Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
– Арина несовершеннолетняя, вы не имели права допрашивать ее без родителей!
– Я всего лишь специалист по психологии в полиции, и я не допрашивала. И вообще, мы играли и ждали вас, – сообщила Кира в никуда. Оправдания – самый тупиковый и бесполезный способ прорваться сквозь истерику, но в целом Кире в этой квартире уже ничего было не нужно. Только уйти.
– Я напишу на вас заявление. И пожалуюсь вашему начальству, – пообещала мать Арины.
– Ваше право. – Кира наконец поймала взгляд женщины, установила зрительный контакт. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга.
Женщина провела рукой по лбу, до этого прижала ладони к щекам. Постоянно трогает лицо. Она лжет? Истерика походила на настоящую. Но в ее поведении явно что-то было странным.
– Убирайтесь! – прошипела женщина одними губами.
– Уже ушла, – спокойно отозвалась Кира и направилась к двери.
Уже сидя в своей машине и возвращаясь домой, она подумала, что не только маленьких детей стоит учить не впускать никого в дом. Взрослым девицам тоже не следует ходить по чужим квартирам.
На ее рассказ Самбуров засмеялся и прижал к себе.
– Твой метод работы «выбеси – получи откровенность» дал сбой.
– Не дал. Метод надежный. Просто она сразу тревожная и агрессивная пришла, – рассуждала Кира, оценивая свою неудачу. – Хуже то, что я не поняла, где она лжет и зачем.
– Тебя не побили и даже не спустили с лестницы. Можно считать, разговор удался. – Григорий почти откровенно смеялся. Кира возмущенно выпучила на него глаза. – Может быть, тебе форму следует носить? Будешь выглядеть представительнее.
Она по-детски показала ему язык и спросила:
– Аня нашла что-нибудь?
– Проверяем. Один из твоих кандидатов, Карпов, отпадает. Работает на бензозаправке в Ростове-на-Дону, год никуда не выезжает. Про Ерошенко пока ничего, по месту регистрации в Туапсе он не живет, привлекался за мелкое хулиганство по административке. Ищем. Алейников лежит в психушке, у нас в Краснодаре. В хорошей, в платной. Но они не дают по нему никаких сведений, требуют официальный запрос. А по регламентам на него нет основания… Ладно, придумаю что-нибудь. Есть еще двое из сорока трех, кто стоит на учете в психдиспансере, Ушаков и Нагорный. Оба даже некоторое время лежали в больнице, здесь, в Краснодаре. По месту регистрации не живут. Местоположение неизвестно. Нагорный предположительно где-то в Крыму на заработках. Вот их активно разыскиваем. По остальным тоже работаем.
– Угу, – пробубнила Кира с отсутствующим взглядом. – Алейникова надо проверить. У него есть родственники? Кто за него платит, если психушка платная? Когда его положили?
– Мы всех проверим, – пообещал Самбуров.
– Всех – долго, – пробубнила Кира.
Она замерла с вилкой, не донесенной до рта, снова погрузившись в размышления.
Глава 26
Темная низкая туча завесила небо с утра, обещая дождь. Рыхлая, мрачная, тяжелая. Иногда через нее прорезались солнечные лучи и снова исчезали в грозовой перине. Там, в вышине, скрытая от человеческих глаз, шла борьба между светом и тьмой, злом и добром. Впрочем, дождь сейчас оказался бы явным благом, даже если бы явился результатом победы тьмы. Но его пока не случилось. Духота усилилась до невозможности. Борьба продолжалась.
Самбуров собирался пообедать, но Вольцев опередил его, позвав к себе. Аня все время сидела за ноутбуком, кажется, уже приросла к креслу. Володя не выпускал из рук телефона. Даже на его всегда цветущем и радостном лице залегли тени от усталости и тяжелых мыслей. Отдел Григория грозил умереть от переработки и истощения, если повезет, то обойдутся голодным обмороком. Никто из ребят не ходил на обед.
Отогнав от себя мысль, где именно гуляет их специалист по психопатологии, Самбуров заказал пиццу на всех.
Облокотившись на капот своей машины, он ждал доставщика.
– А не рано ли отмечаете победу? – промурлыкал голос Ларисы за спиной, когда он забирал коробки и две бутылки соленой минералки из рук пацана с желтым рюкзаком-коробом за спиной. – Убийца еще на свободе.
– А мы не празднуем, – буркнул Самбуров, которому плохо давался жанр взаимных подколок. – У нас поминки.
– А присоединиться можно?
– На поминки не приглашают, – отозвался Самбуров и, пока Лариса решала, что означает этот ответ, попытался пройти мимо.
– На вас, товарищ подполковник, лица нет. Управление в раздрае, не знает, что и думать. Не то Вольцев работой загрузил так, что ваш отдел как бетонной плитой придавленный ходит, не то на личном фронте грозовые тучи у легендарного подполковника Самбурова.
– А управлению не помешает заняться своими делами и своей личной жизнью, – спокойно, без лишних эмоций посоветовал Григорий, не глядя на девушку.
– Так у людей личная жизнь дома, а ваша, вон, по Управлению ходит, – Лариса кивнула в сторону.
Самбуров не собирался смотреть в том направлении, но на лице Ларисы отобразилось что-то странное – удивление, радость и настороженность. Она открыла и закрыла рот, оборвав себя на полуслове.
От ворот к ним шла Кира Вергасова, легкая, грациозная, с развевающимся волосами медового цвета, в голубом сарафане, подолом которого играл ветер.
На шаг позади нее семенил Школьников. На его лице отражались самые разные чувства – недоумение, замешательство, смущение, возмущение, даже страх. Сменяя друг друга, они олицетворяли невысказанные мысли, которые роились в его голове, но так и не решились сорваться с языка. По всей видимости, невысказанные мысли предназначались специалисту по психопатологии, но та не очень ими интересовалась, и они остались теребить Школьникова изнутри. Вергасова хмурилась, закусила губу, смотрела в себя, поглощенная мыслями, не сразу заметила Григория во дворе Управления.
– Школьникова еще к тебе в отдел не перевели, а он уже в шоке от работы с вашим специалистом по психопатологии, – хихикнула Лариса и ехидно добавила: – Смотрите, товарищ подполковник, она всему вашему отделу психику угробит. Не знаю, куда Школьников с ней ходил, но то, что испытал потрясение, видно по его лицу. За работу с Вергасовой надо молока давать, как на вредном производстве.
– Нам Вольцев за вредность валерьянки наливает. Мы заменили ею чай, поэтому ничего не боимся. Школьников привыкнет, – отшутился Самбуров, хотя ему и самому было интересно, чем его уделала Кира.
Сама Лариса столкнуться с Вергасовой лично не пожелала, поэтому, когда Кира подошла к Самбурову, той уже и след простыл.
Школьников действительно находился в шоке, не отреагировал даже на коробки с пиццей.
– Что-то ощутимое прилетело парню, – сделал вывод подполковник.
– Алейникова нет в психушке, – поведала Кира. – И, по всей видимости, нет давно. Но частная психиатрическая клиника Биданокова не поставила в известность родственников, сославшись на то, что у Алейникова их нет.
Кира сияла, радуясь добытой информации.
