Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи
За те несколько месяцев, которые Ноэлли не видела Демириса, он постарел на десять лет. Он очень похудел. Костюм висел на нем, как на вешалке. Но самое большое впечатление на Ноэлли произвели его глаза. В них отражалась душа, прошедшая сквозь муки ада. Ощущения власти, бьющей через край жизненной силы у Демириса больше не чувствовалось. Казалось, что кто-то просто выключил свет в его организме, и осталась лишь жалкая тень былого величия. Он стоял и пристально смотрел на нее глазами, полными боли.
На какую-то долю секунды у Ноэлли закралось подозрение, уж не обманывает ли он ее, не устраивает ли ей ловушку, не входит ли это в его коварный план мести. Но ни один актер не смог бы так искусно притвориться. Ноэлли первая нарушила затянувшееся молчание.
– Прости меня, Коста, – сказала она.
Демирис медленно кивнул головой, словно этот жест стоил ему большого труда.
– Я хотел убить тебя, – начал он.
В его голосе чувствовалась усталость. Это был голос старика.
– Я уже все подготовил.
– Так почему же ты не сделал этого?
Он спокойно ответил:
– Потому что ты убила меня первая. Раньше мне никто не был нужен. Пожалуй, до настоящего времени я никогда не испытывал подлинной боли.
– Коста…
– Подожди. Дай мне договорить. Я не из тех, кто прощает. Если бы я мог обойтись без тебя, поверь мне, я бы не раздумывал. Но я не могу. Без тебя у меня ничего не получается. Ноэлли, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
Ноэлли изо всех сил старалась не выдать своих чувств.
– Теперь ведь это от меня не зависит, правда?
– Если бы мне удалось освободить тебя, ты бы вернулась ко мне навсегда?
Навсегда. Вихрь мыслей и образов пронесся в голове Ноэлли. Она никогда больше не увидит Ларри, ни разу не прикоснется к нему, не сможет обнять его. Однако выбора у нее не было. Но, даже если бы он был, она предпочла бы остаться в живых. Пока она живет, у нее есть шанс. Ноэлли взглянула на Демириса.
– Да, Коста.
Демирис пристально посмотрел на нее.
– Спасибо, – поблагодарил он Ноэлли хриплым голосом. – Что было, то было. Тут уж ничего не поделаешь. Но давай забудем прошлое. Меня интересует будущее. Я собираюсь нанять тебе адвоката.
– Кого именно?
– Наполеона Чотаса.
И тут Ноэлли окончательно убедилась, что выиграла шахматную партию. Шах и мат.
Наполеон Чотас сидел за длинным столом для адвокатов, думая о схватке, в которой ему предстояло участвовать. Он, конечно, предпочел бы, чтобы суд состоялся не в Афинах, а в Янине. Однако это исключалось, поскольку по греческим законам запрещается проведение судебного процесса в округе, где было совершено преступление. Чотас нисколько не сомневался в виновности Ноэлли Пейдж, но это не имело для него никакого значения. Подобно всем адвокатам по уголовным делам, он считал виновность или невиновность своих подзащитных несущественным обстоятельством. Каждый имеет право на справедливый суд.
Начинающийся судебный процесс представлялся ему особенным. Впервые в своей юридической практике Наполеон Чотас позволил себе увлечься своей подзащитной. Он попросту влюбился в Ноэлли Пейдж. Константин Демирис попросил его встретиться с ней, и он согласился. Чотас представлял себе Ноэлли Пейдж по тому ее образу, который сложился в обществе. Однако действительность опрокинула все его представления. Ноэлли приняла его как гостя, наносящего ей светский визит. Она не проявляла ни нервозности, ни страха. Поначалу Чотас объяснил это себе тем, что Ноэлли просто не понимала своего отчаянного положения. Но вскоре он убедился в обратном. Ноэлли оказалась самой умной и обаятельной из всех женщин, с которыми ему доводилось встречаться, и уж, бесспорно, самой красивой. Взглянув на Чотаса, никто бы не назвал его знатоком женщин. Тем не менее он знал в них толк. Чотас сразу же понял, что Ноэлли – необыкновенная женщина. Простая беседа с ней доставляла ему огромное удовольствие. Они говорили об искусстве, преступности и истории, и Ноэлли не переставляла удивлять его. Чотас тут же по достоинству оценил ее связь с таким человеком, как Константин Демирис, но ее любовь к Ларри Дугласу озадачила адвоката. Он понимал, что Ноэлли гораздо выше Дугласа. При этом он отдавал себе отчет в том, что любовь – очень своенравное чувство и его нельзя разложить по полочкам. Любовь соединяет даже якобы несовместимых людей. Блестящие ученые женились на пустоголовых блондинках, великие писатели брали в жены глупых актрис, а умнейшие государственные деятели вступали в брак с проститутками.
