Кукушонок - Камилла Лэкберг
– Это не смешно, – она топнула ногой. Ухватилась за него, но все равно не дотянулась.
– Сделай мне приятно – отдам.
– Заткнись, дети дома.
– Они в уголке Пютте, за занавеской, и ничего не видят. Давай, Лола.
– Прекрати! Немедленно прекрати, Хеннинг!
Она опять потянулась за тетрадями, но Хеннинг поднял их еще выше. В отчаянии Лола принялась колотить его по плечам и груди.
– Черт, ты что, взбесилась?
Улыбка померкла, глаза Хеннинга стали мутными. Он держал книги в правой руке и отталкивал ее левой. На мгновение Лола потеряла равновесие, а затем сделала решительный шаг вперед и врезала ему в живот. Это был хороший удар, и Хеннинг застонал.
Глаза Лолы вспыхнули гневом. Она ударила еще и еще… Хеннинг вывернул ей правую руку и сжал. Потом изо всей силы двинул кулаком в челюсть, и Лола упала навзничь. Свет в ее глазах померк.
– Это был несчастный случай, – наконец выдавил из себя Хеннинг. Его голос дрожал.
У Эрики хватало сил только смотреть на него. Несколько последних недель она жила судьбой Лолы, и вот как все в результате повернулось…
Приглушенный крик со стороны двери заставил всех повернуть головы. Нэнси умоляюще тянула руки к Луизе, которая в ответ только равнодушно помахала пистолетом:
– Ты здесь ни при чем. Иди и передай полиции, что войти может только Патрик. Остальные ждут снаружи, или я застрелю Эрику.
Тело Эрики онемело. Встретив потемневший взгляд Луизы, она не могла не вспомнить первый день их знакомства. Детская площадка на Большой земле. Яркое солнце, голубое небо. Майя и Вильям смеются, как это умеют делать только дети. И соревнуются, кто выше взлетит на качелях…
Нэнси помедлила, но потом послушно направилась к двери.
– Я не хотел причинять ей зла, – сказал Хеннинг. – Просто пошутил. Но Лола так разозлилась…
– Эти тетради были для нее всем, – пояснила Луиза. – Она писала каждую свободную минуту и почти закончила. Оставалась последняя книга. Лола никому не хотела ничего показывать раньше времени. Неужели это так трудно понять?
Голос Луизы сорвался, и внезапно Эрика поняла, что ее подозрения оказались правдой.
– Так ты – дочь Лолы, – тихо сказала она.
Хеннинг и Элизабет посмотрели на Эрику, потом на Луизу. Ее равнодушное лицо исказила гримаса.
– Да, я Пютте.
– Но это… это не может быть правдой!
Элизабет негромко вскрикнула.
Хлопнула входная дверь, и на пороге столовой появился Патрик.
– Нэнси сказала, что я могу войти.
Эрике захотелось заплакать, когда она посмотрела ему в глаза, где было столько отчаяния и страха. «Успокойся, – захотелось сказать ей. – Все хорошо».
– Да, входи, – разрешила Луиза. – Тебе не о чем беспокоиться. Я не причиню Эрике вреда. Мне нужно, чтобы она рассказала людям, что произошло. Я хочу, чтобы Эрика написала книгу о Лоле. Но для этого она должна знать все.
– Она убила их, – сказал почти протрезвевший Хеннинг. – Убила Петера, Вильяма и Макса.
– Это правда? – спросил Патрик.
Луиза чуть заметно кивнула.
Хедстрём с вопросительным видом указал на стул рядом с Эрикой, и Луиза позволила ему сесть.
Он схватил руку Эрики еще до того, как опустился на сиденье. Крепко сжать руки друг друга и не отпускать – вот и все, что они сейчас могли сделать.
– Я надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы явиться сюда с оружием? – спросила Луиза.
– Не настолько. Мне только интересно, – он посмотрел на пистолет в ее руке, – где ты прятала пистолет? Мы обыскали весь остров.
– Ты, конечно, уже догадалась? – Луиза посмотрела на Эрику.
Та наморщила лоб. Пульс успокоился, стоило только появиться Патрику, но мысли все еще метались в голове. Откуда ей знать, где Луиза прятала оружие? Хотя…
– Ловушка для креветок? Пистолет был в ловушке Вильяма.
– Верно. Я вышла в море на веслах и положила оружие в ловушку для креветок, так что потом оставалось только выудить ее из воды. Довольно умно, если мне будет позволено себя похвалить.
– А как же кровь на рубашке Рикарда? – спросил Патрик.
Луиза фыркнула.
– Ну уж это организовать было проще простого. Я устроила так, что Рикард и Тильда приняли на ночь по хорошей дозе снотворного, поэтому они и спали так крепко. Затем пробралась к ним в спальню и надела рубашку Рикарда поверх своей, с длинными рукавами, чтобы на его рубашке не осталось моей ДНК. Застрелила Петера и мальчиков и бросила рубашку Рикарда в бельевую корзину в ванной.
– Но зачем? – всхлипывая, спросила Элизабет.
Луиза посмотрела на нее почти жалостливо:
– У меня никогда не было намерения причинить тебе боль, Элизабет. Ты такая же невинная жертва в этой истории, как и Лола. Петер, мальчики и Сесилия тоже невинные жертвы. Даже Рикард, каким бы подлецом он ни был. Единственный виновник всего – Хеннинг. И я хотела сделать с ним то, что он когда-то сотворил со мной. Отобрать у него все. Но для этого я должна была к нему приблизиться.
– Поэтому ты и вышла замуж за Петера, – догадалась Эрика.
– Это был мой входной билет в семью, – подтвердила Луиза. – И это оказалось проще, чем я думала. Мужчины любят глядеться в себя. Я стала зеркалом Петера. После Сесилии все стало совсем просто. Я вошла в роль правой руки Хеннинга, дочери, которой у него никогда не было. И Хеннинг ни о чем не подозревал, правда, Хеннинг? Тебе нравилось иметь под рукой кого-то, кто предупреждает твою малейшую прихоть и тешит тебя лестью и комплиментами.
Луиза помахала пистолетом. Элизабет всхлипнула, а Эрика еще крепче сжала руку Патрика.
– Ты ведь такой талантливый, Хеннинг! Просто литературный гигант, писатель от Бога…
Луиза подражала сама себе неестественно пронзительным голосом. Хеннинг опустил глаза в стол.
– И только я одна знала, кто ты на самом деле, – продолжала Луиза уже тем приглушенным голосом, которым говорила с тех пор, как достала пистолет. – Ты не просто убийца, ты вор. Ты отнял у человека не только жизнь, но и дело его жизни. А Элизабет ничего не знала, верно? Боже мой, неужели ты не видела, что у него совсем нет таланта?
– Что она такое говорит, Хеннинг? – растерянно забормотала Элизабет.
– Что я такое говорю? – переспросила Луиза. – Так, может, ты сам все нам расскажешь, Хеннинг?
– Иди к дьяволу, – тихо сказал тот, пряча глаза.
Луиза криво улыбнулась и обвела взглядом людей за столом.
– Вы, наверное, хотите, чтобы я рассказала все как было? – продолжала она. – Что ж,
