Фридрих Незнанский - Игра по крупному

Я спокойно спустился вниз, все делал нарочи­то медленно, понимая, что наблюдатели, если таковые есть, будут реагировать только на мои резкие телодвижения.

Подозревать можно было кого угодно. Но как я ни приглядывался к гостиничной публике, толкавшейся в вестибюле, ничего подозрительного не заметил. Это ставило под сомнение мою вер­сию, что Витю хотят завлечь в ловушку.

И все же я был уверен в своей правоте. Слиш­ком уж отчаянно взывал начальник охраны о по­мощи, будто, кроме Вити, выручить Алекпера никто не мог. Я слушал этот отчаянный призыв о помощи и нисколько не сомневался, что Витю хотят вытащить из гостиницы под пули киллеров. Жаль, что не посоветовал этому начальнику ох­раны: звоните в полицию!

Грубая работа? Вряд ли. Расчет был чисто психологический: Солонин, не раздумывая, ки­нется спасать.

Я вышел из гостиницы, ощущая пистолет под мышкой. На улице ярко светило солнце. Дело шло к весне. Множество молодых людей были в черных куртках и джинсах, будто траур вошел здесь в моду. Все куда-то спешили, только не­сколько машин, припаркованных недалеко от гостиницы, словно намертво прилипли к асфаль­ту. В общем шуме не было слышно урчанья мо­торов этих машин, но я увидел, что из выхлопных труб вьются, растворяясь в теплом воздухе, коль­ца дыма. Увидит ли это Витя?

Там, за тонированными стеклами, его поджи­дают, его высматривают зрачки смерти.

А где сам Кадуев? Если он здесь, то прячется в одной из машин. Подойти поближе? Вызвать огонь на себя?

Кому это нужно?.. Схлопочу очередь в живот, здешняя полиция лишь зафиксирует очередной теракт, представив его как разборку местных группировок. А в больнице, если чудом останусь жив, никто со мной не будет возиться, как с Мансуровым.

Но как долго они будут ждать Солонина? Я невольно посмотрел на часы. Прошло не больше четырех минут после звонка начальника охраны. Зная динамичность и оперативность Солонина, они могли бы уже предположить, что фокус не удался. Рыбка не клюнула. Что сидеть и ждать у моря погоды — не имеет смысла. Если бы поку­шение на Алекпера действительно было — о нем знали бы уже все...

Я вздрогнул, когда услышал, как взревели мо­торы, которые только что работали на холостом ходу. Те, что были в машинах, словно услышали мои доводы и сочли их логичными.

Машины еще не скрылись из вида, как из-за угла объявился Витя собственной персоной.

—  Я запомнил их номера, — сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд. — А что еще я мог сделать?

—  Думаешь, будут сторожить нас по дороге в аэропорт? — спросил я.

—   И думать нечего, — сказал он озабочен­но. — Я хотел выскочить, как они того ожидали... Но слишком много людей. А с их подготовкой они только перестреляли бы множество невин­ных. И еще одного, которого я не только им, но и себе никогда бы не простил, — «великодушно» включил он и меня в это число.

—  Тебе тоже из Баку живым не выбраться, — не остался в долгу я. — Кадуеву уже ничего на этом свете не нужно, кроме твоей головы.

Мы поднялись на свой этаж. Молодцев, что толклись здесь недавно, видно не было. Скорее всего, посты наблюдения были сняты.

Небось гадают, кто им испортил все дело.

—   Что дальше? — спросил Витя, когда мы вошли в номер. — Вы неплохо за них все просчи­тываете. Что сейчас они могут предпринять?

—   Это не так уж сложно, — ответил я. — Они везде одинаковы, эти кадуевы, козлачевские и прочие. Играют, причем умело, на человеческих слабостях и достоинствах. У тебя просят помощи, ты подскакиваешь и мчишься навстречу собст­венной гибели. Неужели ты этого сразу не понял?

—    Не-а, — сказал он, доставая пиво из холо­дильника. — Вот только голос этого командира охраны показался мне чересчур истеричным. За ваше умение делать правильные выводы! — Он отсалютовал мне банкой и выпил ее до дна.

А банка была последней, и это мне не понра­вилось. Я даже обозвал его про себя эгоистом. Что делать, если два здоровых мужика столько времени прожили вместе в одном номере гости­ницы... Вполне могли надоесть друг другу.

