Светлана Алешина - Тень на плетень (сборник)
– А что Юлька? – переспросил Саша. – Юлька затрахала всех своей простотой. Ей Колька просто надоел. Он же парень простой, даже слишком. Ему его детдом такого на уши накатал, что он, как в книжках, все и думал, и говорил, только ему книжки все какие-то х…е попадались. Юлька, та тоже по книжкам жила. Стихи писала. Меня затрахала своими стишками. Нет чтобы нормально встречаться, поебываться, так она…
– А вот теперь остановись, – резко сказала я. – Правильно ли я тебя поняла? Та записка, вырванный листик непонятно откуда с непонятной надписью: «Я больше не могу» – это же…
– Это была последняя строчка из ее стихотворения тебе! Она была твоя любовница, а ты ее убил! – крикнула Маринка. – Сволочь!
– Это Лариска, – пролепетал Саша, – она придумала и про газету тоже…
– Молчи, гнида ты! – снова крикнула Маринка.
– Да еще какая гнида! – послышался голос от кухонной двери. Там стояла Лариса с пистолетом в руке. – Никому не дергаться, а то сразу положу, – сказала она, – а ты, козел паскудный, если хочешь своей смертью сдохнуть, стукач х…в, то ползи сюда, и побыстрее!
Саша медленно поднялся с табурета и подошел к ней.
Он на секунду прикрыл собой Ларисин пистолет, и Виктор воспользовался этой секундой.
ЭПИЛОГ
На следующий день по нашей просьбе майор Здоренко, которого нам все-таки пришлось вызвать на квартиру к Саше, отрядил двух своих парней покрепче, как я особенно его попросила, и они привезли в нам в редакцию Колю Пузанова. Под охраной этих омоновцев Коля и прослушал нашу диктофонную запись разговора с Сашей. Всю запись, вплоть до выстрела, который Сашу и успокоил. Ларискины визги, когда Виктор скручивал ее на полу, как половую тряпку, я Коле слушать не дала. Ему это было неинтересно. Нам повезло вчера, что Виктор стоял именно там, где он стоял, а прятавшаяся в комнате у Саши Лариса была слишком перевозбуждена, чтобы вести себя осторожней.
Вот так и закончилась эта история. Коля Пузанов потом еще заходил к нам несколько раз, и отношения у нас наладились почти дружеские. Наша газета ни в чем не была виновата перед ним. И он это понял.
