Наваждение - Линкольн Чайлд
Пендергаст пропустил это мимо ушей и повернулся к Слэйду. Взгляд безумца блуждал, словно он видел то, чего не видели другие; губы дергались. Хейворд постепенно разобрала быстрые беззвучные слова: «Уходите-уходите-уходите-уходите…» Несчастный опять хлестнул себя кнутом, и боль как будто его отрезвила. Дрожа, он потянулся к своей капельнице — двигался он медленно, словно под водой, хотя и с видимыми усилиями, — нащупал дозатор, сильно нажал.
«Наркотик, — подумала Хейворд. — Он — наркоман».
Слэйд пришел в себя; перед этим у него на миг закатились глаза.
— История короткая, — продолжил он низким и хриплым голосом. — Хелен… Одареннейшая женщина. И телка аппетитная. Наверное, трахаться с ней было сплошное удовольствие?
Пистолет в руке Пендергаста дрогнул.
— Она сделала открытие… — Слэйд опять нажал дозатор, шепча и бормоча что-то неразборчивое; безумный взгляд метался по углам, рука с кнутом бессильно повисла.
Пендергаст шагнул вперед и влепил Слэйду сильнейшую пощечину.
— Продолжайте.
Слэйд пришел в себя.
— Как там в кино говорят — «спасибо, мне помогло». — Он вдруг затрясся от смеха. — Да, Хелен. Открытие было замечательное. Впрочем, мистер Пендергаст, большую часть истории вы уже знаете. Так ведь?
Пендергаст кивнул.
Из впалой груди безумца вырвался кашель; Слэйд согнулся от спазмов, захрипел, задергался и снова нажал дозатор. Через минуту он продолжил:
— Она поделилась открытием с нами — через посредника, — так и родился проект «Птицы». Хелен надеялась изобрести замечательный препарат, стимулятор творческих способностей. Ведь с Одюбоном это сработало. Усиление мозговой деятельности. Препарат…
— Почему вы все свернули? — невозмутимо прервал его Пендергаст.
Спокойный голос не обманул Хейворд: агент едва контролировал себя, пистолет в его руке по-прежнему дрожал.
— Исследования стоили дорого. Неслыханно дорого. — Он медленно обвел комнату рукой. — Как мы ни экономили, денег все равно не хватало…
— А потому вы решили устроить лабораторию на Испанском острове, — понимающе кивнул Пендергаст.
— В точку! Зачем строить дорогую лабораторию с высоким уровнем защиты — разреженное давление, биозащитные костюмы и все такое прочее, если можно все устроить на болотах. Экономия значительная. Мы держали здесь живые культуры, проводили опасные эксперименты, и никто никогда в жизни об этом не узнал бы, ни одна инспекция носа не сунула бы.
«Так вот почему в „Лонжитьюд фармасьютиклз“ был причал, выходящий в болота», — сообразила Хейворд.
— А попугаи? — спросил Пендергаст.
— Их держали в «Лонжитьюд», в шестом корпусе. Но, как я говорил, случались упущения. Одна птица улетела, заразила целую семью. Ну и что? Я растолковал всем: вот он, способ сэкономить миллионы на экспериментальных процедурах; остается только сидеть и ждать результатов. — Слэйд беззвучно захихикал, тряся небритым кадыком. Из носа на одежду летели капли. Он откашлялся, неловко сплюнул мокроту. — Хелен не нравилось, как мы ведем дело. Эта дамочка настоящий крестовый поход против нас устроила. А как узнала про Доанов — между прочим, перед вашим маленьким сафари, — то решила всех нас сдать властям. Как только вернется из Африки. — Он развел руками. — Что же нам оставалось делать?
— Кому — «нам»? — спокойно спросил Пендергаст.
— Тем, кто участвовал в проекте. Моя дорогая Джун, правда, и понятия об этом не имела — во всяком случае, в то время. Я держал ее в неведении до самого пожара. И бедняга Карлтон тоже не знал. — Слэйд махнул рукой в сторону молчаливого коротышки.
