Город в когтях зверя. Детектив советской эпохи - Елена Архипова
Труп Веры Чулюковой (из материалов уголовного дела)
Несколько минут спустя она в крови лежала у его ног. Он наклонился ниже, чтобы посмотреть ей в лицо, которое являло собой сплошное кровавое месиво. В этот момент в ближайшем окне зажёгся свет, осветив тело и вещи убитой. Убийца взял сумку, зонтик и пошёл в сторону дороги. Когда оглянулся, то увидел, что свет в окне погас, но возвращаться не стал.
Справка:
«В ночь с 23 на 24 июня в г. Ленинске-Кузнецком Кемеровской области по ул. Туснолобовой, недалеко от дома № 1, был обнаружен труп гражданки Веры Чулюковой, 1951 года рождения, которая проживала в г. Ленинске-Кузнецком по ул. Туснолобовой.
У потерпевшей отсутствует сумка, изготовленная кустарным способом (предположительно) из материала, из которого раньше изготавливали сапоги-чулки. Размер сумки — 30–35 см, с двумя ручками. В сумке находился костюм женский красного цвета: кофта с длинным рукавом, на рукавах — белый орнамент, юбка на резинке, по подолу юбки — также белый орнамент. Размер — приблизительно 48–50. Цена — 30 рублей 80 копеек. Гражданке В. Чулюковой было нанесено около 10–12 ударов по голове тупым твёрдым предметом».
ГЛАВА 6. ИРИНА
«Как Ирине в день рожденья испекли мы каравай вот такой ширины! Каравай-каравай, кого хочешь, выбирай. Я люблю, конечно, всех, но Ирину — больше всех…» Тогда для неё, пятилетней девчушки, все слова этой незатейливой песенки были просты и понятны, но со временем приобрели какой-то потайной странный смысл: кто всё-таки любит её больше всех, если через десять лет она столкнулась (и именно в этот день) отнюдь не с проявлением той любви, от которой в детстве замирало сердце.
Да, ей было пятнадцать лет, когда она стала женой соседского парня, внешне доброго и интеллигентного, но только, пожалуй, Ирине было известно, какой он там, внутри. Впрочем, вся жизнь с ним была полна трагизма, с самой первой минуты, когда она, как писали в старинных романах, «стала жертвой его необузданных страстей». Чтобы не доводить дело до суда, сосед (его звали Сергеем) согласился жениться. Была она в своем девичьем возрасте хрупкой, ясноглазой, по внешнему виду — совсем ребёнок, и когда выходила на прогулку с крошкой-дочкой, прохожие принимали их за сестрёнок. Муж учился в горном училище, уходил рано, гораздо раньше, чем полагалось, возвращался поздно, говорил мало, вдвоём сидели вечерами у телевизора, а ночами Сергея раздражал крик дочки, и он старался лечь спать в соседней комнате. Так и жили, пока не случилось страшное: Сергея арестовали, а позже в городской газете появилась пространная статья о том, что работниками милиции пойман на месте преступления грабитель-насильник, 19 лет, женат. В училище, которое преступник должен был вот-вот окончить, он характеризуется положительно, соседи отзываются о нём неплохо, жена…
А что могла сказать жена, если память о первой их трагической встрече так и не стёрлась со временем. Мужа посадили на десять лет. Дальнейшую его судьбу Ирине узнать не придётся: отсидев положенный срок, он вернётся в родные пенаты, через некоторое время женится (на этот раз нормально, по-человечески), родители жены увезут новоиспечённых молодожёнов на Украину, чтобы злые люди не напоминали прошлого. И целый год пройдёт неплохо, но, приехав в отпуск в родной город, он опять получит аналогичный срок за изнасилование.
А пока Ирина, оплакав судьбу мужа, принялась за обустройство собственной жизни. Пришлось переехать к матери. Почти всё время отдавала дочке, которая часто болела, плакала по ночам. Утром Ирина с трудом вставала на работу, с работы же, обежав магазины, спешила домой. Ей казалось, что жизнь летит кувырком, а просвета в ней нет и не будет. О чём думалось молодой, точнее, юной женщине в то время? Конечно же, о том, что когда-нибудь придёт он — добрый, заботливый, любящий её и дочку.
Ирина Щербакова (из материалов уголовного дела)
…Теперь, когда она была замужем во второй раз, прошлая жизнь вспоминалась ей всё реже и реже. Второй муж, которого тоже звали Сергеем, был действительно заботлив и нежен. Хотя и нападали на него порой приступы странной злобы, но всё это поначалу относилось, слава богу, не к ней. Причины были различные и, в общем-то, несущественные: то где-то кто-то нахамит, то на работе конфликт. Сам Сергей в конфликты не ввязывался, на хамство хамством не отвечал да и каким-то жалостливым бывал временами, прямо до странности. Ну вот, например, такая деталь: было у Сергея хобби — вёл он песенник, но не такой, как все, то есть шлягерный или с блатным репертуаром. Песни там были особенные: про то, как муж неверную жену убил, или как мать незаконнорожденного сыночка живым в землю закопала, или как отец родную дочку зарезал. Ирина иногда посмеивалась: ну и репертуарчик, где ты только такие песенки откапываешь — аж мороз по коже! Сергей хмурился, отмалчивался, реже — отшучивался.
Семья, в которую попала Ирина, была внешне самой обычной. Правда, девушка чувствовала, что не всё ладно между свёкром и свекровью, но в какой семье проблем не бывает. Недаром же сказал классик: «Каждая семья несчастлива по-своему». Значения особого этому не придавала, к тому же родители мужа, жившие за стенкой, не очень-то и вникали в жизнь молодой семьи. Дочку муж любил, несмотря на то, что была неродная, играл с ней, водил гулять в парк. Глядя на них, радовалась Ирина, считала себя счастливой женщиной и матерью. Муж работал на шахте, зарабатывал неплохо, любил делать подарки. И хозяйственный был, мастерил что-то постоянно, строил, ремонтировал. Бывали, конечно, и ссоры, но до больших скандалов не доходило. Тут тактика у мужа была своя: если видит, что атмосфера накаляется — шапку в охапку и бежит на улицу освежиться. Часа через два-три возвращается, а у неё уже и желания ругаться нет, да и он остыл. И опять всё тихо-мирно.
Ирина выглядывает в окно: к калитке подходят соседские девчонки, подруги младшей сестрёнки Лены, частые гости в их доме. Сегодня намечено всем скопом стряпать пельмени: завтра у неё день рождения — предстоит праздничный банкет. Ирина выбегает на веранду и спотыкается о валяющийся на полу зонт, точнее, на часть зонта: бывшая когда-то ярко-красной ткань в голубой и вишневый горошек — купол зонта, торчат, ощетинившись, сломанные
