Мертвый сезон. Мертвая река - Джек Кетчам
Вторая Добытая не издала ни крика, покуда прутья хлестали ее по животу, бедрам, шее и плечам, даже лицу. Правда, старались не бить по глазам и ушам, старались не задеть соски – ими Вторая Добытая кормила младенца. Она не предприняла ни малейшей попытки уклониться от ударов, хотя Женщина прекрасно понимала: девушке очень больно. Все же как приятно было причинять боль, и столь же сладостно было ее испытывать, ибо боль была самой жизнью, и Вторая Добытая знала истинную причину этой боли. Знала, что боль несет с собой добро – следовательно, все идет своим чередом.
Дети же стояли и смотрели. Они учились.
Бык снова загремел цепями.
К тому моменту, когда с поркой было покончено, все трое обливались потом, стоя во влажной и жаркой пещере. Все тело Второй Добытой покрылось кровью, как если бы его измазали соком алых ягод. Отличие состояло лишь в том, что на теле совершенно отчетливо проступали раны – что было необходимо, – а с прутьев капал жизненный сок.
Теперь оставалось лишь запастись оружием.
Женщина надела драную клетчатую рубаху, давным-давно снятую с одного убитого рыбака. Она тогда обезглавила его одним мощным ударом топора, чтобы показать Первому Добытому, как умело и быстро это следует делать. Нож рыбака болтался в притороченных к поясу ножнах – он даже не успел к нему прикоснуться тогда.
Дети поднялись, подошли к куче – и вскоре тоже снарядились на славу.
20:20
Они шли по пляжу, ступая по усеянному камнями песку.
Женщина знала эту местность. Неподалеку отсюда находилась та пещера, где они пережили Ночь первых слез. По другую сторону канала, незримый в темноте, лежал остров, где она родилась.
Те места она помнила смутно. Вспомнила, как они прятались много дней, пока в конце концов не бежали, спасаясь от людей с ружьями, разыскивавших тех, кто успел стать добычей. В то время Женщина еще не понимала, что такое ружье. Зато старшие осознавали угрозу и потому подались на материк.
Она помнила, что на том острове водилось много рыбы и птиц, и, хотя настоящие пиршества случались редко, охота всегда была безопасной.
Сейчас же, когда Женщина повзрослела и стала главой семейства, безопасной охота не выдавалась никогда. Ружья были повсюду. Планирование стало необходимостью, а еще – осторожность.
Первому Добытому нравилось изображать из себя лидера – в конце концов, он ведь был старшим мужчиной в семье. Однако планов он строить не умел и понятия не имел о том, что такое осторожность. То есть никаким лидером он на самом деле не был. И не мог им быть. Его действиями руководила одна лишь глупая гордыня, когда он с топором через плечо шел – вот как сейчас – на шаг впереди нее. Во многом Первый Добытый до сих пор оставался ребенком.
Шедшая рядом обнаженная Вторая Добытая оказалась посмекалистее.
От нее исходили спокойствие и готовность воспринимать вещи такими, какими они были. Она обладала завидным умением ждать и рассуждать.
Правда, так было не всегда. На протяжении целого лунного цикла Женщина была вынуждена держать Вторую Добытую в мелкой и темной норе в дальнем конце пещеры связанной по рукам и ногам и к тому же ежедневно поколачивать, потому что девчонка постоянно плакала и то и дело вспоминала мать – как ни странно, при этом она ни разу не вспомнила отца, – хотя к тому времени ей миновало уже шесть лет и она должна была стать сильнее.
Со временем плач прекратился. А потом и вовсе стало так, будто девочка жила вместе с ними с самого начала.
Женщина устремила взгляд в сторону моря. Был высокий прилив, как в ту самую ночь, когда ее семья покидала остров.
От семьи давно никого не осталось – всех уничтожили. И вот вновь настали темные времена.
Она возродила семью. Взрастила их сильными.
Дети брели по пляжу по обеим сторонам от нее. Первым шагал Заяц – лучший из всех охотник, хотя в остальном полнейший дуралей. Следом за ним шла пара мальчиков-близнецов, а дальше Девочка, Землеедка и Мальчик с помутневшим глазом. С собой не взяли только младенца.
Женщина ощущала, как внутри ее волнуется и вздымается их сила.
В чем-то ее семья напоминала собой морскую водоросль при отливе – сморщенную на солнце, почерневшую от многих потерь, иссохшую чуть ли не до хруста. Пока вновь не поднимется море, наполнив ее, сделав зеленой, гибкой, полной жизни.
Море было кровью.
Ночь разбивалась о прибой, отдаваясь в ушах Женщины ярким громом.
20:45
– Плохо дело, – сказал Манетти. – Очень уж темно. В такое время того и гляди кто-нибудь размозжит себе голову об эти скалы.
«А ведь парняга прав», – подумал Питерс. Поиски и в самом деле сильно затруднял высокий прилив, превративший пляж в узкую полоску песка, заставлявший жаться к гранитным скалам и тянувшимся у их основания потрескавшимся валунам. Их поверхность стала скользкой от брызг прибоя. Волны стремительно заполняли малейшие расщелины и выемки на берегу, и полицейским приходилось то огибать, а то и перепрыгивать через водные потоки. Волосы и одежда Питерса промокли от брызг, а сам он ощущал на губах острый привкус соли. Люди были вконец вымотаны.
Что ж, пора было закругляться.
Под таким углом, стоя так близко к скале, они все равно ни черта не найдут. Невозможно было определить, что вообще являлось пещерой (не говоря уж о том, насколько она глубока и можно ли в ней жить), а что всего лишь трещиной или небольшим углублением в скале.
Патрульные снабдили их увесистыми фонарями «Мэглайт» на шести батарейках – стоили такие недешево, целых сорок долларов, но их мощные лучи запросто прорывались сквозь разлитую в воздухе испарину. И даже в свете этих крепышей все вокруг казалось совершенно одинаковым. С таким же успехом можно было надеяться разглядеть в стенке отверстие от гвоздя, если сам лежишь, прижавшись лицом к плинтусу. Дохлая затея.
– Пора с этим кончать, – сказал Питерс. – Не думаю, что кому-то другому на нашем месте повезло бы больше.
– Вот черт! – ругнулся Гаррисон, на ходу осматривая каменные стены над головой. Он наступил в приливный бассейн, и теперь в его ботинке плескалась морская вода.
В детстве Питерса ребятня называла это «хапнуть крокодила».
Манетти достал рацию и вышел на связь.
– Всем бригадам, начать пункт два, – сказал он в микрофон. – Срочно.
Под «пунктом два» подразумевалась операция по обходу всех домов в округе.
Чтобы ее организовать, требовалось время
