Посох епископа - Наталья Николаевна Александрова
Домофон в подъезде был сломан, никто не встретился мне по пути, на всякий случай я поднялась пешком, поскольку лифт застрял где-то на самом верху.
Дверь нужной квартиры была железная, но грязноватая, в ответ на мой звонок послышались тяжелые торопливые шаги, и дверь открыли не спрашивая.
Этот хозяин был полной противоположностью предыдущему.
Здоровенный широкоплечий дядька с квадратной шкиперской рыжеватой бородкой, с обветренным лицом и выцветшими бледно-голубыми глазами.
Он распахнул передо мной дверь, отступил в сторону и проговорил хрипловатым голосом:
— Хорошо, что ты быстро приехала, а то мне скоро уже уезжать. Если тебя все устроит, можешь сразу заселяться.
Поначалу я испугалась, увидев такую махину. Мужик ростом был выше меня на голову, а я для женщины очень даже высокая. А этот небось голову пригибает, когда в дверь входит. Но он на меня даже не смотрел, озабоченно оглядывался по сторонам.
— Вы уезжаете? — спросила я удивленно. — Прямо сейчас?
— Ну да, в экспедицию, на полгода… иначе зачем бы я свою квартиру сдавал?
Я подумала, что это удобный вариант.
Хозяин в отъезде, не будет ко мне вязаться, и вообще никак не будет портить мне жизнь… А за полгода я как-нибудь определюсь, во всяком случае, буду искать жилье не спеша.
Я обошла квартиру. Времени много не понадобилось, квартирка была однокомнатная; кухня, правда, была довольно большая, и лоджия имелась.
Не могу сказать, что она была ухоженная и уютная, наоборот, был в ней типичный мужской беспорядок. Вся мебель в пыли, вещи разбросаны. Кроме того, в нескольких местах были порваны обои, словно их кто-то драл когтями, и обивка дивана исцарапана…
Может, у него раньше был кот.
Перехватив мой неодобрительный взгляд, хозяин смущенно вздохнул и проговорил:
— Ну да, беспорядок у меня тут… если ты приберешься, будет здорово. А я тебе за это цену скину.
Цена была и так невысокая, и я согласилась.
— А как же я вам буду деньги платить, если вы уезжаете? — спохватилась я в последний момент.
— Можешь мне какой-то аванс заплатить, если тебя квартира устраивает. А потом переводи мне деньги на карточку, я тебе номер запишу…
Авансом он взял с меня половину и сказал, что это за целый месяц. На мой вопрос о договоре хлопнул себя по лбу и сказал, что договор заключать некогда, но, чтобы соседи не приставали, он сейчас напишет. И написал размашистым почерком на обороте какой-то рекламной листовки, что он, Усольцев В. Г., разрешает мне жить в квартире полгода.
— Ты кто? — спохватился он под конец, и я в ответ протянула ему паспорт.
— Даша, значит… а я Вася. — Он протянул было руку, но вовремя опомнился, заметив мой испуг.
Такой если пожмет, то все кости переломает, от руки ничего не останется.
— Ладно, пошел я, — сказал он, поглядев на часы, — самолет ждать не будет.
— Счастливо тебе долететь!
— Бывай здорова!
Он подхватил неподъемного вида рюкзак и ушел.
А я поглядела на ту помойку, что он оставил, и подумала, не погорячилась ли я, что согласилась сюда въехать. Однако взяла себя в руки и принялась за уборку.
Часа через три я присела передохнуть и заварила себе кофе. Кофеварка была у Васи отличная, и вообще, когда я отмыла кухню, оказалось, что все там есть: и микроволновка, и тостер.
Холодильник пришлось отключить, чтобы как следует вымыть его; те немногие продукты, что там были, успели покрыться плесенью и прийти в полную негодность.
В комнате после уборки стало значительно просторнее. Мебели было мало, беспорядок создавали разбросанные вещи.
Я запустила стиральную машину, потом решила заказать пиццу в пиццерии, телефон которой нашла записанным на обоях перед дверью. Были там еще какие-то телефонные номера, но я решила разобраться с ними позже.
В пиццерии ответили сразу и, услышав адрес, спросили, не у Васи ли я живу. И когда я ответила утвердительно, девушка сообщила, что на этот адрес полагается скидка.
Ну да, если вспомнить, сколько коробок из-под пиццы я вынесла на помойку, Вася у них самый главный клиент.
В общем, после пиццы я свалилась на диван и проспала до позднего утра как убитая, без сновидений.
Публика расселась по скамьям амфитеатра. Между рядами сновали разносчики фруктов и воды. Пробирались к своим местам последние припозднившиеся зрители.
Разговоры затихли.
Открылись малые ворота, и на арену жалкой кучкой вышли участники сегодняшних игр.
— Кто это такие? — спросил виноторговец Публий Маррон своего соседа, богатого откупщика из Брундизия[1].
— Это поклонники нового восточного божества, — ответил тот охотно, — приверженцы какого-то дикого культа… кажется, их называют пристианами… или христианами. Они устраивают свои богослужения в катакомбах.
— И что — они будут сражаться друг с другом?
— Нет, они не желают сражаться. Их будут травить дикими зверями.
— А, ну это не слишком интересно.
— Не скажите! Сенатор Луканий, который проводит эти игры, обещал выставить много хороших зверей. Будет два льва, несколько леопардов и еще какие-то звери из Африки. Кроме того, этим христианам позволили вооружиться. Хотя они, кажется, противники оружия…
— Какая дикость!
Христиане испуганно и растерянно оглядывались.
Наконец открылись большие ворота и на арену выбежали звери.
Сначала появилась черная пантера. Она прижалась к земле, обвела трибуны горящими глазами, зарычала.
Следом за пантерой появился лев.
Могучий зверь вышел на арену величественной поступью, встряхнул рыжей гривой и издал грозный, устрашающий рев.
Пантера отступила, прижала уши.
Христиане подались назад, один из них начал громко молиться, постепенно остальные присоединились к нему.
— Вы же говорили, что у них есть оружие? — осведомился у соседа Публий Маррон.
— Так говорил сенатор. Но они же против вооруженной борьбы…
— Даже когда от этого зависит их жизнь?
— Видимо, так…
— Какая дикость!
Звери один за другим выбегали на арену.
Они еще не освоились, их пугала и беспокоила огромная толпа на скамьях амфитеатра, голоса людей.
Однако постепенно они свыклись с шумом толпы и заметили испуганных людей на арене.
Первой двинулась вперед пантера.
Она приблизилась к христианам, оскалила страшные клыки, приготовилась к прыжку…
И тут вперед выступил высокий представительный старик с посохом в руке.
Он ударил своим посохом в землю и что-то властно проговорил.
Пантера прижала уши и отступила.
— Натравите на них зверей! — выкрикнул кто-то из зрителей, и тут же к нему присоединилось множество голосов.
Распорядитель игр отдал приказ, и на арену выбежали надсмотрщики с вилами и бичами.
Бичи защелкали.
Звери огрызались и рычали, и наконец все они двинулись вперед, к сбившимся в кучу христианам.
Высокий старик снова ударил своим посохом в землю.
И тут случилось необычайное.
Те, кто сидел ближе других, могли разглядеть, что эта резьба
