Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Джейн удовлетворенно улыбается. После того как она разоблачила леди Харкорт, все, кто был причастен к заключению ее брата, принесли свои извинения. Мистер Крейвен добился того, чтобы обвинения против Джорджи были немедленно сняты, поскольку ясно, что цепочку Зои Харкорт скорее выбросили, чем украли.
С тех пор Джейн и ее родные оправлялись от душевных мук, занимаясь привычными делами. Генри вернулся в полк и к учебе. Он отправил Джейн забавное письмо, в котором сообщал, что встретил исключительно подходящую и очень милую молодую леди и полон решимости ухаживать за ней. Снова Мэри, как будто одной недостаточно. Генри написал, что планирует добиться ее расположения рассказом о том, как в одиночку разоблачил убийцу. Он действительно негодяй. Джеймс еще не сделал предложения Мэри Ллойд, но все Остены знают, что ждать осталось недолго. Джейн вернулась за зеленым муслином и вышивает шаль для Мэри в качестве подарка на помолвку, хотя цвет ткани наверняка сделает ее похожей на травинку.
Помахав Джорджи на прощание, Джейн и Кассандра отправляются на прогулку по деревне Стивентон. Они кивают и улыбаются, проходя мимо женщин, развешивающих белье, и детей, играющих босиком возле крытых соломой коттеджей. До сих пор Кассандра была слишком отвлечена драмой в Дин-хаусе и благополучием Джорджи, чтобы задавать какие-либо вопросы о том, как Джейн справляется с потерей ирландского друга. Но Джейн знает, что не сможет вечно избегать этой темы, и заставляет себя смеяться над время от времени возникающей сердечной болью. Она так рада, что сестра дома. Хотя бы на короткое время. Только до тех пор, пока мистер Фаул не вернется, сколотив состояние в Вест-Индии.
Кассандра накручивает на палец один из своих золотых локонов и берет Джейн под руку.
– Расскажи мне еще раз, что сказал мистер Крейвен после того, как леди Харкорт призналась в убийстве.
Под распахнутыми накидками Джейн и Кассандра одеты в одинаковые платья василькового цвета. Пока сестры не было дома, Джейн так неаккуратно носила платье Кассандры, что их наряды стали почти одного выцветшего синего оттенка.
– Я тебе сто раз рассказывала. Ты наверняка уже знаешь эту историю лучше, чем я.
– Но ее так приятно слушать! – Кассандра тянет Джейн за локоть.
– Да, вполне. – Джейн выпрямляется, расправляя плечи. – Но и близко не так приятно, как совершить поездку в Уинчестер, чтобы забрать Джорджи из тюрьмы.
Кассандра сжимает руку Джейн, улыбаясь.
– Я так горжусь тобой. Теперь ты снова поедешь со мной кататься верхом?
– Ни в коем случае! – Джейн хмурится. – Если только на свободе не разгуливает еще один убийца.
– Мне так жаль, что я оставила тебя справляться со всем в одиночку.
Джейн приподнимает подбородок, позволяя теплым лучам расслабить напряженные мышцы ее лица.
– Вряд ли это была твоя вина. Это мы бросили тебя на произвол судьбы в Кинтбери.
Кассандра крепче сжимает руку Джейн.
– Я ни на минуту не переставала беспокоиться о тебе, пока была в отъезде. Судя по тону твоих писем, я боялась, что ты теряешь рассудок без меня.
Джейн бросает на сестру, как она надеется, испепеляющий взгляд.
– Что ж, если тебе больше не суждено быть Остен, боюсь, тебе придется отказаться от своей роли в наших любительских спектаклях.
– В душе я всегда буду Остен, Джейн. Когда выяснилось, что леди Харкорт все еще жива?
– Когда пришел плотник, чтобы снять с нее мерку для гроба. – Глаза Джейн широко раскрыты от непристойного восторга. – Похоже, он только достал свою рулетку, как она села и ужасно его напугала.
– Бедняга. Удивительно, что это не заставило его полностью отказаться от профессии.
– Никто не мог этого предсказать. Миссис Твистлтон и дворецкий клялись, что у нее нет пульса, а мистер Мартин сказал, что она приняла столько настойки опия, что это могло бы убить лошадь. – Джейн делает паузу. – Очевидно, она употребляла настойку годами… с тех пор, как родились ее сыновья. Сэр Джон поощрял это, чтобы контролировать ее приступы ярости. Но с тех пор, как умер Эдвин, она каждый месяц стала удваивать и даже утраивать порцию. Мистер Мартин также сказал, что такая зависимость может сделать человека склонным к вспышкам насилия. Он предупреждал семью, что ей нужно отучить себя от лекарства, но сэр Джон не хотел ничего слышать, поскольку наркотик делал ее послушной.
– Однако она не выздоровела полностью, раз уж Джонатан смог отправить ее в Бедлам.
– Да. Королевский врач сказал, что прием такого огромного количества опиатов нанес такой ущерб ее разуму, что она не в состоянии предстать перед судом. Вместо этого он посоветовал ей провести остаток жизни в учреждении для душевнобольных.
– Ты бы предпочла, чтобы она отправилась на виселицу? – Кассандра выгибает бровь.
Они добрались до церкви Святого Николая. Острые углы каменных стен блестят на солнце. Джейн делает глубокий вдох.
– Не мне судить. Но я бы предпочла, чтобы она не убивала Зои.
Кассандра останавливает Джейн, глядя на противоположную сторону церковного двора, где Джонатан стоит над могилой своей жены.
– Думаю, ты не единственная.
– Я должна поговорить с ним. Он приходит сюда каждый день, представляешь? Он действительно любил ее.
– Ужасная потеря, ведь они только начали совместную жизнь. По крайней мере, теперь он может оплакивать ее как муж. – Кассандра наклоняет голову, ее карие глаза затуманиваются.
– Пока я не забыла, ты должна Грейласс пучок моркови.
– Я?! – Кассандра хмурится.
– Я обещала, что ты отнесешь ей угощение. Ты ведь не забудешь, да?
– Конечно. Пойду посмотрю, что мама может выделить. – Кассандра проскакивает через ржавые железные ворота. Сестра Джейн действительно самое милое, доброе, доверчивое создание. Джейн будет одиноко, когда Кассандра переберется в Беркшир. Она навестит сестру, но это будет уже не то. У Кассандры появится муж и очень скоро, без сомнения, собственные дети. Джейн больше не сможет претендовать на центральное место в ее сердце. Она боится того дня, когда вместо того, чтобы радоваться глупостям Джейн и оплакивать ее разочарования, как если б они были ее собственными, Кассандра окажется занятой множеством незначительных мелочей.
Джонатан поднимает голову и слабо улыбается при виде Джейн. Синяки от драки с Генри исчезли, но цвет лица остается таким же бледным, как всегда. Могильный холмик почти сровнялся, и
