Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
— На словах Дендриноса.
— Этого недостаточно.
— Мне не понравилось, как Димитриадис себя повел.
— То, что он тебе неприятен, еще ни о чем не говорит.
— А почему сразу после нашего разговора он отправился к врачу Дженни Дендрину?
— Вполне может быть совпадением.
— А главное, — продолжал Бекас, явно игнорируя возражения журналиста, — меня настораживает тот факт, что Дженни Дендрину как будто знала об убийстве, более того — знала даже час своей смерти.
— А если действительно знала? — задумчиво произнес Макрис.
Старый полицейский бросил на него свой пресловутый взгляд — «как у сердитого кота».
— Ты хочешь сказать, что убийца поделился с ней своими планами? — с издевкой спросил он.
— Именно это я и хочу сказать, — ответил Макрис.
12
ПОРОЙ ИЗ ОШИБКИ РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА
Так же как Макрис безгранично доверял опыту полицейского Бекаса, так и Бекас очень ценил в своем друге способность к логическому мышлению и аналитический ум, скрывавшийся под обличьем безалаберного кутилы. Выражение сердитого кота исчезло. Бекас пытался разгадать ход мысли своего друга.
— Ты уверен, что Дженни Дендрину знала в подробностях план убийства?..
— Не уверен, — прервал его Макрис. — Но допускаю эту возможность.
— Положим, ты прав. Но тогда вывод один…
Бекас осекся, как будто силой удерживая слова, готовые сорваться с языка. Макрис ждал, не перебивая его.
— …вывод один: убийца — сама Дженни Дендрину.
— Да, — сказал Макрис.
— Значит, по-твоему, это самоубийство?
— Во всяком случае, мне это объяснение представляется наиболее вероятным.
— Покончила с собой, чтобы отомстить мужу?..
— А что? Очень возможно. Позавчера мы напечатали статью одного английского ученого, который доказывает, что семьюдесятью самоубийцами из ста движет желание отомстить, наказать кого-либо. Ребенок, убивая себя, хочет покарать отца за несправедливость. Муж, кончая с собой, рассчитывает, что жена будет мучиться угрызениями совести. Но Дженни Дендрину, по-моему, пошла дальше: ей мало было угрызений совести, она намеревалась отомстить ему более ощутимо — сфабриковав доказательства его виновности. Его осудят за убийство — вот это настоящая месть!
— Но Дженни Дендрину очень дорожила собой. Могла ли она пойти на самоубийство только по этой причине? — с сомнением произнес Бекас.
— Ты же говорил, у нее в роду двое сумасшедших. А что, если и она…
Журналист вдруг понял, что чересчур увлекся. Так бывает, когда в процессе размышлений человека вдруг захватывает новая, неожиданная идея и он уже не в силах совладать со своим воображением.
— Наверно, это все-таки перебор, — подумав, сказал Макрис — Не придавай слишком большого значения моим фантазиям.
Макрис ожидал, что Бекас обрадуется его отступлению. Но старый полицейский только молча поглядел на него и поднялся.
— Пока, не буду мешать.
Слова друга запали Бекасу в душу. Конечно, он мало знал Дженни Дендрину. Но невозможно представить себе, что эта изнеженная, избалованная женщина пожертвовала жизнью только для того, чтобы отомстить мужу. Однако же она могла воспользоваться случаем — покончила с собой по какой-то другой причине и наказала его. Это уже больше похоже на правду.
Он и раньше понимал, что гипотеза «убийцы-советчика» не выдерживает критики. Выстроить и осуществить такой план преступления адски сложно. Слишком многое зависело бы от случайностей, совпадений, которых он никак не мог предвидеть заранее. К тому же Апостолис, полицейский или, скажем, случайный прохожий должны были заметить его у входа в дом, силуэт в окне, машину поблизости… Нет. Бекас все больше убеждался, что такой убийца — будь он хоть сам дьявол — не смог бы все до мелочей рассчитать.
Эту версию придется отвергнуть. Рассуждения Макриса более правдоподобны. Но и в них не все концы сходятся.
В памяти опять всплыл разговор с Мариной Розину в тот вечер, когда они ужинали в ресторане. «В последнее время она начала ненавидеть здоровых людей…»
Может, здесь-то и зарыта собака?
Бекас снова отправился в контору адвоката Димитриадиса. Входя в дом, заметил Апостолиса, который внимательно разглядывал журналы в киоске.
«Хороший парень, — в который раз подумал Бекас. — Надо помочь ему снова встать на ноги».
