Джулия Кеннер - Матрица Manolo
— Пожалуйста, скажите, что у вас случилось.
— Я… извините, я нечаянно нажала кнопку быстрого набора. У меня все в порядке. Все хорошо.
— Мисс? Где вы находитесь?
— У меня действительно все в полном порядке. Извините. До свидания.
Я быстро захлопнула крышку телефона и в страхе огляделась по сторонам, почти ожидая, что с крыши вот-вот спустятся на веревках убийцы с автоматами и прикончат меня на месте. Попытка обратиться к властям — это нарушение правил. Я не очень отчетливо помнила, какие могут быть последствия, но опасалась, что сильно навредила себе.
В том, чтобы убедить себя не звать на помощь полицию, было что-то извращенное, но я сказала себе, что поступила правильно. Кто-то только что втянул меня в смертельную игру. И я пока знаю недостаточно, чтобы рискнуть и нарушить их указания.
Мел сумела выжить, но она умная. Мел гениальна, и это подтверждено сертификатом «Менсы»[10].
А я даже прослушивание пройти не могу.
Мама всегда говорила мне, что шансы пробиться на Бродвее очень невелики. Но сейчас я была бы счастлива получить даже такие шансы. Потому что где-то в глубине души у меня возникло ужасное ощущение, что в этой игре вероятность остаться в живых еще меньше. Кроме того, мне очень захотелось позвонить маме. Но я не стала. Что я могу ей сказать? Она тут же позвонит в полицию, и все.
Не имея никакого плана, не надеясь на помощь полиции, с бушующим в крови адреналином я вскочила на ноги, села, опять вскочила и опять села. В голове у меня вертелась мысль, что во всем этом есть что-то уже знакомое мне, но я не могла сообразить, что именно.
В полном расстройстве я схватила телефон и снова набрала номер Мел. Меня почти не удивило, что она не ответила.
Ладно. Отлично. Видимо, придется рассчитывать только на себя. Ну что же, я справлюсь. Может, я не гений, но и не полная дура. Я снова села, посмотрела на экран и попыталась придумать, что делать дальше.
Прежде всего, что мне известно?
Из сообщения следует, что хотя меня и втянули в эту гнусную игру, но опасность угрожает не мне. По крайней мере не напрямую. Потому что я не Жертва. Мне поручили роль Защитника. (И это, если честно, заставило меня слегка пожалеть мистера Девлина Брейди. Я, конечно, многое умею и способна выполнять самую разную работу, от официантки до консультанта по косметике. Однако телохранитель в данный список не входит.)
Внезапно я вспомнила, что именно показалось мне знакомым: Девлин Брейди.
Девлин Брейди был тем агентом ФБР, который расследовал дело Мел.
И предполагается, что я должна защищать его?
Глупость какая-то! Как, черт подери, я смогу защитить агента ФБР?
Но тут я сообразила, что смотрю на ситуацию под неправильным углом. Может быть, это как раз хорошо. У этого человека есть пистолет и значок, так ведь? Если он не сумеет приглядеть за собственной спиной — а заодно и за моей, — тогда кто сумеет?
Глава 10
ДЕВЛИН
Если бы не трусики, Девлин ничего и не вспомнил бы.
Он разлил это чертово пиво, наклонился, чтобы вытереть пол, и тут его рука наткнулась на шелковую вещицу под диваном. Он вытащил ее двумя пальцами, и мерцающий свет телевизионного экрана озарил бледно-розовые трусики. Сразу же нахлынули воспоминания, окрашенные презрением к себе.
Господи, какой же он дурак. Когда это произошло? Вчера? Или позавчера? Он не знал; все было словно в тумане. Девлин помнил только, как подцепил девушку. Как трахал ее. А потом забыл. И все это лишь для того, чтобы не думать о своих проклятых проблемах.
Ничего не вышло.
Он сидел на диване с трусиками в руках, чувствуя растерянность и отвращение.
И, как всегда в последнее время, одиночество.
Девлин скомкал трусики и засунул под диванную подушку — пусть сгниют там вместе с его старой футболкой. Он еще долго сидел в темноте, пытаясь обо всем забыть. Не получалось.
Все шторы в квартире были задернуты, плотные шторы, созданные специально для людей, которым приходится работать по ночам, а спать днем. Девлину было все равно. Когда несколько недель назад он задергивал их, ему хотелось только одного — темноты. Он мечтал забыть. Забыть о напарнике, убитом и похороненном. Забыть о расследовании, которое уже не сможет ни оправдать его, ни приговорить.
Забыть обо всем, будь оно неладно.
Но с каждым часом это становилось все труднее и труднее.
