Твоя тень - Джеффри Дивер
Но иногда требовались и более решительные действия.
И вот однажды Питеру Симески, заведовавшему одним из скромных мозговых центров «Ключников», поступил звонок с просьбой срочно урегулировать вопрос с Дэвисом.
Урегулировать так, как сам Симески посчитает нужным.
Любым возможным способом, не останавливаясь ни перед чем.
«Ключники» знали, к кому обращаться. Этот человек зарекомендовал себя как солдат, выполнявший приказ любой сложности, причем без помощи старших по званию – за что его особенно ценили.
У Питера Симески уже имелся внушительный послужной список. Где тот журналист, любивший копаться в грязном белье сильных мира сего? Кормит рыб на дне морском. Несчастный случай – никто не застрахован! А та экологическая активистка? Свела счеты с жизнью. Не вынесла бремени ответственности – такое тоже случается сплошь и рядом!
Что ж, почему бы конгрессмену Дэвису и не пополнить этот список? Такая романтичная смерть – погибнуть во имя талантливой певицы от руки самого преданного ее фаната. Для воплощения этого грандиозного плана Симески и понадобился козел отпущения.
«Привет, Эдвин!»
Идея использовать самого преданного поклонника пришла Питеру и Майре – эти двое были не просто деловыми партнерами – прошлой зимой, когда они только-только подрядились на службу к Дэвису. Симески дотошно изучил жизнь босса и наткнулся на одну прелюбопытнейшую слабость – любовь к творчеству некой Кейли Таун. Конгрессмен даже взял на вооружение ее песню «Покидая дом родной» для избирательной кампании и рекламы своих политических взглядов.
Симески погрузился в чтение опусов, которые писали в Сети фанаты Кейли Таун, и вышел на одного совершенно невменяемого типа – другие так и называли его Эдди Невменоз, – поклонника по имени Эдвин Шарп.
Ну просто идеальный кандидат!
Питер Симески обратился к своим старшим – «Ключникам», обладавшим невероятными связями, и через день получил доступ к учетным записям электронной почты как Эдвина, так и Кейли.
Однако, к великому сожалению, в сообщениях Эдвина и его письмах к звезде не читалось между строк никаких угроз. Тем не менее Питер сделал ставку на неуравновешенность и болезненную навязчивость молодого человека – и не прогадал! Они с Майрой принялись строчить ему письма от лица Кейли, создавая у Эдвина впечатление, будто певица польщена его вниманием и даже хочет встретиться с ним тет-а-тет. Они тешили Шарпа иллюзиями, ловко прикрываясь деспотичным отцом певицы. Лже-Кейли предупреждала Эдвина, что на людях будет к нему равнодушна, и просила парня хранить молчание, потому что злобный папаша, узнав про их связь, сразу положит любви конец.
Милый Эдвин, прошу тебя, удаляй все мои электронные письма! В том числе из корзины! И рукописные тоже, умоляю, не храни! Сожги их! Господи, я так боюсь гнева отца!
Именно Симески и Бэббидж пригласили Шарпа на концерт во Фресно в пятницу. Лже-Кейли обещала увидеться с ним сразу после выступления. Встретиться наедине.
Милый Эдвин, что бы я ни говорила на людях, я очень хочу тебя видеть! Я даже мечтала о тебе прошлой ночью! Мы взрослые люди, и ты наверняка знаешь, что и девушек посещают такие мысли…
Эти строки были гордостью Майры Бэббидж.
Именно после этого послания Эдвин во всем своем психотическом великолепии заявился во Фресно и навис над городом, точно дамоклов меч. Даже сами заговорщики не предполагали, что их предприятие увенчается таким колоссальным успехом!
Симески и Бэббидж следили за Эдвином во Фресно. Они выяснили его распорядок дня и выкрали из дома кое-какие вещи, чтобы затем подкинуть на место убийства конгрессмена.
Пора было уже перейти к финальному акту пьесы.
«Сегодня или никогда!» – сказали друг другу Питер и Майра.
Выдавая себя за помощницу Кейли, Майра позвонила Эдвину и объяснила, что певица хотела бы с ним повидаться.
«Эдвин, будь осторожен, – инструктировала его коварная женщина. – Езжай в „Ярмарку моды“, сбрось копов с хвоста и жди меня позади торгового центра, около грузовой эстакады магазина „Мэйси“, понял?»
Майра проехала мимо и помахала ему рукой. Малахольный Эдвин, ухмыляясь во все тридцать два зуба, подбежал к угнанному внедорожнику и залез на заднее сиденье. И только он повернулся, чтобы пристегнуть ремень безопасности, как Бэббидж ткнула его электрошокером, вколола молодому человеку снотворное и связала его. Затем она поднялась в интернет-кафе «Яванская хижина», располагавшееся в торговом комплексе, и написала то самое сообщение, между строк которого читалась прямая угроза жизни конгрессмена Дэвиса.
И теперь Майра везла Эдвина, пребывавшего в полубессознательном состоянии, в хижину, где их ждал ни о чем не подозревающий Уильям.
«Через несколько минут план будет приведен в действие, – размышлял Питер Симески. – Бэббидж подъедет к дому, улыбнется Тиму Рэймонду и всадит ему пулю промеж глаз. Ну а я тем временем появлюсь на пороге гостиной и расстреляю конгрессмена и всех остальных. Затем мы с Майрой затащим Шарпа в дом и убьем его выстрелом в голову из пистолета Арутяна. В руку Эдвину вложим пистолет и посыплем ее отработанным порохом…»
Завершив ликвидацию, Питер планировал позвонить в службу спасения и разыграть панику: «…Выхватил у мертвого детектива пистолет… и убил… убил этого чертова психа!..»
«Составь план и неуклонно следуй ему…»
Но иногда что-то идет не по плану и приходится импровизировать.
Кэтрин Дэнс…
«Агент КБР, выжившая в ходе разыгравшейся трагедии, может сослужить нам хорошую службу, – размышлял Симески. – А то больно уж подозрительно все будет выглядеть, если уцелеем только мы с Майрой! Но как все устроить таким образом, чтобы чертова баба не поняла, что стрелок – это я?
Что ж, буду стрелять Дэнс в спину, чтобы парализовать, – решил Симески. – А затем убью Арутяна и Дэвиса, выкрикивая что-нибудь вроде: „Эдвин, нет! Что ты творишь, ублюдок!“ Если все пройдет без заминки и Кэтрин не потеряет сознания, то мои слова занесут в протокол. И тогда Эдвин станет козлом отпущения. Ну а если Дэнс все-таки отбросит копыта? Что ж, чему быть, того не миновать!
Будешь знать, как отказывать приличным людям! – Питер вдруг припомнил недавние события, распаляясь праведным гневом. – Неужели обязательно быть такой стервой? Всего лишь ужин, мать твою! Небось не переломилась бы!»
Глава 58
Питер Симески глянул на стрелки «ролекса».
«Три минуты до начала представления. Майра Бэббидж, должно быть, уже свернула с шоссе и направляется прямо к убежищу».
Встав у прохода в гостиную, Питер попытался уловить звук приближающегося автомобиля Майры, но шум матча, который транслировали по телевизору, и толстые стены дома гасили все звуки извне.
– Что это там? – вдруг раздался голос
