Посох епископа - Наталья Николаевна Александрова
Резные звери на рукояти посоха как будто ожили. Они покинули рукоять, спрыгнули на землю и начали на глазах расти.
Вот они стали уже размером с пантеру… со льва… вот они стали еще больше…
Дикие звери, которые только что грозной стаей надвигались на христиан, остановились в испуге. Пантера заскулила, лев униженно опустил величественную голову и отступил.
Укротители били зверей своими бичами, тыкали в них пылающими факелами, — но страх перед удивительными, адскими чудовищами был сильнее боли, и звери отступали к воротам.
Старик с посохом выкрикнул какие-то непонятные, грозные слова.
Удивительные звери развернулись к зрителям и издали страшный, небывалый рев.
Зрители повскакивали со своих мест и бросились прочь из амфитеатра, не разбирая дороги, наталкиваясь друг на друга и топча упавших.
Утром, неторопливо попивая кофе, я раздумывала над своими делами. С квартирой все вроде бы наладилось, но нужно как-то выцарапать у Артема свои вещи.
Ужасно не хотелось ему звонить, но что делать? Ладно, поговорю с ним спокойно, заберу вещи, а потом выброшу его из своей жизни, как выражаются в сериалах.
А что, друзья, с которыми мы общались, были все его друзьями, других точек соприкосновения у нас как будто нет, так что сделать это будет достаточно легко.
И не то чтобы меня так возмутила его измена, хотя, казалось бы, мы ничем не связаны, — если я ему надоела, то чего проще расстаться. На квартиру я претендовать не могу, бегать за ним ни за что не стала бы, уж настолько он меня знает. Ну ладно, это на его совести, но вот с чего он так разорался?
Обо всем этом я думала, слушая длинные гудки. Артем не брал трубку, — не иначе занес мой номер в черный список. Но нет, вот пришло от него сообщение.
Ага, сплошные ругательства и мат. Посылает подальше неприличными словами.
Так, больше не буду ему звонить. Ни слушать, ни читать такое я не собираюсь.
Тут я вспомнила, что оставила у Алены бабушкин альбом.
Мне его стало жалко: не зря же я за ним ездила…
Кроме того, мне непременно нужно вернуть Алене ключ от той квартиры, где я ночевала накануне. И вообще рассказать ей, что со мной случилось там.
Я снова отправилась на Смоленскую улицу.
Во дворе было тихо. Аленина синяя «мазда» стояла на прежнем месте.
Это хороший знак: значит, Алена дома.
На всякий случай я позвонила Алене — но ее телефон по-прежнему не отвечал.
Странно… впрочем, может, она куда-то засунула телефон и просто не слышит звонка… Я уговаривала себя, приводила какие-то логичны причины, но в глубине души знала, что что-то не так. Не может человек не отвечать по телефону второй день подряд. Если, конечно, не делает это нарочно, как мой бывший.
Как бы то ни было, мне нужно с Аленой увидеться.
Возле Алениного подъезда на лавочке сидела худая старуха с крючковатым носом, похожим на ястребиный клюв, и таким же цепким ястребиным взглядом. Под этим взглядом мне не захотелось объясняться по домофону с Аленой.
Из подъезда как раз вышел крупный мужчина с маленькой шустрой собачкой на поводке. Я придержала для него дверь — и просочилась внутрь подъезда под кинжальным взглядом старухи. Она что-то сказала, но я предпочла не услышать.
Я быстро поднялась на третий этаж, позвонила в дверь седьмой квартиры.
За дверью раздался какой-то шум, что-то с грохотом упало, послышались приближающиеся шаги, потом недовольный женский голос проговорил:
— Что, нагулялся уже?
Дверь распахнулась.
На пороге стояла полноватая блондинка лет тридцати, в ситцевом домашнем халате, с выражением застарелого раздражения и хронической усталости на блеклом лице.
Удивленно уставившись на меня, она проговорила:
— Ты кто? Я думала, это Витька вернулся…
Тут у нее за спиной возникла девочка лет пяти и плаксивым голосом протянула:
— Мам, а мам! Колька у меня Мальвину отобрал! Скажи ему, чтобы отдал!
— Сами разбирайтесь! — шикнула на нее женщина и снова повернулась ко мне. — Так ты кто? Имей в виду, если ты что-то продаешь, так мне это на фиг не нужно…
— Нет, я ничего не продаю… это не то, что вы подумали. Я вообще-то Алену ищу. Алена дома?
— Что? Какая еще Алена? Мне еще Алены не хватало! У меня есть Витька, Колька и Каринка, и мне их более чем достаточно! Еще одну я не потяну!
— Это седьмая квартира? — на всякий случай уточнила я.
— А какая же еще?
В это время в глубине квартиры снова что-то упало, и тут же оттуда донесся оглушительный рев.
Женщина обернулась и крикнула:
— Колька, я знаю, что ты там делаешь! Прекрати немедленно или я тебе голову оторву!
Снова повернувшись ко мне, она рявкнула:
— У тебя все?
И, не дожидаясь ответа, с грохотом захлопнула передо мной дверь.
Я еще несколько секунд удивленно постояла перед дверью, убедилась, что на ней действительно стоит цифра семь, и в недоумении спустилась вниз.
Что же делать? Мне непременно нужно найти Алену…
Наверное, я случайно перепутала цифры — на работе в тетрадке, куда я записывала адреса всех сотрудников, был не седьмой номер квартиры, а семнадцатый, или даже двадцать седьмой… но не ломиться же во все квартиры подряд!
Не помню, говорила я или нет, что работаю офис-менеджером. Не секретарем, секретарь состоит при начальнике, а я в офисе занимаюсь всякими мелкими организационными делами. Ну и еще кто что велит, кто куда пошлет — это все я. Так что в свое время я записала в свою тетрадь и адрес Алены.
Старуха, которая сидела на прежнем месте, зацепила меня своим пронзительным взглядом, как ястреб зазевавшегося цыпленка, и проклекотала:
— А ты кого ищешь?
— Алену… — ответила я машинально.
— Это какую такую Алену?
— Брюнетка такая, высокая…
— Брюне-тка? — переспросила старуха.
— Ну да… вон ее машина стоит, значит, она дома.
— Ах, так это та, которой машина синяя? — Старуха бросила ястребиный взгляд на «мазду». — Тогда я знаю, кто тебе нужен. Худющая такая, длинная как жердь и на ворону похожа?
Я на мгновение задумалась.
Вообще-то Алена — стильная высокая брюнетка, но, если задуматься, бабкино описание к ней подходит.
— В общем, да… — согласилась я неуверенно. — Я думала, она в седьмой квартире живет, но там какая-то мамаша многодетная… она про Алену ничего не знает…
— В седьмой Машка живет, — охотно сообщила старуха. — И никакая она не многодетная, всего-то у нее трое. Это ж разве много? Вот раньше в деревне меньше пяти детей ни у кого не было, а то бывало и семеро по лавкам…
Я тихонько отодвинулась. Начнет сейчас бабка вспоминать про прошлую жизнь,
