По особо неважным делам - Дарья Лисовская
А вот и Погорельцев Сергей Александрович, идет из кофейни с кофейным стаканчиком, не обращая внимания на снегопад. Слава богу, что машина у Ники серая и неприметная, в глаза не бросается.
Ника проводила взглядом своего бывшего любовника.
– А что это за фамилия такая – Речиц? – спросил однажды Сергей у Ники.
– Она произошла от славянского слова «Речь», похоже, что мои давние предки были речистыми людьми, – улыбнулась Ника.
С этого момента и началась их дружба. Они помогали друг другу в работе, пили кофе, обсуждали книги и фильмы. А потом в одну теплую августовскую ночь Нику разбудило сообщение от Сергея: «Ты мне очень нравишься». А потом начался их роман, полный невысказанной до конца нежности с обеих сторон. Они могли просто кататься на машине по ночному городу, держаться за руки, вели себя как влюбленные подростки. Они как-то легко вошли в жизни друг друга. И у них сразу установились удивительно приятные отношения, когда можно вместе готовить еду, валяться у телевизора, пить пиво и заниматься любовью без лишних слов и объяснений. Ника впервые за много лет была полностью счастлива и на работе, и после нее – рядом с Сергеем.
Ника знала, что Сергей когда-то был женат, но Сергей показал ей судебное решение трехлетней давности о расторжении брака между ним и его супругой. Потом Сергей рассказал ей, что его отношения с женой довольно сложные, что она не может его до конца отпустить, что постоянно просит его вернуться назад.
Апофеозом этой непонятной ситуации стало то, что Сергей уехал отдыхать с бывшей женой и сыном и прислал Нике свои семейные фотографии из отпуска. Ника была в шоке, естественно, предъявила Сергею претензии, на что он ответил, что в совместном отпуске нет ничего страшного, что он делает это в первую очередь ради сына.
Для Ники это стало последней каплей. Она не стала дожидаться возвращения Погорельцева из семейного путешествия и уехала в Бродск.
– Вот он, вернулся, отдохнул. Мерзкий обманщик. Кофе ему, видите ли, захотелось, – пробормотала Ника, усилием воли заставила себя отвернуться от окон своего бывшего отдела.
Утерла со щек набежавшие слезы.
Сделала радио погромче и поехала дальше.
По дороге в родной отдел Ника успокоилась и начала планировать работу на вторую половину дня. Она запланировала подробно изучить «колпаки» с местности, прилегающей к единственной в Нижних Ямках базовой станции. «Колпаками» следователи называют данные о телефонных номерах, выходивших в сеть в определенном месте. Конечно, информативности в таких «колпаках» было немного, но для полноты картины изучить их все-таки хотелось. Но планы Ники были грубо нарушены очередным суточным дежурством. Из-за ухода Макса Преображенского в отпуск следователей в отделе стало критично мало, и дежурить приходилось почти что каждый день. Намечался выезд в цыганский табор, в котором умер месячный младенец.
Трясясь на заднем сиденье милицейского «козлика», Ника поведала о своих планах изучить «колпаки» Ткачуку, уютно устроившемуся рядом с водителем.
Цыганский табор представлял собой примерно 30 самодельных домиков, которые хаотично облепили единственное в поселении кирпичное здание, расположенное по адресу: село Нижние Ямки, улица Железнодорожная, 6. Так как остальные домики были самовольными постройками и своих адресов не имели, всех домов в таборе был один вышеупомянутый номер. Крыши всех домиков венчали спутниковые тарелки, рядом с каждым из домов стояло по автомобилю. Навстречу служебному уазику выбежала толпа чумазых цыганят, Ника в который раз поразилась морозоустойчивости этого народа. На календаре сентябрь сменил октябрь, землю покрыл тоненьким слоем рано выпавший в ту осень снег. По этому снегу бегали босоногие цыганские детишки, особо Нику впечатлил пятилетний на вид малец, который стоял и глазел на «козлика» и его обитателей, положив в рот большой палец руки. Малец был абсолютно голым, не считая коротенькой футболки. Трусов на мальце не было.
«После наступления ядерной зимы в мире не вымрут только тараканы и цыгане», – подумала Ника.
Причина вызова следственно-оперативной группы в табор была проста, там умер ребенок, у которого единственного в таборе было свидетельство о рождении. Данный документ у крохотного представителя цыганского народа смог появиться по очень простой причине: так как его юная четырнадцатилетняя мать не смогла сама разродиться в таборе при помощи местной повитухи, родные доставили ее в Бродский роддом, где на свет появился семимесячный ребенок. Ника была абсолютно уверена, что если бы этот ребенок родился в таборе и остался за пределами учета свежеиспеченных граждан Российской Федерации, то после его ранней кончины его спокойно прикопали рядом с табором и беспокоить сотрудников полиции по этому поводу не стали.
Уазик остановился рядом с одним из самодельных домиков, его тут же облепили цыгане большие и маленькие, бойко и громко переговариваясь между собой на своем языке.
– Мне кажется, они договариваются, в каком порядке будут с нашей машины колеса откручивать, – мрачно прокомментировала Ника. – Предлагаю как можно быстрее пройти в дом. Я осматриваю труп младенца, ты, Коля, опрашиваешь мать. И поехали поскорее отсюда, пока у нас автомобиль на ходу не разобрали.
– Отличный план. – Коля первый выпрыгнул из машины и, разрезая цыганскую толпу как ледокол, пошел к домику. Ника поспешила вслед за ним.
Они вошли в дом, в доме никого не было. В единственной комнате не было и никаких предметов домашнего обихода, кроме печки, телевизора и маленького матрасика, лежавшего в дальнем углу комнаты. На матрасике лежал труп младенца в пеленках. Ника и Коля на секунду застыли в ступоре, пораженные такой спартанской обстановкой.
Но тут же в ту же секунду с улицы ворвалась цыганская шумная и пестрая толпа. Женщины причитали, мужчины громко переговаривались и размахивали руками. Несмотря на то что Ника понимала, что маловероятно, что цыгане могут сделать ей что-то плохое, в этой толпе разговаривающих на чужом языке людей она чувствовала себя максимально небезопасно.
«Боимся мы все-таки чужаков», – подумала Ника, достала из следственного чемодана резиновые перчатки и принялась осматривать труп младенца мужского пола: развернула пеленки, внимательно изучила тело с обеих сторон на предмет каких-либо телесных повреждений, прощупала кости черепа и ребра. На вид ребенок был целенький и умер, скорее всего, от синдрома внезапной смерти младенцев. Ника сфотографировала труп со всех сторон, сфотографировала комнату, краем глаза она видела, что Коля каким-то невероятным образом вычленил их кучи цыган одну молоденькую зареванную цыганку и сейчас ее расспрашивает о чем-то под протокол.
– Протокол в машине напишу, тут даже присесть негде, –
