Им придется умереть - Питер Джеймс
– А нам это действительно нужно? – вставил Траут. – Этот человек бесспорно виновен. На мой взгляд, доказательства обвинения совершенно очевидны.
– Вообще-то, Гарольд, – резко перебил его Хьюго, – нужно. Конечно, обвинение хочет, чтобы его признали виновным, они потратили много времени и денег на расследование этого дела – они же опростоволосятся, если Теренс Гриди выйдет на свободу. Именно поэтому нужно обсудить все надлежащим образом.
– Не верю, что он виновен, – протянул Хари Сингх. – У него доброе лицо.
– Чего? – возмутился Траут. – У него доброе лицо, следовательно, он ни при чем?
– Можно ли доверять показаниям людей с обеих сторон? – спросил его Сингх. – Скажите честно, вы поверили каждому их слову?
– Может, не каждому, – пожал плечами Траут, – но многим.
– И вы убеждены в своем мнении? – допытывалась Мэг.
Траут засунул в ухо палец и покрутил там. Его лицо слегка покраснело, впервые с начала судебного разбирательства на нем проступили какие-то эмоции.
– Что ж, да, полагаю, что так.
– Полагаете? – набросилась она на старика. – Вы будете спать спокойно, зная, что человека посадили за решетку лет на пятнадцать, потому что вы полагали, что он виновен? То есть вы не уверены на сто процентов?
– Сказать на сто процентов всегда очень непросто, Мэг, – произнес он, будто оправдываясь.
И тут она поняла, что поймала его.
– Если не ошибаюсь, вы раньше занимались оценкой рисков для страховой компании?
– Я оценивал риски гибели и повреждения судов и груза в море.
– Хорошо, – кивнула Мэг, – давайте представим гипотетически, что вашей компании предложено застраховать Теренса Гриди на десять миллионов фунтов от угрозы попасть в тюрьму. Как бы вы рассчитали размер страхового взноса?
– Задача практически невыполнимая, – любезно заметил он.
– У вас, наверное, была какая-то модель, на основании которой вы рассчитывали размер взноса? По соотношению риска к прибыли?
– А, понял. Вы хотите, чтобы я оценил в процентах вероятность его виновности или невиновности?
– На основании неопровержимых фактов, содержащихся в доказательствах. Без учета того, какой оттенок происходящему придают слова адвоката или прокурора.
– С моей точки зрения, вероятность его виновности по всем пунктам составляет около восьмидесяти процентов, – нахмурился Траут.
– Получается, двадцать процентов – за его невиновность?
– Да, – согласился он неохотно после секундной паузы.
– Можете ли вы сказать, – пристально посмотрела на него Мэг, – что лошадь, участвующая в скачках, при соотношении шансов четыре к одному точно проиграет?
– Конечно нет, – буркнул он. – В скачках слишком много переменных.
– Но вы готовы отправить человека в тюрьму при таких же шансах?
Его кадык заходил вверх-вниз, а на лбу выступила испарина.
– Не думаю, что можно сравнивать виновность или невиновность обвиняемого с оценкой рисков при страховании груза или со скачками.
– Да? А почему нет? Разве вы не признали, что сомневаетесь и есть шанс, примерно один из пяти, что обвиняемый действительно невиновен?
Траут отыскал местечко на своем лысеющем черепе и принялся активно его расчесывать.
– Что ж, – признал он с явной неохотой, – полагаю, в ваших словах есть резон.
– Благодарю. – Мэг вернулась к заметкам. – Мы стали свидетелями бурной дискуссии о том, встречался ли обвиняемый когда-либо с человеком, который якобы был его так называемым лейтенантом, Майклом Старром. Этот человек, уже признавший себя виновным во всех преступлениях, несомненно, является, как мы все слышали, весьма сомнительной личностью, не заслуживающей доверия. Его слова во многом противоречат словам обвиняемого. Также нам сообщили, что он может существенно снизить срок заключения, обвинив мистера Гриди. Можно ли всецело доверять его словам? Мне, например, так не кажется.
– Ох, бога ради! – воскликнула Софи Итон. – Мы все слышали показания свидетеля, эксперта-подолога Келли. Мы смотрели запись, на которой четко видно, как мистер Старр входит в здание, где находится «ТГ Ло».
– Да, – кивнул Майк Робертс, – но стоит заметить, что показания сотрудников Гриди и, в частности, его секретарши, на мой взгляд, звучат достаточно убедительно. Они не сказали ничего, дающего нам возможность заключить, что мистер Гриди и мистер Старр встречались в тот или любой другой день.
