Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи
– Да, его.
– Вспомните, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы видели господина Дугласа?
– Полгода назад он заходил ко мне в контору.
– Он заходил к вам как к юристу?
– Да.
– Иными словами, ему нужна была от вас юридическая помощь?
– Да.
– Будьте добры, объясните нам, чего конкретно он хотел?
– Он просил меня развести его с женой.
– И для этой цели он нанял вас?
– Нет. Когда он изложил мне обстоятельства дела, я заявил ему, что в Греции он не сумеет получить развода.
– Каковы же были эти обстоятельства?
– Во-первых, он не хотел предавать дело огласке, и, во-вторых, его жена не соглашалась на развод.
– То есть он попросил у жены развод, а она ему отказала?
– По крайней мере, так он говорил.
– И вы ответили, что не можете помочь ему, поскольку в связи с отказом жены будет очень трудно или вообще невозможно добиться развода, особенно при его желании избежать гласности?
– Совершенно верно.
– Таким образом, за неимением других крайних мер подсудимому ничего не оставалось…
– Протестую!
– Протест принимается.
– Ваши вопросы к свидетелю?
Тяжело вздохнув, Наполеон Чотас поднялся с кресла и медленно направился к свидетелю. Петр Демонидес не проявлял беспокойства. Минос был юристом и обладал достаточным опытом, чтобы не поддаться на уловки судебного красноречия Чотаса.
– Господин Минос, вы – адвокат.
– Да, это так.
– Я уверен, что вы прекрасный адвокат. Меня удивляет только, что нам с вами никогда не приходилось сталкиваться по работе. Фирма, которую я возглавляю, широко представлена во всех областях правовой деятельности. Возможно, вам случалось иметь дело с моими компаньонами в сфере разрешения споров между торгово-промышленными корпорациями.
– Нет, я не имею дела с торгово-промышленными корпорациями.
– Прошу прощения. Тогда, может быть, вы вместе с моими компаньонами участвовали в каком-нибудь деле, связанном с уплатой налогов?
– Нет, я не занимаюсь разбором дел, связанных с уплатой налогов.
– О! – Чотас вдруг сделал вид, что крайне удивлен этим и чувствует себя не в своей тарелке, создавалось впечатление, что он попал впросак.
– Вы связаны с делами, относящимися к операциям с ценными бумагами?
– Нет.
Минос даже обрадовался унижению своего коллеги. На лице свидетеля появилось самодовольное выражение, и Петр Демонидес заволновался. Сколько раз он видел это выражение у свидетелей, которых Чотас готовил к расправе.
Чотас принялся смущенно почесывать в голове.
– Сдаюсь! – хитроумно заметил он. – Так в какой же области права вы работаете?
– Я занимаюсь бракоразводными делами. – Ответ прозвучал как попавшая в цель язвительная насмешка.
Лицо Чотаса приняло печальное выражение, и он покачал головой.
– Мне следовало бы знать, что мой добрый друг Демонидес не преминет привести сюда специалиста своего дела.
– Благодарю вас.
Алексис Минос и не пытался скрыть крайнего самодовольства. Далеко не каждому свидетелю удается утереть нос Чотасу, и Минос уже представлял себе, как сегодня вечером в клубе он будет рассказывать коллегам о своей победе над прославленным адвокатом.
– Я никогда не вел бракоразводных дел, – как бы стесняясь, признался Чотас. – Так что придется мне в этом вопросе положиться на ваш опыт.
Старый адвокат окончательно сдался. Теперь Минос сможет хвастаться в клубе даже больше, чем он предполагал.
– Держу пари, что у вас масса дел, – заявил Чотас.
– Я беру только дела, с которыми успею управиться.
– С которыми успеете управиться! – с нескрываемым восхищением воскликнул Наполеон Чотас.
– Правда, иногда мне приходится брать и больше.
Петр Демонидес опустил глаза, не в силах смотреть на происходящее.
В голосе Чотаса появились нотки благоговейного страха.
– Я не хочу вмешиваться в вашу работу, господин Минос, но из профессионального любопытства хочу спросить вас, сколько клиентов вы обслуживаете в год?
– Мне трудно сказать.
– Да не скромничайте, господин Минос. Назовите примерную цифру.
– Ну, думаю, две тысячи. Разумеется, я привожу здесь приблизительное число клиентов, ежегодно проходящих через мою контору.
– Две тысячи в год! От одного оформления бумаг можно с ума сойти!
– В сущности, у меня не бывает двух тысяч бракоразводных дел в год.
Чотас потер подбородок.
– Как это понимать?
– Не все мои дела связаны с разводом.
Чотас недоуменно посмотрел на свидетеля.
