Светлана Алешина - Тень на плетень (сборник)
Пока мы шли по коридору, я постоянно оглядывалась, честно говоря, опасаясь, не преследует ли нас какой-нибудь сюрпризик вроде гоблинов или врача-ворюги, решившегося покуситься еще и на мой диктофон.
То, что происходило в этой больнице на наших глазах, явно нуждалось в расследовании, объяснении, проверке и в последующем репортаже. Но, как мне казалось, раскопка этих загадок займет времени примерно столько же, сколько понадобилось Шлиману. Слишком уж все было непонятно, но начинать, наверное, нужно было с дома. Все секреты должны были найти объяснение там.
Мы вышли во двор, и ничего не произошло.
Хоть моя машина и не является, разумеется, моей крепостью, но иметь под собою четыре колеса, готовых вращаться в том направлении, куда я скажу, со скоростью под сто километров в час, – успокаивает.
«Ладушка» стояла на расстоянии пяти-семи метров от входа в корпус травматологии. 1 Справа был выезд из больницы. Там же, справа, чуть в отдалении от «Лады», стояла черная блестящая «Ауди» с тонированными стеклами.
Еще несколько машин попроще – «Жигули» и «Москвичи» – стояли левее моей «ладушки». Наверное, хозяин «Ауди» подумал, что ему неприлично становиться в один ряд с отечественным автохозяйством, и он гордо приземлился в отдалении.
Как только мы вышли на крыльцо, двери «Ауди» распахнулись, и из нее показались знакомые нам гоблинские рожи во главе со своим комендантом.
Комендант выполз с правого переднего сиденья машины, гоблины – из задней двери.
– Продолжение следует, – пробормотала Маринка. – Явление питекантропов – два.
– Есть такое впечатление, – так же тихо ответила я. – Достаю свой сотовик и вызываю милицию. Плевать на гордость. Пусть мне будет стыдно.
Потом.
– Какая может быть гордость?! – закричала Маринка. – Жизнь дороже!
Мы не стали выходить на дорогу, а так и продолжали стоять на крыльце, глядя, как к нам приближаются недавние знакомые. Комендант остался стоять рядом с «Ауди». Он вынул сотовик и, набрав номер, поднес его к голове.
Взглянув на нас, комендант усмехнулся и повернулся к нам спиной.
Братки неторопливо подошли ближе, и, не поднимаясь на ступени, поцарапанный сказал:
– Ну, в общем, короче, этого парня приглашают в гости. Ничего ему не будет. Поговорят – и пока.
Я переглянулась с Маринкой. Маринка промолчала, а я предельно вежливо поинтересовалась:
– Что значит «пока»? Никуда он не пойдет!
Отступив на шаг, я дернула из сумки сотовый, приготовившись уже нажать цифры «ноль-два».
Инициированный браток повел головой и шагнул за мной, протягивая лапы. Ромка загородил меня костылем, Маринка крикнула, не слишком громко, а так, для разгона, и тут нас всех отвлек рев двигателя.
Зеленые «Жигули», до этой секунды тихо и мирно стоящие в одном ряду со своими собратьями, вдруг резко сорвались с места и с рыком помчались к выезду из больницы.
Второй браток, чуть задержавшийся на дороге, быстро прыгнул на ступеньку. Видно было, что он испугался неожиданно резко рванувших мимо него «Жигулей».
Мы все проводили взглядом эту взбесившуюся машину. Стекла «Жигулей» были не тонированными, и я с удивлением разглядела за рулем человека в белом халате.
В те секунды я и не подумала, что это может быть наш доктор – любитель чужих диктофонов.
Не было времени думать.
Зеленые «Жигули» мчались прямо на коменданта, оставшегося стоять рядом с передней дверкой «Ауди». Я видела, как постепенно раскрывается рот коменданта, словно он хотел что-то сказать, как медленно опускается его рука с сотовым телефоном, а потом вдруг с прытью, неожиданной для такого зажиревшего и в общем-то немолодого человека, он отскочил в сторону.
Дорога окаймлялась бордюром, за которым нечесаными природными космами торчали в разные стороны ветки чахлых кустарников. Комендант напоролся на один куст, отпрыгнул, попал задницей на второй, с третьей попытки он просто упал на землю и закопошился там, размахивая руками и ногами.
А в это время на дороге происходила коррида, выдержанная в отечественно-механизированном ключе.
«Жигули» на полной скорости врезались в левый бок «Ауди», смяв ей крыло и вбив приоткрытую дверку в салон.
Я забыла про свое желание позвонить, гоблины, казалось, забыли про нас, и все мы стали зрителями, находящимися в одном партере.
Представление на одном бодром бодании не закончилось.