Мэг с интересом наблюдала за отставным полицейским. Неужели он на ее стороне?
– Согласна, – встряла Мэйзи Уоллер. – Этот механик, Артур Мейсон-Тейлор из «ЛГ Классикс», показался мне очень порядочным человеком. Он утверждает, что никогда не видел мистера Гриди и никогда не слышал его имени. Если мистер Гриди, как предположил мистер Старр, владел «ЛГ Классикс», то, конечно, странно, что главный механик никогда с ним не встречался.
– Ну, я проработала в больнице девять лет и никогда не встречалась с главврачом, – вставила Софи.
– Но зачем такому человеку, как Артур Мейсон-Тейлор, лгать? – спросил Хьюго. – По мне, так это вообще не имеет никакого смысла.
– И это вновь возвращает нас к указаниям, которые дал судья, – добавила Мэг. – «Вы должны быть уверены в виновности подсудимого». Может ли кто-то из присутствующих с уверенностью сказать, что подсудимый и мистер Старр когда-либо встречались?
Она обвела взглядом сидящих за столом. Только Тоби поднял руку.
– Тоби, вот как? Вы уверены?
– Да.
– Ладно. Очень важно, чтобы мы все открыто делились мнениями. Но давайте еще раз напомним всем, что судья сказал о Майкле Старре, я записала. Он сказал, мы должны иметь в виду, что Старр дал показания против Теренса Гриди в надежде смягчить себе приговор. – Она заглянула в заметки. – Судья проинструктировал нас, цитирую: «Отнестись к показаниям мистера Старра с осторожностью». Далее он также сказал, и я думаю, это важно учитывать: «Вам следует спросить себя, не изменил ли мистер Старр свои показания таким образом, чтобы ложно обвинить мистера Гриди». – Она снова подняла глаза. – По-моему, это звучит весьма недвусмысленно. Думаю, судья зашел далеко, насколько позволено, чтобы предупредить нас и посоветовать не доверять Старру.
– Мне кажется, вы придаете слишком большое значение этим словам, Мэг, – покачал головой Траут. – Я интерпретировал их иначе: судья, несомненно, все сделал правильно, предупредив нас о том, что Старр может лгать ради собственной выгоды, но я не считаю, что таким образом он пытался тонко завуалировать свои указания.
– Не соглашусь, – ответила Мэг и заметила, что присутствующие за столом одобрительно закивали: большинство присяжных были солидарны с ней в этом вопросе.
– Что ж, придется каждому остаться при своем мнении, – парировал Траут с раздражающим самодовольством.
Мэг на мгновение задумалась, на что похожа жизнь с этим человеком. У нее возникло сильное искушение огрызнуться: «Мне всегда говорили, что нужно позволять людям быть правыми в утешение за то, что больше они ни на что не способны». Но вместо этого она решила, что лучше сменить тему.
– Давайте перейдем к показаниям Эмили Денайер. Должна сказать, что к тому времени, когда она закончила, я была почти убеждена, что мистер Гриди стоит за всеми этими банковскими операциями и финансовыми махинациями. Но потом мы заслушали показания Кэролин Херринг, человека со впечатляющим послужным списком, занимавшей ранее руководящую должность в отделе по борьбе с мошенничеством в налоговом управлении. Ее слова заставили меня задуматься.
К облегчению Мэг, несколько человек за столом кивнули в знак согласия.
– Опять же, можем ли мы, – заметила она, – твердо сказать, что за всеми банковскими транзакциями и финансовыми операциями стоит мистер Гриди? Я не вполне в этом убеждена.
Люди зашептались, соглашаясь с ней. Но к ее легкому ужасу, Рори О’Брайен, который в течение последнего часа или около того, пока они обсуждали приговор, был полностью сосредоточен на финансовой документации, никак не отреагировал. Мэг даже не была уверена, слышит ли он ее, но, с другой стороны, он почти всегда молчал. Однако сейчас она не возражала против такого поведения; она была в ударе, ее переполнял адреналин. Она чувствовала, что все идет по плану.
– Давайте теперь обсудим показания Майкла Старра, которые на первый взгляд изобличают подсудимого, – предложила она. – Но, как мы уже говорили, можем ли мы ему доверять? Мы слышали, что он человек с крайне сомнительной репутацией, и, поскольку он уже признал себя виновным, ему нечего
