Тень - Иван Борисович Филиппов
Тренькнул об пол осколок оконного стекла, который ветром выдуло из разбитой секции. Игорь Валерьевич обернулся.
* * *
Царь нежитей лениво сползал сначала со шпиля здания, потом с крыши, растягивая удовольствие и упиваясь ощущением нарастающей свободы. Ему не было дела до людских отношений, они все равно все сгорят, эти бессмысленные людишки. Но ему было любопытно.
Он постепенно тихо проник в комнату, опутав весь последний этаж собой как плотным черным коконом и с интересом слушал разговор…
Слова Воробьева потрясали его. То человеческое, что все еще оставалось в Игоре Валерьевиче удивительным образом, ускользнуло от царя нежитей. Ведь нежити были функцией, порождением города, а не самостоятельными существами, они понимали простые чувства и инстинкты, но сложные чувства, те самые чувства, которые и отличают людей от животных, были им неподвластны. Царь был уверен, что его человеком движет голод и ярость, что он станет союзником и вместе они уничтожат город. Но построить заново… Весь его план, все его мечты о свободе, все пойдет прахом, если он не остановит этого человека.
Игорь Валерьевич обернулся на звук разбитого стекла. Он хотел что-то сказать еще, но царь протянул в комнату свою толстую черную щупальцу и одним движением выбросил Игоря Валерьевича в красивое панорамное окно.
* * *
– Давай, Уве, давай, родненький, поднажми!
Фомич вошел во вкус. После того как они с отцом Мафусаилом разбудили Уве и вместе вытащили самолет из крыши церкви, что оказалось значительно проще, чем могло бы показаться на первый взгляд, ведь все трое участников этой операции давно умерли, а значит, могли поднять и дотащить больше веса, чем живые. Сразу после этого Фомич вдруг почувствовал прилив сил. Они легко взлетели, Уве не зря учился на пилота, и вот сейчас обходили летающую пожарную машину, на которую начали карабкаться нежити. Фомич в предвкушении схватился за гашетку пулемета. Не то чтобы это будет простой задачей – сбить движущиеся мишени на летящем самолете, не попав в этот самый самолет, но он готов был попробовать.
Так же, как и в первый раз, нежити прыгнули на самолет с крыши, но в этот момент, послушав доносившиеся из рации вопли Фомича, Алим начал поднимать машину, и теперь нежити странной цепочкой болтались под брюхом у гигантского БПЕ-200. Уве развернул «Хенкель», и Фомич открыл огонь.
Цепочка нежитей дернулась, и три нижних рухнули на горящий город. Но зато выжившие как обезьяны начали карабкаться наверх: самый нижний залезал по своим собратьям на крыло, потом следующий за ним, пока на фюзеляже самолета не оказались все пятеро. И снова один из них бросился к двигателю, но не добежал – Фомич выстрелил с ювелирной точностью и все равно попал в самолет.
– Бляха-муха! Уве, ближе, ближе подлетай! Я прыгну. Не справиться тут пулеметом, я ж сам случайно самолет сбить могу!
* * *
Вообще-то это был как раз тот момент, когда Степе стоило бы среагировать с молниеносной быстротой, использовать свой новый дар и свои сверхспособности, но он замешкался. Слишком велико было его удивление, которое быстро сменилось ужасом. Степа разумом понимал, что вообще-то ему не положено испытывать никаких эмоций, Фомич ему это подробно объяснил, но он же объяснил и про «инерцию жизни». Нельзя просто взять и выключить свои чувства, телу, раз уж ему не дают спокойно лежать в земле и разлагаться, требуется некоторое время на адаптацию. Так что Степа с искренним ужасом смотрел на существо, которое медленно вползало в разбитое окно.
Когда-то в школе маленького Степу немного напугал образ Мышиного короля из сказки «Щелкунчик». Этот герой был одновременно пугающим и отвратительным, Степа плакал ночью, и его отец, ха-ха, узнав от учительницы, в чем дело, решил успокоить ребенка. Он объяснил, что трехголовых мышей не бывает, а мышиным королем на самом деле называют явление, когда мыши или крысы сбиваются в один гигантский мохнатый ком с сотней хвостов, сотней глаз и тысячью зубов. Вероятно, Витя в первый раз в жизни действительно хотел сделать как лучше, но кошмарный образ Мышиного короля из папиных объяснений остался со Степой на всю жизнь, и сейчас, глядя на царя, он опять вспомнил о нем.
Царь нежитей был огромен. Он заполнил собой весь гигантский кабинет покойного Игоря Валерьевича. Он был не просто нежить, верхняя его часть выглядела так же, как и у других особей – скульптурных пропорций мужское тело чернее, чем ночь, зашитый плотью рот, белоснежные глаза без зрачков. Но нижняя его часть была похожа на гигантского спрута, состоящего из живой темноты. Царь клубился, растворялся и снова собирался из воздуха в липкую страшную тьму. Лишь приглядевшись, Степа увидел, что царь весь состоит из тысячи индивидуальных нежитей, собравшихся в причудливого страшного монстра.
Степа выстрелил, но автомат заклинило. Толстое черное щупальце во второй раз опустилось на пол кабинета и смело с этажа всех, кто на нем находился.
Когда умер Игорь Валерьевич, Мертвого отпустило. Как будто что-то внутри у него перегорело, какой-то предохранитель, и решетка тюрьмы, которую он сам себе старательно сконструировал и в которой жил последние десятилетия, распахнулась. Мертвый первым увидел движение царя, он первым понял, что именно дальше случится, он же схватил Лизу и Антона – годы ежедневных тренировок дали о себе знать – буквально за шкирку и перекинул их обоих через опускавшееся на них страшное щупальце. Антон и Лиза приземлились на пол в двух шагах от двери. А щупальце с невероятной силой ударило по полу и вымело Мертвого и Степу наружу.
Лежа на полу, Антон успел последний раз взглянуть на лицо Мертвого. В отсветах бушующего за окном пожара оно выглядело одновременно страшным и каким-то очень родным. Антон привык к нему. Он видел Мертвого каждый день, он знал его с детства, для него это изуродованное лицо даже в каком-то смысле стало любимым. И вот он смотрел на его оплавленное лицо, лишенное всякой растительности, без губ и век, до неузнаваемости обезображенное когда-то горящим авиационным топливом, с нежностью. Мертвый улыбнулся Антону и исчез.
* * *
Степа не успел спасти Мертвого, да и, честно сказать, даже не пытался. Все его внимание занимал противник. Выпав из окна, Степа пролетел в свободном падении несколько этажей, зацепился за первую попавшуюся тень, развернулся и бросился обратно к разбитому окну последнего этажа, куда опять вползало огромное черное туловище царя нежитей.
Теперь все