Он назвал свое имя секретарше адвоката и уселся ждать в приемной. Да, все дома похожи на своих владельцев. Вот и здесь на всем отпечаток роскоши и фальши…
Секретарша вернулась не скоро. Видно, Димитриадис колебался — принимать ему Бекаса или нет. В конце концов решил все-таки принять.
Но отнесся к нему еще враждебнее, чем в первый раз. Всем своим видом он показывал, что разговаривать им не о чем. Бекас же был сама кротость.
— Я опять к вам за помощью, господин адвокат.
Димитриадис молча указал на кресло.
— Вы как близкий друг семьи, — сказал Бекас, — наверняка хотели бы, чтобы господин Дендринос был оправдан.
Бекас знал, что это не так: адвокат был другом только Дженни. «Небось рассчитывал со временем занять место Дендриноса в ее постели, а заодно и прибрать к рукам ее миллионы», — подумал он.
— В силу ряда причин я теперь склонен считать Дендриноса невиновным.
— Вот как?
— Да, — смиренно ответил Бекас.
— Очень рад. Надеюсь, вы изложили эти причины правосудию?
— Еще нет, но непременно это сделаю, — отозвался он все так же благодушно. — Мне только не хватает кое-каких деталей для полноты картины.
Адвокат, видимо, колебался между желанием поскорее избавиться от непрошеного посетителя и любопытством. Победило последнее.
— Значит, до конца вы не уверены? — спросил он.
— Не уверен. Потому и обращаюсь к вам за помощью.
— Не вижу, чем бы я…
Бекас перебил его:
— Скажите, госпожа Дендрину была здорова?
Адвокат снова вооружился хладнокровием.
— Ну, на здоровье она не жаловалась?
— Вы имеете в виду психические расстройства?
— Да нет, не обязательно. Я спрашиваю вообще.
Адвокат не торопился с ответом.
Наметанный глаз старого полицейского сразу уловил колебания человека, который и правду не хочет сказать, и солгать не решается — как бы потом отвечать не пришлось.
— Не знаю, — наконец выдавил он. — У меня нет оснований думать, что она страдала от какой-нибудь серьезной болезни.
«Значит, что-то есть! — подумал Бекас. — Если бы у Дженни Дендрину со здоровьем было в порядке, этот тип живо бы меня отшил, а не стал бы тянуть резину».
— Ее ведь лечил господин Даперголас? — продолжал Бекас.
— Да. Что он вам сказал?
«Ага, — сообразил Бекас, — эти голубчики переговорили между собой».
— А вы разве не знаете? — простодушно спросил Бекас.
Адвокат прикусил язык, поняв свою оплошность.
— Стало быть, насчет ее здоровья вы не в курсе? — не унимался Бекас.
— Я уже сказал. И потом, какое отношение имеет ее здоровье…
— Самое прямое, — прервал его Бекас. — Ну ладно, не буду вас больше утруждать.
Он не сомневался, что Димитриадис знает. Скорее всего, Макрис прав: она сама убила себя. Только это надо доказать. Тут необходимо свидетельство ее врача, а он не хочет отвечать — по крайней мере ему, Бекасу.
Рядом из такси вышла красивая девушка. Бекас поспешно сел в освободившуюся машину и сказал шоферу:
— Улица Арсакиу.
Прокурор Каридис был его старый приятель. Бекас, как всегда, застал его заваленным работой — достаточно было взглянуть на груду бумаг на столе. И тем не менее прокурор очень ему обрадовался.
— Говорят, ты вышел на пенсию.
— Вот уж три месяца.
— Ну и как тебе живется вдали от преступлений?
— Не в такой уж дали, — сказал Бекас. — Судьбе было угодно опять приблизить меня к одному из них.
— Да? И к какому же?
— К убийству Дженни Дендрину.
— Что ты говоришь! Этим делом как раз занимаюсь я.
— Знаю, — сказал Бекас. — Потому и пришел.
— И с чем же ты пришел?
— Видишь ли, у меня есть основания считать, что Дендринос невиновен, что это самоубийство.
Приветливая улыбка прокурора сразу померкла. Человеку всегда неприятно, когда кто-нибудь ставит под сомнение результаты его трудов.
— Но ведь вина Дендриноса доказана.
— И я так думал, — сказал Бекас. — Но факты…
Стараясь не задеть самолюбия прокурора, Бекас рассказал ему обо всем: о знакомстве с Дженни Дендрину, о разговоре с Мариной и с Дендриносом, о Макрисе и — главное — о показаниях горничной. Прокурор задумался.
— Все это весьма любопытно. А ты уверен, что не попался в ловушку? Ведь Дендринос и горничная могли заранее договориться.
