Бессонница - Сара Пинборо
Я делаю шаг вперед. Старые доски скрипят. Мамина голова поворачивается в мою сторону, в широко распахнутых глазах застыло удивление.
– Эмма, – изумленно произносит она. Выпрямляется. А потом внезапно, без предупреждения, заваливается на сторону и замертво падает на тонкий ковер.
Кэролайн стоит, склонившись над Уиллом, ее волосы свисают вниз, закрывая лицо. Крепко держа подушку, она душит моего сына. Он отчаянно отбивается, и Кэролайн приходится приложить усилие. Один из ее наушников вываливается, и дребезжание музыки по сравнению с шумом барабанящих по матрасу ног Уилла кажется мне звоном мушиных крылышек.
Подняв над головой клюшку, я делаю шаг вперед. Пол скрипит под ногами. Голова Кэролайн поворачивается в мою сторону, в ее глазах застыло удивление.
– Эмма, – изумленно произносит она. Выпрямляется.
В это мгновение весь мой гнев воплем выплескивается наружу – получается нечто среднее между криком и хрипом. Изо всех сил размахнувшись клюшкой, я бью прямо по черепу Кэролайн. Ее голова дергается в сторону, а затем Кэролайн оседает на ковер.
– Пошла ты, Кэролайн, – переводя дух, бормочу я, возвышаясь над ее телом с поднятой клюшкой – на случай, если она пошевелится. – Пошла ты!
На голове Кэролайн зияет вмятина от удара клюшкой. Ее зрачки беспорядочно перемещаются из стороны в сторону. Теперь она никуда не уйдет.
Рухнув на кровать, я прижимаю к себе Уилла.
– Все кончено, малыш.
Снаружи, перекрывая шум грозы, доносится вой сирен. Я крепче обнимаю сына, и тут, спотыкаясь, из коридора появляется другое мое дитя и опускает голову на мое колено. Только теперь, обняв обоих своих детей, я принимаюсь рыдать от облегчения и позволяю себе провалиться в забытье. Они в безопасности. Все наконец позади.
65
Из маленькой вазы у основания могильной плиты я вынимаю букет увядающих цветов, чтобы заменить его яркими свежими фиалками. Нина говорит, мама их любила. Я многое узнаю от Нины и жадно впитываю, стараясь понять, кем же на самом деле была моя мама.
Удовлетворенная результатом, я встаю, отряхивая колени и пальто, стараясь не обращать внимания на боль в боку. Мне повезло. Я увернулась ровно настолько, чтобы она промахнулась мимо моей печени. Я потеряла много крови, но уже через несколько дней смогла вернуться домой.
Иногда я захожу положить цветы и на могилу Джеки, матери Кэролайн. Я рада, что мне выпал шанс познакомиться с ней. Даже в своем горе она встретила меня очень тепло. Она плакала, я тоже плакала, мы говорили о ее потере и о том, как напрасно все это было. В ней было очень много любви. У нее случился обширный инсульт, и через две недели после моего сорокового дня рождения Джеки скончалась. Несколько дней спустя стало известно, что Кэролайн наряду с попыткой убийства моей семьи подозревают в смертях нескольких пациентов, за которыми она ухаживала в последние годы.
Множество людей хотели бы получить от Кэролайн ответы, но их не последует. Удар клюшкой вызвал у Кэролайн серьезное повреждение мозга. Она пребывает не в вегетативном состоянии, но близка к тому. Порой мне становится почти стыдно за это, но только почти. Сомневаюсь, что за свои преступления она когда-либо предстанет перед судом, но я ведь и так уже приговорила ее к пожизненному заключению. Этот факт дарит моей душе мир.
Я включаю обогрев в машине и выруливаю за ограду кладбища. Обычно Фиби составляет мне компанию, но сегодня у нее физиопроцедуры. Она быстро идет на поправку, как и я, только в ее случае, должно быть, процесс ускоряет и кое-что другое – то, что дарит ее глазам особенный блеск. Дарси навещал ее в больнице. Мне кажется, что те чувства, которые он думал что испытывал ко мне, потухли. Они с Фиби так забавно препираются, и мне нравится, что это вызывает у Фиби искренний смех. Думаю, они друг другу подходят. Ей это на пользу.
Избавившись от всего своего гнева, Фиби стала мягче. Мы все стали. Добрее друг к другу. Она не хочет больше все это обсуждать, и я уважаю ее желание. Теперь нужно двигаться вперед, и я не могу винить ее за нежелание оглядываться. Мы с ней стали ближе. Больше разговариваем. Открываем друг другу свое истинное «я». Избавившись от гнева, Фиби снова стала моей старшей сестрой. Мы можем рассчитывать на взаимную поддержку, и я очень рада, что Фиби не собирается сбегать обратно в Испанию. Она подумывает о работе арт-терапевтом. Я вижу, что ее собственные работы стали много лучше, чем в прежние годы. Свободнее. Она даже вполне могла бы зарабатывать себе на жизнь, продавая свои художественные работы – о чем Фиби всегда и мечтала.
Мы с Робертом тоже движемся вперед, правда, каждый в своем направлении. Дом мы продали, и Роберт с Аланом открыли собственное дело. Удачи им обоим. Быть может, это его шанс найти себя. У меня складывается впечатление, что они с Мишель могут на какое-то время сойтись. Они проводят много времени вместе. Я же с Мишель больше не вижусь – она так и не простила мне молчания об отношениях Хлои с Джулианом.
Отношения Хлои и Джулиана не пережили ночь моего сорокалетия, что, откровенно говоря, ни для кого, кроме Джулиана, не стало сюрпризом. Когда Мишель выставила его за дверь, он, разумеется, надеялся остаться с Хлоей. Однако побывав на волосок от смерти, она стремительно повзрослела – так что этот поезд уже ушел. Хлоя осталась учиться в университете здесь, чему я очень рада. Это решение она приняла, чтобы быть ближе к нам, а не к нему. Исходя из того, с какой частотой в наших разговорах всплывает имя «Даррен», я практически уверена, что с этим мальчиком она теперь и встречается. Даже Уилл принимается хихикать всякий раз, как слышит это имя.
Уилл воспринял наш развод вполне спокойно. Мы с Робертом хотим максимально облегчить сыну этот процесс после всего, что ему пришлось пережить. Сейчас Уилл снова мой непоседливый веселый малыш. Думается, теперь, когда день моего рождения остался позади, голова больше не будет кружиться и у Уилла.
Мы оба
