Убийство в заброшенном поместье - Брэнди Скиллачи
– Вы нашли ее в‐в подвале? Одну?
– Ее закопали, – объяснил МакАдамс. – В дальнем углу, где пол земляной. Она не лежала непогребенная.
– Предполагаю, что тело завернули в саван, – сказал коронер.
Джо попробовала соединить воедино все детали. Это потребовало усилий. И немного осторожности. И тем не менее…
– Они похоронили ее в своем доме, – наконец произнесла она. – Поэтому они и уехали.
Ардеморы превратили свой дом в могилу Эвелин.
Глава 29
Апрель удивил своей теплой не по сезону погодой, а вот дожди были вполне привычным делом. В отделе было тихо, как и должно быть в тихом следственном отделе маленького городка. МакАдамс посмотрел на часы, взял плащ и потянулся за зонтом.
– Уходите пораньше, детектив?
МакАдамс сумел скрыть свое удивление. Кора Клэпхем стала ходить по участку практически бесшумно с тех пор, как закончилось следствие, от которого она взяла самоотвод.
– Мэм?
– Я тебя не задержу. Провожу до машины.
На этот раз ее руки касались лацканов строгого пиджака. Черного. Никаких кардиганов. Она выглядела, словно была в трауре. МакАдамс придержал дверь и вышел вслед за ней, и, хотя она вроде бы хотела поговорить, она не сказала ни слова, пока они не оказались на улице под моросящим дождем.
– Тебя собираются наградить за работу над делом Сида Рэндлса, – наконец произнесла она.
– И вас следовало бы. – МакАдамс открыл дверь автомобиля. – Вы же вышли в такую погоду не для того, чтобы мне это сообщить. Не хотите ли присесть? Дождь задолбал уже.
Он ожидал, что она его упрекнет. Но Кора лишь выдала кривую улыбку и устроилась на пассажирском сиденье.
– Я не знаю, чем закончится расследование по делу Флита и моего отца, – сказала она. – Но твои подозрения были верными. Я просила Флита разобраться с документами, потому что подозревала отца.
– А если бы он что-то нашел?
– Проблемы нравственного выбора у меня не было, Джеймс. Ты и так знаешь.
Это было правдой. Флит искал письмо, но, конечно же, ничего не нашел. Кора вздохнула.
– Представь мое облегчение! Весьма иронично. Мой отец мне врал. А я позволяла ему врать.
МакАдамс уважал ее за это признание. Она не сказала, как это было трудно, но МакАдамс понял это и без слов. Несомненно, она призналась ему первому.
– Мне необходимо решить, переживу ли я эту бурю в качестве начальника полиции Абингтона или нет. И как по совпадению… я и правда пришла сказать тебе о предстоящем награждении. Не медаль Королевской полиции, нет. Но для твоей карьеры это будет очень хорошо. Если ты этого хочешь.
Она говорила все это тем же резким тоном, каким раздавала указания, и одновременно открыла дверь. Очевидно, никакие возражения не принимались.
– Я не буду писать заявление на повышение, – все равно ответил МакАдамс. Кора кивнула, поджав губы, но ничего не сказала. Она закрыла дверь под усиливающимся дождем.
– Приятного вечера, – все же сказала она. МакАдамс снова сел в машину. Чертовски неприлично говорить такое мужчине под вечер пятницы, и она прекрасно это осознавала. Но все-таки он повернул ключ и завел машину. Времени на раздумья не оставалось. Да и встреча уже была назначена.
Джо покачалась на каблуках и несколько раз постучала пальцами по оконному стеклу. Время не ускорилось, но это помогло ей сосредоточиться. Прошло уже больше месяца со дня пожара, а казалось, будто это одновременно было и вчера, и год назад.
В последовавшие за пожаром недели Джо передала Национальному фонду то, что осталось от особняка и садов Джекилл. Всем заведовал Руперт, и по документам выходило, что выплаты по налогам аннулируются и у нее остается еще достаточно денег, чтобы отремонтировать мансарду в коттедже и превратить ее в пригодное место для отдыха и сдачи в аренду. Конечно, до окончания работ пройдет несколько месяцев (а возможно, и до их начала. Дела в Британии продвигались весьма медленно). У ее давнего клиента для нее нашлась подработка – прокормиться хватит, а еще пришлось взять кредит в счет будущих сбережений – на самое необходимое. Например, для новой вывески на Гроув-коттедж, который она переименовала в Нетерли, а также на хорошую реставрацию портрета Эвелин Дэвис. Это и привело ее сюда, в Художественную галерею Йорка, и она ожидала МакАдамса, который вот-вот должен был появиться.
Все началось с простого телефонного звонка. Точнее, с сообщения, потому что на звонок Джо не ответила. Мы думаем, вам нужно это увидеть. Не могли бы вы приехать в Йорк? Разумный человек перезвонил бы узнать, что именно увидеть. Джо заявилась к МакАдамсу в участок и попросила его поехать в Йорк в качестве стороннего наблюдателя. К его чести, он даже не спросил зачем, а иначе ей пришлось бы придумывать объяснения тому, что она пока лишь ощущала где-то внутри.
– На данный момент еще ничего вразумительного по останкам, – рассказывал МакАдамс, пока они сидели в маленьком кабинете, где слабо пахло растворителем для краски. – Возраст примерно двадцать пять лет, состояние здоровья удовлетворительное. Признаков заболеваний нет.
– Разве это не может означать смерть от неестественных причин? – спросила Джо.
– Смерть при родах? Или в результате убийства? – спросил МакАдамс, и последние его слова услышала вошедшая женщина. Реставратор. Ей было немного за тридцать, очень высокая и очень худая, и вид у нее был крайне заинтересованный.
– Мисс Джонс?
– Да! Называйте меня Джо. А это старший инспектор, детектив МакАдамс. Он раскрывает убийства.
– Да, но не постоянно, – добавил МакАдамс, пожимая жещине руку. Она изобразила смех.
– Меня зовут доктор Эмили Стронг. Благодарю вас обоих, что пришли, хотя не уверена, что это дело представляет интерес для полиции. Давайте пройдем в мастерскую.
Источник запаха стал понятен. Джо едва дышала. Со всеми этими запахами, нагромождениями мольбертов и холстов и прочих куч тряпья это место было не только причиной сенсорной перегрузки, но и угрозой пожара. А уж пожаров Джо хватило на всю оставшуюся жизнь.
– Когда вы сказали мне, что это, возможно, Огастес Джон, признаюсь, я отнеслась к этому весьма скептично. Но есть признаки…
Она приподняла ткань, защищавшую картину, и Джо неожиданно вскрикнула. То была Эвелин, но никогда она не выглядела так. К ее платью, казалось, можно было прикоснуться и почувствовать настоящее полотно. С лакового покрытия исчезли все трещины и потертости. Прежде едва различимые вокруг нее цветы вдруг распустились сияющими звездами – фиалки. И Джо не могла не заметить перемену в глазах.
– Они такие настоящие! – произнесла Джо неожиданно хриплым голосом.
Темно-карие
