтая ногами. — Когда тебе станет невмоготу, я приду на помощь!
К заплаканной девушке приблизились двое мужчин. Один нагнулся; женские черты исказила гримаса, лучащийся внутренний свет померк. В этом ракурсе Авдеев не мог видеть лиц мужчин, но он уловил темную энергию, источаемую ими. Тот мужчина, что стоял рядом с припаркованным автомобилем, мотнул головой, как бы предлагая девушке сесть в кабину. В движении его коротко стриженной головы угадывалось нетерпение. Его товарищ, напротив, был расслаблен, повернул голову вполоборота к сидящему Авдееву, на лице блуждала ухмылка. У него были торчащие рубинового цвета уши и короткая стрижка.
— Плохо… — невнятно произнес мальчик.
Вероятно, подросток с болезнью Дауна обладал чутьем: внешне миролюбивая картина, разворачивающаяся в центре города, таила в себе опасность. Сергей поставил початую банку пива на землю. Автомобиль марки «Порше». Внедорожник. Да и нервный парень был похож на представителя золотой молодежи. Новенькая куртка из тонкой кожи, властный поворот корпусом в сторону испуганной девушки.
— Плохо… — повторил Митя.
— Сам вижу! — кивнул Авдеев.
Донеслись обрывки слов. Говорила девушка:
— Я не могу… Нет! Так и скажите им!
Лопоухий взял ее за запястье, потянул на себя. Внешне это движение напоминало приглашение на танец, если не считать реакцию девушки, которая инстинктивно вцепилась свободной рукой в сиденье скамейки.
— Прошу вас! — сказала она вполне отчетливо.
— Хватит! — крикнул