Неужели он действительно подцепил девушку только для того, чтобы избавиться от своих мыслей? От отвратительной грязи, в которую превратилась его жизнь?
Он сидел как слизняк, жалкий и никчемный, а по экрану телевизора бежали бессмысленные цветные пятна. Показывали «Остров Гиллигана». А может, «Зачарованных». Он не позаботился поднять глаза и проверить, и даже сейчас, когда телевизор находился прямо перед ним, Девлин не смотрел на экран. Это всего лишь телевизор. Ему плевать на телевизор. Ему теперь на все плевать.
Девлин встал, с гримасой отвращения пнул ногой разбросанные по полу коробки из-под еды и неуверенной походкой направился на кухню. Включил воду в раковине. Наклонился, разглядывая индийскую еду в дешевых пластиковых тарелках, стаканы с недопитым разбавленным виски, огрызки яблок, куски засохшей пиццы и другие неопознанные объедки. Иными словами, омерзительная грязь и беспорядок. Тем не менее эта мешанина принесла ему некоторое удовлетворение. Значит, он пока еще не окончательно спятил. По крайней мере, он не забывает поесть.
Интересно, угостил ли он девушку обедом? Вряд ли. Девлин сомневался, что ему могли прийти в голову подобные рыцарственные мысли.
Он опустил руки под струю воды, потом плеснул водой в лицо. Шея болела, и он провел мокрой рукой по затылку, пытаясь хоть немного расслабить мышцы.
В дверь трижды резко постучали. Рука Девлина автоматически метнулась к бедру, однако пистолета там больше не было. Проклятье!
Стук повторился. Какого дьявола им нужно? Наверное, кто-то из соседей. Никому чужому не пройти мимо Эвана. Консьерж не зря получал роскошные чаевые — никакая шлюха не могла бы похвастаться такими заработками даже под Рождество. Если Эван не захочет пускать кого-то в дом, значит, тот человек не войдет. Вот и все дела.
Снова раздался стук. Поначалу Девлин решил проигнорировать его, но на самом деле он остро нуждался в отвлечении внимания. Либо он откроет дверь прямо сейчас, либо в полночь опять спустится в бар и попытается подцепить другую женщину, которая поможет ему обо всем забыть.
Он молча вышел в коридор, стараясь не наступить на скрипучую половицу. Остановившись возле двери, немного подумал, стоит ли отзываться, и наконец спросил:
— Кто там?
— О, агент Брейди! Слава богу! Я слышала, как работает телевизор, и, когда вы не открыли дверь, подумала… ну, скажем так, я встревожилась.
Девлин потер переносицу и спросил себя: а не вернуться ли на диван? Однако Аннабель снова постучала.
— Агент Брейди! Откройте дверь на минуточку. Я хочу на вас взглянуть.
Телевизор можно выключить, но с соседкой он так поступить не мог, поэтому пришлось отпереть дверь. Девлин прислонился к дверному косяку и с высоты своего роста посмотрел в выцветшие серые глаза Аннабель Карсон из квартиры 12Б.
Она отступила на шаг, укоризненно покачала головой и поцокала языком, как это делала его бабушка. Наверное, именно по этой причине Девлин ее впустил. Он не мог не открыть дверь бабушке.
Аннабель вошла и еще раз окинула Девлина оценивающим взглядом.
— Агент Брейди, вы выглядите ужасно. Он пожал плечами. Это не стало для него новостью.
— Что ж, значит, в нашем мире есть некое подобие справедливости, Аннабель, поскольку я и чувствую себя ужасно.
— Как вы с этим боретесь?
«Сижу в темноте, жалею себя, трахаюсь с кем попало и ем только в случае крайней необходимости». Однако соседке он ответил так:
— Я справляюсь. Со мной все будет в порядке.
— Неужели? И когда? После той стрельбы прошло уже две недели.
Девлин вздрогнул от ее прямоты. Даже его товарищи по оперативной работе уклончиво называли тот выстрел «несчастным случаем».
Сотрудники службы профессиональной ответственности, разумеется, действовали более бесцеремонно, особенно когда отобрали у Девлина оружие и отстранили его от работы.
Многих это удивило. Отстранение от работы после стрельбы было в порядке вещей. Но оружие и значок парни из службы профессиональной ответственности отбирали лишь в тех случаях, если стрельбе сопутствовали неясные обстоятельства. Если они думали, что стрелявший в чем-то замешан. Ублюдки. Разве недостаточно того, что он будет жить с мыслью, что убил своего напарника? Если можно назвать жизнью то, что с ним теперь происходило…
Между тем Аннабель и не ждала от него ответа.
— Вы должны выйти прогуляться, молодой человек, — продолжала она. — Вам нужен свежий воздух. Друзья и семья.
