Остров душ - Пьерджорджо Пуликси
– Почему?
– Потому что правда никогда не бывает сложной. Она всегда предельно банальна, проста. И если б я была на месте профессора в той ситуации под воздействием адреналина и страха быть пойманным, мешающим мне думать, я бы сделала самую простую вещь в мире: попросила о помощи.
– А у кого, как не у дорогого друга-полицейского? – продолжила Раис.
– Ты единственный, кто мог помочь ему выбраться из той ситуации.
– На всякий случай я попросила у Маццотты разрешения изучить телефонные записи твоего сотового телефона. В глубине души я надеялась, что ошиблась.
– Но она не ошиблась, – сказала Раис. – Проанализировав журнал звонков, мы обнаружили, что в ночь перед убийством тебе звонили с неизвестного номера. Ты выехал и добрался до убежища Нонниса в Джерджеи, куда он привез девушку.
– Геолокация твоих перемещений не лжет, Морено, – сказала Мара. – А также несколько отпечатков на поверхностях, которые криминалисты признали твоими.
Баррали ничего не сказал, и на мгновение инспекторы подумали, что он отвлекся.
– Продолжай, – сказал Морено, поворачиваясь к Еве.
– Мы не можем знать, что именно произошло той ночью и что вы сказали друг другу. Думаем, что, поняв, что ничем больше нельзя помочь девушке, ты предложил инсценировать убийство, переложив вину на Мелиса, чтобы отвлечь расследование, – сказала Ева.
– Когда Кроче намекнула мне на тебя еще до того, как у меня были распечатки, я сказала ей, что она сошла с ума. Тогда, чтобы убедить меня, она рассказала мне про ноябрь шестьдесят первого… Отсюда довольно просто вычленить мотив: инсценируя ритуальное убийство в Серри в стиле давних преступлений, ты думал, что привлечешь к тем делам внимание: твоя давняя навязчивая идея. Свежая кровь, чтобы искупить старое расследование, теперь всеми забытое.
– Ты понимал, что мы не сможем вести твои дела самостоятельно, поэтому помогал, выразимся так, – сказала Ева.
– Одним махом ты вытащил Нонниса из дерьма и снова привлек внимание к ритуальным преступлениям, – сообщила Раис. – Мастерский ход.
– Мы почти уверены, что это ты сливал информацию СМИ. Это так? – спросила Кроче.
Баррали кивнул.
– Ты знал, что разум тебя подводит и что это, возможно, твой последний шанс возобновить дело, или я ошибаюсь? – спросила Раис.
– Нет, Мара. Ты не ошибаешься, – признал Морено.
– Думаю, Грация ничего об этом не знает, – сказала Ева.
– Правильно думаешь. Она ни при чем. Не втягивайте ее в эту историю.
Кроче кивнула. Ей было очень жаль Баррали. Его одержимость настолько укоренилась в нем, что заставила его совершить убийство, чтобы добиться справедливости. Морено олицетворял ужасный парадокс, кошмар любого, кто ищет истину: позволить своему делу исказить самого себя. И все же эти действия, такие противоестественные, но в то же время такие человеческие, заставили ее почувствовать близость к нему: они похожи больше, чем можно подумать. Она тоже убила ради великой цели, потеряв себя. Вот почему ей было так трудно осудить его поступок.
– Ты мог бы постараться получше, стирая следы, – заметила Раис.
– Мог бы, да, но мне было наплевать. Я знал, что рано или поздно правда выйдет наружу. Однако не думал, что так скоро… Я недооценил вас.
– Почему Ноннис бил девушку? Полагаю, ты спросил его? – сказала Ева.
– Изначально Валерио двигало только желание отомстить Мелису. Он убедил Долорес вступить в круг неонурагистов, чтобы получить доказательства для дискредитации лидера. В то время он знал, что некоторые влиятельные люди также посещают эту секту, но у него не было доказательств. Когда Долорес рассказала ему, кого она видела, ему пришла в голову идея.
– Надеть на девушку микрокамеру, – догадалась Ева.
– Точно… Однако в ночь на тридцать первое у Долорес дела пошли плохо. Ей предлагали участвовать в оргиях, но она отказывалась. Поэтому ее заставили принять наркотики и изнасиловали. Снова и снова… Это объясняет, почему я без колебаний подставил этого сукина сына Мелиса: он должен был как-то заплатить.
– Продолжай, – сказала Мара.
– Не знаю как, но Долорес удалось вырваться из лагеря и вызвать Валерио, который нашел ее и увел оттуда. Мне непонятно, что произошло. Его версия пахнет враньем за километр… По-моему, он спросил ее, смогла ли она что-то записать; Долорес, вероятно, сказала, что да, но что ей не хочется продолжать, потому что люди, которых она тайно снимала, действительно очень могущественны. Может, она не хотела отдавать ему камеру. А может, угрожала сдать его или рассказать обо всем его жене… Остальное вы можете себе представить. Должно быть, он потерял рассудок.
– Это ты перерезал ей горло, не так ли?
– Да, Мара. Ноннис никогда этого не сделал бы. Если вам от этого станет легче, девушка находилась в вегетативном состоянии и не реагировала ни на какие раздражители. Если бы был хоть малейший шанс спасти ее или привести в себя, я и царапины на ней не оставил бы. Клянусь своей женой.
– Ты видел это видео? – спросила Ева.
– Это уже другое дело, Кроче, – вмешалась Мара. – Видео у тебя, да? Вот почему Ноннис до сих пор не упомянул твоего имени, потому что теперь от тебя зависит поведение стрелки весов.
– Вы молодцы. Мне жаль, что я обманул вас, и я никогда не прощу себе, что Ниедду умер из-за… Однако больше я ничего не скажу.
– Почему?
– Ради вашей безопасности. Вы видели, что случилось с Мелисом и Куррели. И это не значит, что с Ноннисом будет по-другому… Забудьте о видео. Это не так важно для расследования.
Ева собиралась настаивать, когда заметила, что Баррали перевел взгляд на кого-то позади нее. Кроче обернулась и увидела приближающихся Аделе Маццотту, Айелло и Феррари. Время, которое дала им судья, истекло.
Баррали встал.
– Было приятно работать с вами, – сказал он двум инспекторам. Его голос был настолько искренним, что даже у Раис не хватило духу возразить.
– Мне тоже, Морено, – сказала Ева, протягивая ему руку. Мужчина сжал ее и улыбнулся. Глядя в эти безмятежные милые глаза, Ева ни на мгновение не могла признать его убийцей.
Глава 130
Долина душ, Верхняя Барбаджа
По температуре воздуха Микели сделал вывод, что они должны были находиться довольно высоко. Он не мог видеть, где они, из-за капюшона, который все время был на нем.
– Стой, – приказал дядя, хватая его за руку. Когда с него сняли капюшон, парень инстинктивно попятился.
