Николай Рябов - Лето быстрых перемен
Белую тенниску я, в конце концов, обнаружил в ванной комнате среди кучи грязного белья. Заглянув в кармашек, нетрудно было убедился, что он пуст.
Пока я соображал, где ещё можно найти блокнотный листок, в дверях ванной появилась Юлька в трусиках и лифчике со страдальческой гримасой на лице.
– Мне так плохо! – пожаловалась она, прежде чем забралась под душ.
Я произнёс какие-то слова и помог ей снять бельё. Странно, но вид превосходных Юлькиных грудей не произвёл на меня обычного возбуждающего эффекта, и я молча вышел в коридор.
Записка оказалась в Юлькиной сумочке. Развернув небольшой листок, я увидел на нём семизначный телефонный номер и малопонятные слова «цык макса» написанные кириллицей. Прежде чем в комнате появилась обмотанная полотенцем Юлька, я успел наскоро скопировать содержание записки, и потом засунул её обратно в сумочку.
– Сегодня, дорогой, никакого секса, – пробормотала Юлька и со стоном повалилась на диван.
Я не стал капризничать и жаловаться на судьбу, а вместо этого, быстро спустился к машине и принес Юльке путёвки и авиабилет. Ещё раньше я решил, что ей следует отдать обе путёвки. Этот жест лишь подчеркивал моё стремление быть рядом с «любимой»…
Мне хватило ума нежно попрощаться с полусонной Юлькой и пообещать ей поскорее прилететь в Сочи.
– Неужели это ещё возможно? – полусонно спросила она, когда я уже стоял рядом с дверью.
– В жизни всякое бывает, – буркнул я и быстро вышел из квартиры.
Глава 4
Любой следователь подтвердит вам, что параллельное ведение нескольких дел так же сложно и неудобно, как и попытка писать обеими руками сразу. Конечно, одна рука обязательно выведет на бумаге что-то более или менее вразумительное, зато другая…
Так и с параллельным расследованием, которому ты, по разным причинам, уделяешь меньше внимания и энергии. Оно почти наверняка обречено на неудачу, если только загодя не найдено решения, позволяющего оптимально распределить время и усилия.
Всю следующую неделю я работал как проклятый, разрываясь между важным и гораздо более важным. С одной стороны, надо было честно отрабатывать банкирские денежки и искать компромат на гнединскую супругу, с другой – срочно узнавать всё, что хоть как-то могло прояснить ситуацию с Юлькой и её более чем подозрительным бойфрендом.
Поскольку тотальной слежки за Гнединой никто не отменял, на Юльку и светловолосого у меня оставались лишь утренние часы (Гнедина, как правило, покидала своё гнёздышко не раньше одиннадцати) и, понятное дело, мобильник, который в эти дни я эксплуатировал как никогда часто.
Уже в понедельник мне удалось заехать на работу и выяснить по компьютерной базе, кому принадлежит телефонный номер из Юлькиной записки. Оказалось, что числится он за нотариальной конторой, расположенной на улице Качалова.
Ситуацию с синей «Ладой» я прояснил ещё в пятницу, когда узнал, что её официальным владельцем является некий Пархомчук Иван Николаевич, 1950 года рождения из Мытищ. Судя по всему, Юлька ездила на машине по доверенности.
Ещё одной зацепкой являлась фраза «цык макса» и, для того, чтобы понять её значение, пришлось немного поразмыслить.
Сперва я предположил, что это словечки из молодежного жаргона, но, заглянув в соответствующие словари, не нашел никакого подтверждения подобному толкованию.
Второй вариант я отрабатывал с помощью Интернета, пытаясь делать всевозможные запросы по этой странной фразе (в том числе латиницей), перепробовав различные буквосочетания. Мой скорбный труд не пропал даром и, в конце концов, удалось выяснить, что «cik maksa?» означает по-латышски вопрос: «сколько стоит?». Признаюсь, это ценное открытие озадачило не меньше всего того, что удалось узнать о Юльке в последнюю неделю.
Нотариуса и квартиры я, конечно, связал без труда, благо, опыт и профессиональные знания давали достаточную пищу для размышлений о возможных действиях преступников. А вот латышская фраза, честно говоря, сбивала с толку.
В том, что Юлькин любовник – аферист, я почти не сомневался, но этой уверенности было явно недостаточно, чтобы схватить его на горячем и не позволить более пакостить не только мне, но и другим законопослушным гражданам. Кроме того, хотелось остановить Юльку, прежде чем она сделает что-то непоправимое. В данном случае, во мне говорил не великий гуманист, а, скорее, прагматик, не желающий, чтобы к сотням тысяч отечественных зеков добавился ещё один, вернее, ещё одна…
Утром во вторник Юлька улетела в Сочи. Я не поехал её провожать, потому что в это время ждал у «Камелота» очередного выезда банкирши.