С повизгивающим рычанием «Жигули» отъехали назад и снова ударили «Ауди» в борт. И вот только после второго прицельного пинка «Жигули» объехали опозоренного врага и помчались по дороге к выезду.
– Ну, ты глянь, какая дрисня на колесах, – ошарашенно проговорил поцарапанный браток, судорожно дергая себя за ремень на животе.
– Ну, вы что там коптите?! – тараща глаза, заорал поднявшийся из кустов комендант. – Хряйте сюда, бегом! Бегом!
Гоблины робкой трусцой помчались к нему.
В это время комендант, нервно вздрагивая всем телом, оглядывался и тыкал жирным пальцем в трубку сотового телефона, набирая номер.
Братки подбежали к нему и принялись бережно выводить свое руководство из зарослей.
Под шумок, или, как принято заезженно говорить, «пользуясь случаем», мы втроем тихо и спокойно, правда, все-таки в темпе вальса, погрузились в «ладушку» и выехали из этого места ристалищ.
В зеркало заднего вида все время до поворота я наблюдала, как два бультерьера, превратившись в две лошадиные силы, старались развернуть покореженную «Ауди» носом к выходу.
Только очутившись на оживленных улицах города, я почувствовала некоторое успокоение.
– Мне кажется, Ромка во что-то влип, – заявила Маринка.
– Есть такое впечатление, – ответила я. – Эй, молодой чемодан, давай рассказывай подробнее все, что произошло у тебя на задании.
Глава 4
Мы отвезли Ромку к нему домой, а сами поехали с Маринкой в редакцию.
В редакции мы застали обоих наших оставшихся там мужчин. Сергей Иванович, как всегда, сидел за компьютером, а Виктор с помощью кофеварки настойчиво изобретал чай.
– Ну что там наш попрыгунчик? – спросил нас Кряжимский, как только мы показались в дверях.
– Он-то нормально, если не считать, что мы сами чуть попрыгунчиками не стали, – проворчала Маринка. – Что ты тут сочиняешь?! – вскричала она, обращаясь к Виктору. – Кофеварка – это тонкий прибор, не предназначенный для твоих дурацких экспериментов.
Она оттеснила Виктора от своего стола и, фыркнув несколько раз, всыпала еще чайной заварки в кофеварку.
– Не пропадать же добру, все равно ерунда получится, потому что…
– Потому что не ты делала, – закончила я за нее и обратилась к мужчинам:
– Нам есть что вам рассказать, господа.
– Не спеши, Оля, я сама, – встряла Маринка и начала размахивать руками. – Короче, Ромка влип! Он пошел к дому, где жил этот мужик, с моста рухнувший… Как его там, Оль?
– Будников, – скучным тоном ответила я, понимая, что придется пока взять паузу.
– Ну да, правильно, Будников. Ромку не пустили даже в подъезд, потому что дом крутой и охранник сидит внутри подъезда. А комендант здания – Ромка на него нарвался сдуру-то, словно ему не говорили быть осторожней, – предупредил его, чтобы Ромка уходил подобру-поздорову, а то хуже будет.
Но мы же все знаем Ромку-то…
Маринка сделала эффектную паузу, за которую я успела зевнуть и зайти в свой кабинет.
Я не стала закрывать дверь, потому что само собой планировалось совещание у меня за кофейным столиком. Подойдя к столу, я набрала номер телефона Фимы Резовского, моего старинного приятеля по существу и адвоката по совместительству.
Фимы не оказалось на рабочем месте, и я передала секретарше просьбу, чтобы он мне перезвонил, как только объявится.
Положив трубку, я прислушалась. Через открытую дверь доносился возбужденный голос Маринки, повествующей о пожарах и взрывах, прозвучавших сегодня на нашем пути, причем, судя по расписываемым подробностям, роль абсолютной героини сериала Маринка отводила, безусловно, себе любимой. Я была где-то там, на заднем плане, а Ромка вообще работал статистом в этом театре одного актера. Актером была, понятно, Маринка.
Однако, если отвлечься от красот и описаний, Маринка в общем верно придерживалась сути событий, ну а уж отделить пшеницу от плевел наши умные мужчины, я думаю, сумеют.
Я закурила, набираясь терпения.
Когда моя сигарета подходила к концу вместе с терпением, в кабинет торжественно вошла Маринка, неся в руках поднос с чашками, за нею буднично шел Виктор с кофеваркой, полной свежего чая, а сзади семенил взволнованный и раскрасневшийся Сергей Иванович.
– Я так понимаю, что вы уже все в курсе, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла я, садясь на свое место за кофейным столиком.
– Да, я рассказала кое-что, – небрежно сказала Маринка, бросив настороженный взгляд на меня.
