Татьяна Полякова - Уходи красиво
В восьмом классе я схлопотала тройку по химии. Вернувшись с родительского собрания, Витька сказал с печалью:
– Придется брать помощницу по хозяйству.
– С какой стати? – насторожилась я.
– Ты еще ребенок, а обязанности у тебя совсем не детские, я должен был предвидеть, что это скажется на учебе. Извини.
– Не надо никакой помощницы, – заголосила я.
– Надо. Тебе тяжело, вот ты и не справляешься.
– Это я не справляюсь? – Второй вопль был куда громче первого, и за химию я взялась всерьез, кляня ее на все лады, и уже в следующей четверти с гордостью совала Витьке под нос свой дневник.
В общем, он оказался прекрасным педагогом, хотя, может, и сам об этом не знал, мне же ни разу не пришло в голову, что меня «воспитывают». Те годы, что мы прожили вдвоем, я смело могла назвать самыми счастливыми в своей жизни. Я знала всех Витькиных друзей, потому что он вечно таскал меня с собой, оправдываясь тем, что оставить меня не с кем, даже когда мне исполнилось пятнадцать, и этот довод впечатления не производил. Со своими девушками он непременно меня знакомил, каждый раз интересуясь моим мнением, ненавязчиво давая понять: как бы ему ни нравилась очередная подружка, я для него все равно дороже. Так что повода для детской ревности у меня никогда не возникало, тем более что с женитьбой он не спешил и перемен в нашей жизни не предвиделось.
Я гордилась братом, мне он казался самым умным и самым красивым, хотя в его внешности не было ничего особенного. Чуть выше среднего роста, спортивный, зеленоглазый и светловолосый, как я. На этом, собственно, наше внешнее сходство заканчивалось. Витькины друзья часто надо мной подшучивали, утверждая, что я вырасту редкой красоткой и им не поздоровится. Я фыркала и краснела от удовольствия. Когда мне исполнилось пятнадцать, шутки остались в прошлом, а на смену им пришли восхищенные взгляды, которые моего брата здорово доставали.
– Вы что, спятили? – слегка невпопад начинал ворчать он. – Она еще ребенок.
Повышенное внимание мужчин сделало меня девушкой весьма разборчивой, я не спешила заводить романы со сверстниками, никто из Витькиных друзей святых чувств тоже не вызвал. Само собой, я мечтала о любви. Избранник виделся с трудом, то с внешностью Брэда Питта, то Джейсона Стетхэма, только моложе, но ни того, ни другого поблизости не наблюдалось, что вовсе меня не печалило. Я готова была ждать столько, сколько понадобится, и твердо знала, что получу от жизни все, о чем мечтаю. А потом моя счастливая жизнь рухнула в один день... Я так тщательно избегала воспоминаний о своем похищении, что теперь оно казалось чем-то нереальным, словно кто-то впопыхах и не очень толково рассказал историю, которая ко мне не имела никакого отношения. Впервые за шесть лет я попыталась восстановить события тех дней, но почти сразу отказалась от этой затеи. Есть вещи, с которыми невозможно смириться, проще сделать вид, что их и не было вовсе. А теперь, когда не стало Виктора...
– Пристегните ремни, – бесстрастный голос из динамика прервал мои размышления. Самолет шел на посадку, а я невольно поежилась. В третий раз за мои двадцать четыре года жизнь круто менялась.
В толпе встречающих я заметила мужчину, который держал в руках листок бумаги с моей фамилией, и направилась к нему. Не знаю, что он ожидал увидеть, но точно не меня. Наверно, его снабдили описанием моей внешности: красавица-блондинка и все такое... а может, в его представлении сестра такого человека, как мой брат, должна выглядеть совсем иначе. По крайней мере, прилично одетой, с маникюром, прической и тремя чемоданами, набитыми барахлом. Девица в джинсах и ветровке, надвинутой на глаза кепке и с рюкзаком за плечами в его шкале ценностей лидирующих позиций не занимала.
Он окинул меня суровым взглядом, который можно было понять лишь в одном смысле: «чего уставилась», а я кивнула на листок бумаги в его руках и сказала:
– Это я. Хотя, может, вы ждете мою однофамилицу.
– Вы Кристина? – спросил он с сомнением.
– Точно.
– Здравствуйте, – произнес он и спросил слегка суетливо: – А ваши вещи?
– Я налегке.
– Ага. – Мой рейтинг рухнул окончательно, но дядя смог скрыть некое разочарование и произнес вполне любезно: – Идемте, машина на стоянке. – Взял сумку с ноутбуком из моих рук и зашагал к выходу. – Меня прислал Валентин Сергеевич, – счел нужным пояснить он.
Легостаев Валентин Сергеевич – друг и компаньон моего брата, когда-то для меня он был просто Валя, а за глаза и Валькой, но шесть лет могли внести существенные коррективы, и отчество я на всякий случай запомнила.