В тот день мы созванивались друг с другом несколько раз, и, кажется, при этом мне удалось убедить улетающую обманщицу, что я по-прежнему её люблю и страдаю от невозможности вместе отправиться на юг.
Юлька была снисходительна и почти не упрекала меня за невнимание.
– Обещай, что вылетишь сюда в ближайшую неделю! – весьма правдоподобно просила она позднее уже из Сочи. – Здесь великолепная погода! А море – лучше чем в кино…
– Вряд ли это случится раньше, чем через десять дней, – мрачно отвечал я, разыгрывая очередной миниспектакль со вздохами и сетованиями на служебную необходимость. – Буквально час назад шеф пообещал мне срочную командировку в Челябинск!
– Какой Челябинск?! – убедительно возмущалась Юлька. – Думаешь, наш номер забронирован до нового года?!!!
Я оправдывался, как мог, придумывал что-то на ходу, а Юлька, в свою очередь, делала вид, что искренне расстроена моими обстоятельствами.
– Я тебя очень люблю и уже скучаю! – бесстыдно врала она.
– Не знаю, как выдержу эти полторы недели! – печально лгал я в ответ.
Я платил Юльке её же монетой. Правда, вся звучащая сейчас ложь вызывала у меня искреннее отвращение, неудержимо провоцируя сказать этой стерве всё, что накопилось в душе. Слава Богу, я не сорвался!
Под конец разговора Юлька вытянула из меня обещание звонить ей каждый день и обязательно предупредить накануне выезда в Сочи.
– Непременно предупрежу! – твердо пообещал я, хотя был уверен на все сто, что в ближайшие месяцы моря мне не видать.
Размышляя в те дни о странной и неожиданной ситуации, в которой я оказался благодаря Юльке, пришлось вспоминать и то, как мы с ней познакомились.
Это случилось месяца три назад на дне рождения у моего давнего приятеля Володьки Чумакова, когда наша веселая шумная компания собралась в одном малоприметном кафе на Шаболовке. Володька отмечал свой сороковник, и на торжество прибыло полно гостей, среди которых я позднее и разглядел Юльку.
Она сидела поодаль от меня рядом с высоким узкоплечим брюнетиком в кремовой сорочке и ярком полосатом галстуке. Брюнетик изо всех сил старался угодить своей даме, но та с интересом поглядывала по сторонам и, похоже, меньше всего думала о выпивке и предлагаемых закусках.
В тот вечер на Юльке было короткое черное платье с овальной полупрозрачной вставкой чуть выше груди, которое выгодно подчеркивало достоинства её фигуры и провоцировало нескромные взгляды мужчин. Густые черные волосы, уложенные каре, красивое, тронутое загаром лицо с аккуратным носиком и чувственным ртом манили к себе, не оставляя равнодушным. Изящество и отменный вкус незнакомки также не остались без внимания, которое я до поры постарался особо не демонстрировать.
Уже очень скоро юбиляр поведал мне, что кареглазую красавицу привез в кафе его коллега по работе и, что, скорее всего, это не жена, а подружка или знакомая. На всякий случай, я предупредил Володьку, чтобы он не вздумал распространяться о моем ментовском прошлом и нынешней профессии. После развода, я вообще не торопился сообщать понравившимся женщинам о месте свой работы. Отчасти потому, что не хотел потом рассказывать о жутких уголовных делах (которые почему-то безумно интересуют симпатичных девушек), отчасти, не считая нужным афишировать профессию частного детектива, о которой у многих сограждан сложилось весьма превратное мнение. Обычно я сообщал новой знакомой, что работаю экономическим экспертом в частной фирме и этой полуправды (а моя работа действительно была сродни работе экономиста-аналитика) вполне хватало, чтобы избежать массы ненужных вопросов. Юлька не стала исключением…
Отбить женщину у нерешительного и, к тому же, занудного кавалера проще простого. Брюнетик сперва пытался мне противостоять, но, после нескольких быстрых танцев, которые мы станцевали с Юлькой буквально на одном дыхании, понял бесперспективность своих притязаний на красавицу.
Вечеринка удалась на славу, а после я проводил Юльку домой, но только до подъезда, не более.
Она наверняка видела, что мне интересно заглянуть в её гнёздышко, однако сразу дала понять, что пока не намерена идти на близкий контакт.