Чотас вспомнил свою последнюю встречу с Демирисом. Вот уже много лет они встречались в обществе и знали друг друга, но юридическая фирма Чотаса никогда не оказывала услуг Демирису. Он пригласил Чотаса к себе. Демирис сразу же приступил к делу.
– Вы, вероятно, слышали, – начал он, – что этот судебный процесс для меня очень важен. Ноэлли Пейдж – единственная в моей жизни женщина, которую я всегда действительно любил.
Чотас и Демирис беседовали шесть часов, обсудили все аспекты этого дела и тщательно рассмотрели вопрос о том, как Ноэлли следует вести себя на суде. Они решили, что она не признает себя виновной. Когда Чотас поднялся на ноги и стал прощаться, сделка между ними уже была заключена. За то, что Наполеон Чотас берет на себя защиту Ноэлли, он получит сумму, вдвое превышающую его обычный гонорар, а его фирма станет основным защитником правовых интересов громадной империи Константина Демириса, что принесет Чотасу многомиллионные доходы.
– Мне все равно, как вы добьетесь желаемого результата, – сказал в заключение Демирис. – Просто позаботьтесь о том, чтобы все прошло гладко.
Чотас принял условия Демириса, а потом, по иронии судьбы, влюбился в Ноэлли Пейдж. Глядя сейчас на сидящую на скамье подсудимых Ноэлли, Чотас восхищался ее красотой и спокойствием. На ней был простой черный шерстяной костюм и обычная закрытая белая блузка, но даже в такой одежде Ноэлли напоминала ему сказочную принцессу.
Она повернулась, увидела, что Чотас смотрит на нее, и от души улыбнулась ему. Он улыбнулся ей в ответ, но мозг его уже работал над решением стоящей перед ним трудной задачи. В это время судебный распорядитель объявил о начале заседания.
Публика поднялась на ноги, когда в зал вошли двое судей в мантиях и заняли свои места за столом. За ними последовал третий, председательствующий в этот день в суде.
Судебный процесс начался.
Государственный обвинитель по особо важным делам Петр Демонидес встал со своего места, чтобы обратиться к суду присяжных со вступительной речью. Демонидес был способным и опытным обвинителем. Однако, уже много раз вступая в борьбу с Наполеоном Чотасом, неизменно проигрывал ему. Старый негодяй так и остался непобедимым. Почти все выступавшие в суде адвокаты пытались запугать свидетелей противоположной стороны. Чотас же обхаживал их, умасливал и всячески располагал к себе, и очень скоро, стараясь помочь ему, они начинали во всем противоречить друг другу. Он умел превращать прямые улики в предположения, а предположения в вымысел. Из всех адвокатов, с которыми приходилось сталкиваться Демонидесу, Чотас обладал самыми замечательными юридическими способностями и был лучшим специалистом в области права. Однако не в этом состояла его главная сила. Его основным оружием считалось умение разбираться в людях. Однажды кто-то из журналистов спросил Чотаса, как ему удалось так хорошо изучить природу человека.
– Я не имею ни малейшего представления о человеческой природе, – ответил Чотас. – Я просто знаю людей.
Это его замечание потом широко цитировалось в прессе.
Помимо всего прочего, начавшийся судебный процесс как нельзя лучше подходил Чотасу. Здесь было все – романтический ореол, шик, страсть и убийство. В таких условиях он мог наилучшим образом проявить себя перед судом присяжных. В одном Демонидес не сомневался – Чотас пойдет на все, чтобы выиграть это дело. Но и Демонидес ни перед чем не остановится, чтобы не уступить ему. Государственный обвинитель понимал, что у него имеются веские доказательства вины подсудимых. Даже если Чотас сумеет очаровать присяжных заседателей и уговорить их пренебречь уликами, ему не удастся повлиять на трех судей. Поэтому, начиная свое первое обращение к суду присяжных, государственный обвинитель был полон решимости. Правда, в глубине души он все-таки испытывал некоторое беспокойство.
Демонидес уверенно, четко и с большим искусством изложил предъявляемое подсудимым обвинение. По закону старшиной присяжных являлся чиновник органов юстиции, и все свои правовые доводы Демонидес обращал к нему, а общие рассуждения – к остальным присяжным заседателям.
– В ходе настоящего процесса, – заявил Демонидес, – государство берется доказать, что оба этих человека вступили в преступный сговор с целью преднамеренного убийства Кэтрин Дуглас, поскольку она мешала осуществлению их замыслов. Ее единственным преступлением была любовь к своему мужу, и за это она поплатилась жизнью. Оба обвиняемых находились на месте преступления. Только у них были мотивы для подобного убийства и возможность его совершения. Мы неопровержимо докажем…
