Путь крови - Линкольн Чайлд
Словно по сигналу, в гостиную вошла Констанс, окинула их своим странным взглядом и села на свободное место рядом с Пендергастом.
– Надеюсь, номер пришелся вам по вкусу? – спросила она.
– Превосходный во всех отношениях. Могу я спросить, что ты узнала, пока оформляли бумаги?
– Обычные слухи и сплетни. Тем вечером управляющий вышел покурить, и вскоре из парка донесся отдаленный крик. Он так и не вернулся.
Пендергаст кивнул:
– Отличное начало, Констанс.
– Насколько я понимаю, помощник управляющего мистер Тёрстон Дринкман Третий занял его место.
– Очаровательное южное имя. Нужно будет с ним поговорить. И с владелицей тоже.
Пендергаст повернулся к Колдмуну:
– Эта женщина и восстановила отель, когда его уже собирались снести.
Констанс кивнула:
– Ее зовут мисс Фелисити Уинтроп Фрост. Она в преклонных летах, затворница, занимает весь верхний этаж отеля и никогда не выходит. Не звонит по телефону, ни с кем не встречается, не пользуется электронной почтой. Говорят, она очень богата и выглядит зловеще, несмотря на возраст и слабое здоровье.
– Констанс, ты просто чудо, – сказал Пендергаст. – Значит, она для Саванны – своего рода Говард Хьюз[6].
Когда они входили в отель, Колдмун обратил внимание на верхний этаж. Он был меньшего размера, чем четыре нижних, посередине возвышался купол, высокие старинные окна были закрыты шторами.
– Есть еще что-то, о чем мы должны знать? – спросил Пендергаст. – Вероятно, дорогой Армстронг считает, что это дело может оказаться недостойным наших способностей.
Констанс пригвоздила Колдмуна взглядом:
– Недостойным? Разве верования лакота не охватывают целый пантеон? Хан, дух тьмы; Иктоми, бог-паук, даровавший людям речь; Татанкан Гнаскиян – Бешеный буйвол, злой дух, который доводит влюбленных до суицида и убийства.
Она приподняла брови, словно спрашивая, все ли правильно сказала, но Колдмун был так удивлен, что не смог ответить.
– Я думала, – продолжила она, не дождавшись подтверждения, – человек, почитающий духов, почувствует, что Саванна – самый большой во всей Америке город теней.
9
Венди Гэннон старалась не прислушиваться к крикам Бэттса, долетавшим по длинному коридору из просмотровой комнаты в монтажную. Она продолжала составлять список необходимого осветительного оборудования, а Бэттс тем временем, проверяя отснятый за день материал, исходил непрерывным потоком громких упреков, неодобрительного фырканья и других выражающих отвращение звуков. Поначалу Гэннон беспокоили придирки Бэттса к работе ведущего оператора, но потом она поняла, что это обычное актерство. Барклай Бэттс не выходил из образа, даже когда камера не была на него направлена.
Съемочная группа прибыла в Саванну неделю назад, чтобы снять эпизод нового статусного мини-сериала интернет-компании «Нетфликс» под рабочим названием «Самые посещаемые призраками города». Когда Гэннон подписывала контракт, ей казалось, что это очень заманчивый проект, да и в этом городе она давно хотела побывать. Бэттс имел репутацию человека, с которым трудно работать, но так говорили почти обо всех режиссерах, а Венди гордилась тем, что ладила практически с кем угодно. Город был и вправду сказочный. Один из немногих в Америке, не утративший специфический местный колорит под отупляющим натиском сетевых фастфудов, бензоколонок и гипермаркетов. Истинная мечта оператора, чудесное место для съемок: утренний туман, поднимающийся над опутанными испанским мхом дубами; мягкий вечерний свет, золотящий роскошные старые особняки; мощенные булыжником улицы; очаровательные скверы. И все это на крутом берегу медленно текущей реки. Идея тоже была захватывающей. Группа собиралась посетить шесть наиболее известных своими призраками домов Саванны, и не с кем-нибудь, а с самим Герхардом Мюллером, знаменитым медиумом, специалистом по паранормальным явлениям и основателем Института перцептивных исследований. Он изобрел особую камеру, якобы способную заснять призраков, или, как называл их Мюллер, «спиритуальные турбуленции», а также другие приборы для их обнаружения. Каждый эпизод фильма предполагалось посвятить исследованию одного такого места, чтобы выяснить, действительно ли там обитают призраки, и если да, зафиксировать их присутствие с помощью камеры и других устройств.
Венди Гэннон почти не сомневалась, что все это бред сивой кобылы, но кто знает? Она не могла даже точно сказать, клюнул ли на это сам Бэттс, хотя было похоже, что клюнул. Но если призраки и впрямь существуют, то здесь им самое место. Может быть, она даже поймает одного из них на камеру. Вот это был бы номер!
Барклай Бэттс… Она и раньше работала с самовлюбленными эгоистами, но нужно признать, что он был хорошим режиссером и ведущим. Бэттс понимал, чего хочет, и был первым во всем. Его указания были ясными, а общие представления о том, как должен выглядеть фильм, совпадали с ее собственными. Правда, он был нарциссом и злопамятным говнюком, имеющим пристрастие к судебным искам. Но, по правде говоря, она предпочла бы такого, как Бэттс, чем милого и обходительного режиссера, не знающего, что ему нужно, и не имеющего четкого понимания задачи. Гэннон достаточно поработала с этими парнями, чтобы убедиться, что они куда хуже крикливого козла Бэттса.
Раздражающий шум затих, а через мгновение в монтажную комнату вошел Барклай Бэттс в сопровождении приглашенного таланта Герхарда Мюллера. Это был тот еще дуэт, вылитые Эбботт и Костелло[7]. Мюллер был высокий, молчаливый и такой симпатяга, что краше в гроб кладут. Глубочайшей серьезностью, как будто он постоянно размышлял о конце света, Мюллер напоминал Питера Кушинга[8]. У Бэттса же, напротив, все было каким-то круглым, обтекаемым: очки, голова, даже голос – глубокий и звучный. Он почти не умолкал и суетился, как большая крыса в маленькой квадратной клетке. Может, ему и не хватало физической привлекательности, зато у него было то, что необходимо каждому режиссеру, – харизма. И она сразу ощущалась, стоило ему только войти в комнату.
– У сегодняшнего материала проблемы с экспозицией, – разразился Бэттс новой критической тирадой. – Послушай, дорогая, я хочу, чтобы ты снизила ее на полступени. Тогда кадры станут темнее и насыщеннее. Сейчас они слишком яркие. Это не реклама для канала путешествий, это Саванна, город демонов. Поняла, о чем я говорю?
Гэннон разозлилась, потому что всегда придерживалась другого принципа, оставляя возню с экспозицией на потом, чтобы получить правильно выставленные кадры. Но препираться из-за такого не стоило, особенно с Бэттсом.
– Ладно, – сказала она. – Приму к сведению. Дельная мысль.
Он похлопал ее по колену:
– Хорошая девочка.
Такой троглодит, что даже смешно. Честно говоря, Гэннон мало волновало, что ее называют девочкой и лапают за коленки. Бэттс не был замечен в домогательствах. Его сексуальные предпочтения вообще оставались загадкой – он с равной вероятностью мог оказаться геем, натуралом, бисексуалом или вообще асексуалом. Возможно, это только к лучшему, потому что всю свою энергию Бэттс тратил на создание провокационных и
