Дыхание смерти - Энн Грэнджер
– Значит, по-моему выходит, – перебила его мамаша, – раз моему сыну не заплатили, ничего он не продавал. Может быть, он только хотел продать машину, но ведь нельзя сказать, что продал, раз не получил денег, верно? Нашел брошенную машину с ключами в зажигании и решил покататься, вот и все. Любой юнец на его месте поступил бы так же, – закончила миссис Дарроу. – Никакого преступления он не совершил.
Продолжая хныкать и вилять, Альфи все же дал показания; его предупредили, что, как только все будет проверено, против него могут быть выдвинуты обвинения. Затем миссис Дарроу и подавленный Альфи ушли. Промасленную тряпку из владений Газа тщательно упаковали в пакет и послали на экспертизу. Они уже нашли водителя незадачливой банды, пытавшейся ограбить банк («Где бы мы были без осведомителей?» – заметил Картер). Вскоре они наверняка схватят и остальных.
– Вот и все… Теперь необходимо как следует оформить то, что мы узнали об убийстве, поджоге и попытке ограбления. И как можно скорее, – заметил Картер
– Он хочет сказать, – буркнул Мортон, обращаясь к Джесс, – что нам пора заняться канцелярской работой.
Глава 22
Джервас снова застал Петру в студии, переделанной из амбара. Она работала. Петра услышала, как он тихо окликает ее по имени из-за закрытых дверей, и развернулась к ним лицом. Двери разъехались в стороны; по гравию заскрипели шаги.
– Джервас! – воскликнула она, когда его темная фигура показалась в проеме. – Мы так волновались за тебя! Как ты себя чувствуешь? Как ты сюда попал?
Джервас задвинул двери, чтобы не впускать в студию холодный ветер, задувавший сегодня на улице. Он подошел к Петре и, не дожидаясь приглашения, опустился на шаткий стул, на котором сидел в прошлый раз.
– Приехал на машине. Чувствую я себя нормально, только голова немного побаливает. Старуха Мьюриел не слишком хорошо рассчитала удар. Я довольно высок, а она коротышка; ей пришлось встать на цыпочки. К тому же было темно. И все же она крепко меня огрела.
– Она могла тебя убить! – пылко воскликнула Петра. – Она и собиралась убить тебя, как того несчастного.
– Его она как раз убивать не собиралась: она приняла его за меня. Вбила себе в голову, что это я рыщу вокруг дома в полумраке. А эту мысль заложила ей в голову Поппи Трентон. Поппи, видишь ли, померещилось, что она встретила меня рядом с «Ключом». Судя по всему, она видела несчастного Пьетранджело, похожего на меня. Он осматривал «Ключ», надеясь его купить. – Джервас досадливо развел руками. – Теперь Поппи считает себя кругом виноватой! Мол, напрасно она поделилась с Мьюриел, что видела меня, раз она не была на сто процентов уверена, что это я, и так далее… Я сказал ей: уж если все начнут себя корить за случайные слова, слетевшие с губ, или непроизвольные ошибки, то скоро каждого можно будет сажать за решетку. Но Поппи все равно считает себя виноватой во всем, и разубедить ее совершенно невозможно. Жаль, потому что она славная женщина. В общем, я попросил ее не переживать. Вот муженек ее совсем не переживает, хоть и сбит с толку. Бедный старый Роджер спас мне жизнь, а теперь никак не может решить, что ему делать – то ли устроить мне выговор, как подсказывает ему внутренний голос, то ли обращаться со мной как с неожиданным подарком судьбы. Я ведь здорово повысил его самомнение. – Джервас криво улыбнулся. – Я всегда знал, что Мьюриел меня недолюбливает. Но не догадывался, что она замыслила убийство. Бедная старуха! Много лет назад я убил ее собаку. Точнее, сбил, но собака потом подохла. Попутно я чуть не прикончил саму Мьюриел… Должен признаться, я этого почти не помню. – Его улыбка увяла. – Конечно, зря я так тогда… Не надо мне было садиться за руль пьяным. Во всяком случае, я должен был извлечь урок после того случая, а не… – он замолчал и неуверенно взмахнул рукой в сторону Петры, – не повторять все сначала.
– Теперь уже ничего нельзя изменить, – простодушно сказала Петра. – Джервас, только не начинай говорить, как тебе жаль. Я знаю, что тебе жаль. Все в порядке, ясно?
– Ничего не в порядке, и все равно спасибо. Видимо, в тот первый раз отец поехал к Мьюриел и заплатил ей за молчание. Тогда я ни о чем не знал. Он мне не сказал, правда, он никогда мне ничего не рассказывал, так что все шло как обычно. Несколько лет назад, после смерти отца, меня просветил Реджи. Реджи, кстати, тоже молчун, из него лишнего слова не вытянешь. Но однажды на Рождество, когда я приезжал сюда и заходил к ним, чтобы поздравить, мы выпили по паре рюмочек, и у него развязался язык… Наверное, намерения у отца были самые добрые, но после того случая Мьюриел и его возненавидела. Она ведь считала себя гораздо выше моего отца с нравственной точки зрения. Наверное, ей особенно унизительно было вспоминать о том, что она оказалась такой же продажной, как и все прочие. Ей хотелось обвинить во всех своих бедах другого. Я имею в виду не только гибель пса и свои царапины, но и то, что отец приходил к ней и предложил пачку денег, а она их взяла. Когда она из кожи вон лезла, стараясь нагрубить мне, я обычно напоминал ей о том небольшом происшествии. Ты, наверное, скажешь, что я поступал не очень умно. Она копила обиды. Но ведь меня нельзя назвать умным; от меня всем одни неприятности, верно?
Наступила неловкая пауза. Наконец Петра нарушила молчание:
– Ничто не оправдывает того, что она сделала в ночь пожара. Она поступила по-варварски. И так же ужасно позавчера пыталась убить тебя… Но, несмотря ни на что, мне немного жаль Мьюриел. Ну а то, что много лет назад она взяла у твоего отца деньги… Джервас, она была бедна. Тебе никогда не приходилось думать о деньгах. Твой отец точно знал, что Мьюриел не откажется. После того как она столько лет поносила его, он, наверное, испытал извращенное удовольствие, давая ей взятку.
– Это уж точно! – пылко вскричал Джервас. – Так и представляю, как он сидит в ее доме и шуршит банкнотами у нее перед носом. Но ведь Мьюриел в самом деле обвиняла его в убийстве после того, как сбежала моя мать. Так что нельзя целиком винить старика за то, что он решил насладиться местью. – Поймав на себе