– Он извиняется, что не смог сам приехать, – продолжил мой спутник. – У него важная встреча, но через полчаса он освободится. Просил привезти вас в ресторан, где он сейчас находится, заодно сможете перекусить с дороги.
– Меня в самолете накормили, – ответила я.
Мужчина пожал плечами, мол, дело не мое.
– Я его шофер, – продолжил он объяснять на ходу. – Зовут меня Кирилл. Долетели нормально?
Я молча кивнула. На стоянке, забитой машинами, мы передвигались друг за другом. Кирилл подошел к «Мерседесу» темно-синего цвета и предупредительно распахнул передо мной заднюю дверь. Я сбросила рюкзак и устроилась на сиденье.
Через десять минут мы покинули территорию аэропорта, я начала с любопытством оглядываться, стараясь уловить перемены. Встреча с городом детства вызвала неожиданное волнение. Впрочем, до города отсюда километров десять, однако перемены стали заметны почти сразу. Громадный торговый центр возле дороги, за ним, чуть в стороне, новые многоэтажки.
– Давно здесь не были? – понаблюдав за мной в зеркало, спросил Кирилл.
– Шесть лет.
– За шесть лет многое изменилось, – кивнул он.
Ресторан, куда меня привез Валькин шофер, находился в центре города и занимал двухэтажный особняк, построенный еще в девятнадцатом веке. Название ни о чем мне не говорило, я попробовала вспомнить, что тут было шесть лет назад, и не смогла, хотя сам дом в памяти, конечно, остался.
– Валентин Сергеевич ждет вас в зале на первом этаже, – сказал Кирилл, тормозя у входа. Я потянулась за рюкзаком, а он добавил: – Вещи оставьте, я вас потом домой отвезу.
Зал ресторана выглядел роскошно, и девице в моем прикиде здесь было не место. Меня это волновало мало, а вот толстяка за ближайшим столиком мой внешний вид покоробил. Пока я, стоя в трех шагах от двери, осматривала зал, пытаясь обнаружить Вальку, толстяк сверлил меня взглядом, а потом спросил насмешливо:
– Деточка, ты не потерялась? – Его вопрос я оставила без внимания, надеясь, что он угомонится, но мое молчание вызвало внезапный гнев. – Слышишь, что тебе говорят? – повысил он голос. Но ответа вновь не дождался и обратился к пробегавшему мимо официанту: – У вас здесь что, проходной двор?
– Простите? – подобострастно склонился тот к возмущенному толстяку.
– Что здесь делает эта девица?
– Вы... – начал официант, глядя на меня с некоторой неуверенностью.
– У меня тут встреча, – сказала я. – К сожалению, никто не предупредил, что я должна явиться в вечернем платье.
– А оно у тебя есть? – не унимался толстяк. Я решила, что ему пора заткнуться, и ласково предложила:
– Отвянь, дядя, – продолжая осматривать зал в поисках Вальки. И тут услышала голос просто сказочной красоты, негромкий, вкрадчивый и интригующий:
– Что ты пристал к девушке?
У меня мгновенно возникло желание взглянуть на его обладателя, что я и сделала. Напротив толстяка сидел мужчина лет тридцати пяти, а я с удивлением подумала, как это я могла не обратить на него внимания? Он его, безусловно, заслуживал, причем самого пристального. Не такой красивый, как его голос, но все же очень-очень привлекательный. На физиономии улыбка, по-мальчишечьи задорная, так и подмывало улыбнуться в ответ, а вот выражение глаз с его расчудесной улыбкой никак не стыковалось, не было в нем мальчишеского задора и ничего приятного также не наблюдалось. Его взгляд говорил: «Я тебя знаю. Я знаю о тебе все, и обо всех других тоже».
– И вам бы не худо помолчать, – заметила я.
Мужчина засмеялся, а лицо толстяка налилось краской.
– Нет, ты слышал?
– Красавицам можно простить невоспитанность, – перестав смеяться, пожал плечами мужчина и сказал, обращаясь ко мне: – Может быть, присядете к нам? С удовольствием угощу вас кофе.
Пока толстяк пытался понять, с чего это его приятель вздумал так шутить, тот весело продолжил:
– Разуй глаза, дружище, перед нами девушка из тех, что разбивают сердца по дороге в ближайший супермаркет.
– Эти твои вечные шуточки, Феликс, – покачал головой толстяк, но притих и теперь пялился на меня с большим старанием, а я подумала: «Значит, его зовут Феликс. Имя редкое и ему, безусловно, подходит».
Вслед за этим пришла досада: я торчу у дверей уже бездну времени, и выглядит это глупее глупого. Надо либо уходить, либо... Тут рыхлый мужчина в сером костюме, сидевший возле окна спиной ко мне, повернул голову, и я с удивлением узнала в нем Вальку. Он мазнул взглядом по моей физиономии и отвернулся, а я направилась к его столу.