— Попрошу имена.
— Все имена вы знаете. Блэклеттер. Вентура. Где, кстати, Майк?
Пендергаст не ответил.
— Видно, остался гнить на болотах, за что спасибо вам, Пендергаст, черт бы вас побрал! Майк был не просто руководителем службы безопасности, о котором можно только мечтать, он был нашим единственным связующим звеном с цивилизацией. Что ж, пусть Вентуру вы и убили, но его убить не смогли. — Больной говорил почти с гордостью. — И его имя вам не узнать. Я его приберегу — будет вам в будущем небольшой сюрприз, расплата за Майка Вентуру. — Слэйд опять хихикнул. — Он наверняка появится, захватит вас врасплох.
Пендергаст поднял пистолет.
— Имя!
— Не смейте! — крикнула Джун.
— Потише, пожалуйста, — с гримасой отвращения заметил Слэйд.
Броди повернулась к Пендергасту, умоляюще сложила руки.
— Не мучьте его, — прошептала она. — Он хороший человек, очень хороший! Вы только поймите, мистер Пендергаст, он и сам жертва!
Пендергаст перевел взгляд на нее.
— Понимаете, — продолжала она, — у нас был еще один несчастный случай. Чарльз сам заразился.
Пендергаст равнодушно произнес:
— Слэйд принял решение убить мою жену еще до того, как заболел.
— Все уже в прошлом. Ее не вернуть. Неужели вы не можете забыть?
Глаза Пендергаста сверкнули.
— Чарльз едва не умер, — продолжала она, — а потом… Потом придумал отправиться сюда. — Она кивнула на своего помощника, стоявшего поодаль. — А мой муж приехал к нам позже.
— Разумеется, вы со Слэйдом были любовниками, — бесстрастно констатировал Пендергаст.
— Да, — без смущения признала Джун. — Мы и теперь любовники.
— Почему вы решили спрятаться здесь?
Джун молчала.
Пендергаст повернулся к Слэйду:
— Не вижу смысла. Да, вы заразились птичьим гриппом, но выздоровели еще до приезда на болота. Распад психики у вас еще не начался. Так зачем же вы спрятались среди болот?
— Мы с Карлтоном его лечим, — поспешно вставила Броди. — Не даем ему умереть. Последствия этой болезни преодолеть очень трудно. Не расспрашивайте его больше, вы его мучаете…
Пендергаст прервал ее движением руки.
— Расскажите о его болезни.
— Она воздействует на систему возбуждения и торможения, — многозначительно, словно желая отвлечь Пендергаста, прошептала Броди. — Ощущения перегружают мозг — зрительные, обонятельные, осязательные. Мутировавшая форма вируса сначала напоминает острый энцефалит, и если больной выживает, то кажется, что он идет на поправку.
— Как Доаны, — хихикнул Слэйд. — Да, черт побери, как Доаны! Мы с них глаз не спускали.
— Но вирус поражает еще и таламус, — продолжала Броди. — И особенно ЛКТ.
— Латеральное коленчатое тело, — пояснил Слэйд, злобно нахлестывая себя кнутом.
— Отчасти как опоясывающий герпес, — быстро говорила Джун, — который поселяется в дорсальных корешках нервных узлов и спустя годы или десятилетия начинает проявлять себя, вызывая симптомы. Только наш вирус убивает нейроны, в которых обитает.
— Конечный результат — безумие, — прошептал Слэйд. Глаза у него опять блуждали, губы беззвучно задвигались, все быстрее и быстрее.
— И вот это все… — Пендергаст повел рукой с пистолетом, — капельница с морфием, бичевание — все ради того, чтобы отвлечься от постоянной сенсорной перегрузки?
Броди усиленно закивала.
— Сами видите — он не отвечает за свои слова. В лучшем случае удастся вернуть его в то состояние, в котором он был раньше. Мы так старались… старались много лет. Надежда все еще есть. Он хороший человек, он — настоящий целитель, он сделал много хорошего.
Пендергаст с мертвенно-бледным, застывшим лицом наставил