Посох епископа - Наталья Николаевна Александрова
Пятно голубоватого мертвенного света выхватило из темноты край стола, кресло, потом какую-то тумбу, а потом — кусок стены, а на нем — обычный электрический выключатель. Я нажала кнопку выключателя, и тут же послушно вспыхнул свет.
На несколько секунд я ослепла, но вскоре глаза привыкли к свету, и я огляделась.
Я находилась в самой обычной комнате…
Нет, пожалуй, не в самой обычной, потому что в этой комнате не было ни одного окна.
Зато здесь был рабочий стол с выдвижными ящиками, два кресла с потертой замшевой обивкой, двустворчатый платяной шкаф и низкая полированная тумба.
Стены комнаты были оклеены старомодными обоями в пошлых розовых цветах.
Более чем скудная обстановка.
Скудная и ужасно допотопная, выдержанная в унылой эстетике минувшего века — вплоть до этих ужасных, вульгарных цветочных обоев и висевшего на стене потертого ковра в аляповатых геометрических узорах.
Только один предмет заметно выбивался из этой спартанской простоты.
На стене напротив входа висела картина. Рама была самая простая, а вот сама картина…
Это был портрет пожилого мужчины с властным и значительным лицом. От крыльев носа разбегались глубокие складки, морщины на высоком лбу складывались в букву «Ш». Он был облачен в темно-фиолетовую мантию.
Портрет был написан мастерски.
Тщательно выписанные складки фиолетового одеяния, живое, выразительное, властное лицо, прекрасно переданный характер пожилого мужчины…
И этот мужчина был мне знаком…
Где я могла его видеть?
И тут я вспомнила.
Я видела его во сне. Это он появлялся в моих снах, это он смотрел на меня властным пронзительным взглядом…
И сейчас мужчина с портрета, казалось, смотрел на меня, больше того — смотрел прямо мне в душу, прямо мне в сердце…
Этот взгляд завладел мною, сковал меня, я почувствовала себя мухой, попавшей в липкую паутину и безвольно ждущей неизбежной и мучительной смерти…
Какая ерунда! Ведь это всего лишь портрет!
Я сбросила липкий плен взгляда, отвернулась от портрета и еще раз оглядела комнату.
Комната была пуста, то есть, кроме вещей, тут никого не было. Алена отсутствовала.
В таком случае что я тут делаю?
Ага, ищу бабушкин альбом, хочу забрать его и поскорее уйти. Как-то мне тут некомфортно.
Меня заинтересовал шкаф.
Я открыла его дверцу, заглянула внутрь.
Внутри на плечиках висела одежда, которая показалась мне удивительно знакомой.
Ну да, все эти вещи я видела на Алене!
Платья, пиджаки, джемперы, кофты, куртки — несомненно, это были ее вещи…
Стало быть, вот где Алена жила… или, может быть, не жила, но по крайней мере часто бывала. Жить здесь она вряд ли могла — в этой комнате негде спать, здесь нет кровати или хотя бы дивана.
Значит, отсюда она вышла, когда я попросила приютить меня. И не было здесь никакого мужчины — просто она не хотела или не могла показывать мне свое тайное убежище…
С одной стороны, вроде бы понятное желание, а с другой… какие-то тайны Мадридского двора, как говорила бабушка.
Одно я знаю точно: если Алена меня здесь застанет, то будет очень недовольна, так что нужно мне уходить как можно быстрее.
Над вешалками с одеждой в шкафу была самая обычная деревянная полка.
Я привстала на цыпочки, чтобы заглянуть на нее.
Здесь были сложены аккуратной стопкой тонкие свитера, футболки, блузки…
И тут же, рядом с одеждой, я увидела еще один удивительно знакомый предмет.
Это был фотоальбом… тот самый бабушкин фотоальбом, который я искала!
Я достала альбом с полки, положила его на стол, закрыла шкаф и еще раз огляделась.
В дальнем конце комнаты была еще одна дверь.
Я подошла, открыла ее.
За этой дверью была ванная комната — как ни странно, вполне приличная. Здесь была душевая кабинка, унитаз и раковина… Тесновато, но пользоваться можно.
Да, какое же жилье без ванной?
Над раковиной висел шкафчик.
Я открыла его и увидела обычный набор бытовой парфюмерии — шампунь, кондиционер для волос, крем для лица, тюбик темно-вишневой помады.
Именно такой вишневой помадой, насколько я помню, пользовалась Алена.
Да, теперь у меня не было сомнений, что она бывала в этой странной потайной квартире…
Вдруг я почувствовала на себе чей-то пристальный, внимательный взгляд.
Я вздрогнула и резко обернулась…
В ванной, кроме меня, никого не было, но на стене за моей спиной висело квадратное зеркало. Точнее, не висело — оно было врезано в отделанную бежевым кафелем стенку.
Это зеркало притягивало мой взгляд, как до того портрет мужчины в лиловом одеянии.
Я шагнула к зеркалу, пристально посмотрела на него, словно пытаясь заглянуть под поверхность…
Это было самое обычное зеркало, я видела в нем только свое собственное отражение, — но тем не менее меня не оставляло неприятное, назойливое ощущение, что именно оттуда, из этого зеркала, за мной кто-то наблюдает…
Я вспомнила, что во многих фильмах показывают комнаты для допросов, где на стене висит двустороннее зеркало, через которое полицейские следят за подозреваемым.
Может быть, и это зеркало такое же?
Может быть, через него за мной кто-то наблюдает, как ученый за подопытным насекомым?
Я вгляделась в глубину зеркала, ничего не увидела и не удержалась — показала зеркалу язык…
От этого мне немного полегчало, но все же осталось неприятное чувство, что за мной следят.
Я приблизила лицо к зеркалу, пытаясь заглянуть в его таинственную глубину.
При этом мое дыхание затуманило его…
И на туманной поверхности зеркала проступило несколько слов. Несколько слов на незнакомом мне языке.
Ex malis eligere minima…
Я вгляделась в туманную надпись, пытаясь ее запомнить…
И поняла, что это не получится. Запомнить то, чего не понимаешь, очень трудно.
Тогда я просто сфотографировала эти слова на телефон.
Едва я успела это сделать, след от моего дыхания испарился, и надпись пропала.
Так или иначе, нужно уходить отсюда, тем более что я нашла альбом и больше мне здесь нечего делать…
Вернется Алена, застанет меня здесь… Хотя у меня есть что ей сказать, но все же…
Да, но как отсюда уйти?
Дверь, через которую я вошла с лестницы, захлопнулась и не открывается изнутри…
Я вернулась в комнату, еще раз осмотрела ее.
Здесь не было других дверей — только входная и дверь ванной комнаты.
Но мой взгляд отчего-то притягивал ковер на стене.
Я пригляделась к нему, потом опустила взгляд…
На полу возле ковра виднелись клочья пыли. Только здесь, в других местах пыли не было.
Что это значит?
Это значит, что там есть щель, через которую сквозит воздух,