– Но ведь вы же говорили, что беретесь только за бракоразводные дела?
– Да, но… – замялся Минос.
– Но что? – спросил сбитый с толку Чотас.
– Ну, я имею в виду, что дело не всегда кончается разводом.
– Но клиенты ведь приходят к вам, чтобы развестись?
– Да, но некоторые из них… ну… по той или иной причине отказываются от развода.
Чотас вдруг понял и кивнул головой:
– Ага! Вы хотите сказать, что они мирятся или что-то в этом роде?
– Вот именно, – обрадовался Минос.
– Таким образом, вы утверждаете, что, например, десять процентов ваших клиентов решают не подавать на развод?
Миносу стало не по себе, и он заерзал на стуле.
– Процент несколько выше.
– Насколько? Каков он? Пятнадцать процентов? Двадцать?
– Где-то около сорока процентов.
Наполеон Чотас с изумлением уставился на него.
– Господин Минос, вы хотите уверить нас, что около половины ваших клиентов раздумывают разводиться?
– Да.
На лбу у Миноса выступил пот. Он повернулся и принялся смотреть на Петра Демонидеса, но тот упорно не поднимал глаз и сосредоточенно изучал трещину в полу.
– Ну что ж, уверен, что это происходит не из-за недоверия к вам клиентов, – заметил Чотас.
– Конечно, нет, – согласился Минос. – Часто они приходят ко мне просто по глупости. Поругаются муж с женой, и им кажется, что они ненавидят друг друга. Тогда оба думают, что надо разводиться, но когда доходит до дела, большинство из них осознают, что разводиться не стоит.
Он неожиданно замолчал, осознав все значение своих слов.
– Спасибо вам, – мягко поблагодарил его Чотас. – Вы нам очень помогли.
Петр Демонидес допрашивал свидетеля.
– Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.
– Каста. Ирина Каста.
– Вы замужем?
– Вдова.
– Чем вы занимаетесь, госпожа Каста?
– Я экономка.
– Где вы работаете экономкой?
– В одной богатой семье в Рафине.
– Это прибрежная деревушка, верно? Она расположена в ста километрах к северу от Афин?
– Да.
– Посмотрите, пожалуйста, на этих двух обвиняемых, сидящих на скамье подсудимых. Видели ли вы их раньше?
– Конечно. Много раз.
– Скажите нам, пожалуйста, при каких обстоятельствах.
– Они живут в доме, находящемся рядом с виллой, на которой я работаю. Я видела их на пляже много раз. Они были голые.
От изумления у публики захватило дыхание. Потом по залу прошел шумок. Присутствующие быстро обменялись мнениями об услышанном. Петр Демонидес посмотрел на Чотаса, чтобы выяснить, не собирается ли он выразить протест. Однако старый адвокат безмятежно сидел за столом и задумчиво улыбался. При виде его улыбки Демонидес заволновался. Никогда раньше он не испытывал такой нервозности. Обвинитель вновь обратился к свидетелю.
– Вы уверены в том, что видели именно этих двух человек? Помните, что вы поклялись говорить правду.
– Да, это они. Точно.
– Когда они были на пляже, то вели себя как друзья?
– Ну уж, конечно, не как брат и сестра.
В публике раздался смех.
– Спасибо, госпожа Каста.
Демонидес повернулся к Чотасу.
– Задавайте свои вопросы свидетелю.
Наполеон Чотас дружелюбно кивнул головой, поднялся на ноги и засеменил к внушительного вида женщине, сидевшей на месте для свидетелей.
– Вы долго работаете на этой вилле, госпожа Каста?
– Семь лет.
– Семь лет! Вы, наверное, прекрасно справляетесь со своими обязанностями?
– Да уж конечно.
– Может быть, вы порекомендуете мне хорошую экономку? Я намереваюсь купить себе участок с домом на побережье в Рафине. Самое главное для меня, чтобы вокруг никто не мешал мне работать. Если мне не изменяет память, виллы там расположены весьма скученно.
– О нет, каждая вилла огорожена высокой стеной.
– Что ж, это хорошо. Значит, они не налезают друг на друга?
– Вовсе нет. Расстояние между виллами там не менее ста метров. Я знаю, что одна из них сейчас продается. В ней вам никто не будет мешать, и я могу вам предложить в экономки мою сестру. Она примерно ведет себя, опрятна, умеет готовить.
– Ну что ж, благодарю вас, госпожа Каста. То, что вы говорите, просто замечательно. Возможно, сегодня во второй половине дня я позвоню ей.
– Днем она работает и будет дома в шесть вечера.
– А который теперь час?
– У меня нет часов.
– Понятно. Вот там на стене висят большие часы. Сколько они показывают?