—   Будем сейчас думать, как отсюда выбраться живыми и невредимыми, — сказал я. — Ты запо­мнил номера их машин, но они могут поставить и фугас, у которого не различишь ни номера, ни марки. Рванет, когда будешь проезжать мимо.

Телефонный звонок прервал мои мрачные предсказания.

—   Здравствуйте! — сказал Самед. — Вас можно поздравить. Только что наш Президент подписал договор с вашей правительственной де­легацией. Нефть пойдет через Россию.

—  Гип-гип, — сказал я. — Но ура кричать пока не буду.

—   Какие-нибудь трудности? — спросил Самед.

—   Как всегда, временные, — ответил я. — Вот прикончат нас на пути в аэропорт — и все труд­ности сразу исчезнут.

—  Я слышал, будто ваш товарищ уже разо­брался с теми, кто посягал...

—   Не со всеми, — сказал я. — И потому те­перь посягают на него самого. Кровная месть, хотя ни в каком родстве он со своими преследо­вателями не состоит. Сидим в номере и не чаем, как отсюда выбраться. А тут еще позвонили, по­просили о помощи, будто на вашего троюродного братца опять напали на площади Ахундова...

—    В самом деле? — встревожился Самед. — А я никак не могу до него дозвониться. Давно вам звонили? — спросил он, и я услыхал, как он на­бирает по другому телефону номер.

—   Минут тридцать—сорок назад, — сказал я.

Я услыхал, как Самед с кем-то говорит по

телефону на азербайджанском языке.

—   С Алекпером все в порядке, — сказал он. — Там, куда я сейчас звонил, это подтвердили. Ни­какого нападения не было.

—   А нельзя ли там, куда вы только что звони­ли, попросить, чтобы нам дали вертолет до аэро­порта?

Витя присвистнул и даже сбросил свои ноги со спинки моего кресла.

—   Все-таки Виктор Солонин — национальное достояние, не побоюсь этих слов, всего СНГ и ближайших окрестностей. Можно бы и поберечь героя, — произнес я торжественно.

Самед рассмеялся.

—   Вы правы, — сказал он. — Одна история в метро заслуживает, чтобы ему поставили у входа памятник.

Витя бегал взад-вперед по комнате, не зная, возмущаться ему или обратить мои слова в шутку. Но, как водится в таких случаях, ничего остроумного ему на ум не приходило.

—    Вам сколько осталось до вашего самоле­та? — спросил Самед. — Про вертолет не знаю, но, может, вам лучше поехать поездом?

—   Поездом поедешь? — спросил я Витю.

Он замахал руками, лицо стало свирепым.

—   С тобой и пошутить нельзя, — сказал я. — Это я не вам, уважаемый Самед Асланович. Не желает он в поезде «Москва —Баку». Привык к самолетам.

—   Как вы себе это представляете? — спросил Самед. — Чтобы вертолет, прилетевший за вами, сел на крышу гостиницы?

М-да, я не подумал... Вообще-то уезжать с таким шиком не в наших традициях.

—  Мы подумаем, — сказал я. — Позвоните, если вам нетрудно, через полчаса, время пока терпит.

Я подошел к Вите.

—    Мне всегда казалось, что мы напрасно не берем на вооружение тактику тех, на кого охо­тимся, — сказал он. — Помните, Вячеслав Ива­нович рассказывал про убийство молодой жен­щины в Тюмени? Будто ее муж, чтобы ее высле­дить, поехал за ней не на дорогой иномарке, на которой обычно ездил, а на простой «шестерке»? Неплохо было придумано... Вот и наши пресле­дователи ждут, что нас отвезут отсюда с большой помпой — с бронетехникой и мотоциклистами, а мы удалимся совсем не так...

—   Значит, вертолет отменяется? — спросил я.

—   Я этого не говорил.

...Вертолет прилетел за нами через полчаса. И мы на глазах у всех с вещичками поднялись на крышу. Потом точно так же, под гул винтов вер­толета, спустились вниз на грузовом лифте и через кухню, по пути, уже апробированному Со­лониным, вышли через заднее крыльцо, где нас ждал старенький «Москвич» с заведенным мото­ром.

В нем уже сидели два президентских гвардей­ца с автоматами «узи» израильского производ­ства.

—    Печка хоть работает? — спросил Витя, с трудом умещаясь на заднем сиденье рядом со мной.