Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
Шаги приближались. Оса занесла руку с банкой, тихо что-то пробормотала. Мишка последовала ее примеру. Во-первых, вооружилась – стянула со стола длинный напильник, а во-вторых, произнесла быструю молитву:
Господи, давай я выйду отсюда живой.
И только тут вспомнила, что поделилась своей локацией с Алексеем. Опустила напильник, достала телефон.
Алексей так и не сел на стул. Телефон теребил в руках. Чтобы чем-то себя занять, загуглил трамадол. Это оказалось обычное инъекционное обезболивающее. Было непонятно, почему доктор вдруг решил, не навещая пациентку, выписать ей еще лекарств, но это Алексея не взволновало. Взволновало другое. Медбрат вошел в коридор с лестницы, ведущей на парковку. Алексей видел, как туда спускались медсестры, чтобы перекурить. За весь день все сотрудники, появлявшиеся с лестницы, до этого обязательно проходили в ту сторону из главного коридора. Новые лица всегда появлялись справа, слева – только уже виденные. Откуда там мог взяться этот медбрат? Алексей нервно потер переносицу. Он чувствовал, что накручивает себя. Если бы Мириам Борисовна думала, что девушка в палате находится в опасности, она бы оставила кого-нибудь другого ее охранять. Но все-таки он подошел к двери палаты, приоткрыл ее.
В первое мгновение ему показалось, что все в порядке. Девушка улыбалась чему-то в телефоне, а медбрат стоял к двери спиной и размешивал в стакане таблетки. А потом медбрат обернулся, услышав скрип двери, и дернулся так, что пластиковый стакан полетел на пол. Мутная вода расплескалась, но Алексей на воду не смотрел. Он встретился взглядом с медбратом и сразу потянулся за пистолетом. В ту первую секунду, только обернувшись, медбрат посмотрел на Алексея с таким ужасом, что молодой полицейский сразу понял, что все его опасения были оправданны.
– Руки за голову! – закричал Алексей. – На пол, лицом к стене!
В его кармане завибрировал телефон.
Шаги прозвучали совсем рядом, а потом в проходе между столами появилась высокая черная фигура. Оса уже закрыла ноутбук, а Мишка убрала телефон, поэтому разглядеть что-либо в темноте было трудно.
Фигура толкнула один из столов, и Мишка покрепче сжала в руке напильник. В этот момент у стены снова вспыхнула лампа, и Мишка увидела, как Оса бросает свою бомбу. Наверное, она хотела ослепить человека в черном. Банка должна была попасть ему в лоб, но он резко вскинул правую руку и схватил ее, швырнул об пол. Только от этого удара бомба взорвалась, ослепив Мишку. Взрыв был не очень сильный, и Мишка рванулась назад, к дальней от поваленных столов перегородке, толкнула ее плечом. Перегородка легко поддалась, и Мишка покатилась по полу.
Когда она поднялась, то увидела, что единственный источник света погас. Видимо, от взрыва лопнула лампочка. Черная фигура покачнулась, двинулась вперед, к углу, в котором должна была прятаться Оса. Мишка увидела, как человек в черном поднимает вверх топор, опускает его. В ушах до сих пор звенело, но даже сквозь звон Мишка услышала крик Осы и кинулась обратно. Она так и не выпустила из руки напильник и теперь с силой вонзила его человеку в черном в бок. Тот развернулся к ней, ударил ее по лицу локтем. Мишка снова удержала в руках напильник, но на этот раз ударилась не о легкую стенку, а о перевернутый стол. Человек в черном пошел на нее, занося топор.
Мишка перевернулась, больно ткнула себя в живот напильником и, не распрямляясь, кинулась вперед между перегородок. Где-то там, в конце лофта, была растяжка с бомбой.
Человек в черном тоже побежал.
Человек с татуировкой на шее чувствовал текущую по ребрам кровь. Глаза еще не оправились от взрыва – и зал перед ним плыл, а стенки все время казались плоским забором, в котором невозможно было найти проход. Он бежал на звук, только один раз остановившись, когда левую ногу вдруг пронзила острая боль. Он неверно наступил на вывернутый мизинец.
Мишка добежала почти до конца лофта, но было понятно, что пересечь весь коридор она не успеет. Человек в черном был слишком близко. Мишка свернула в сторону, спряталась за одну из перегородок и замерла. Человек в черном тоже остановился. Как Мишка и думала, он следил за ней по звуку. Несколько секунд в лофте стояла мертвая тишина.
Мишке очень хотелось достать телефон и проверить, получил ли Алексей ее сообщение. Она вспомнила, как ее московский друг Арт жаловался, что, отправив сообщение, не может ни о чем думать, пока не увидит значок «прочитано». Мишка даже переложила напильник в правую руку, потянулась к карману, и тут человек в черном снова пошел. Несколько шагов – и тишина.
Он стоял совсем рядом, за перегородкой, и Мишке, у которой наконец перестало звенеть в голове, стало слышно его дыхание. Человек в черном дышал странно, рвано, словно воздух продувал через мокрый чулок в его легких. Мишка снова взяла напильник в левую руку, замахнулась. Нужно было всего лишь, чтобы человек в черном отошел подальше. Тогда она успела бы добежать до растяжки.
Человек с татуировкой на шее внимательно разглядывал темный зал. В голове немного прояснялось, а боль в ноге отступила. Теперь ныл только бок, в который воткнулся один из гнилых колосков. В груди очень громко билось сердце. Оно мешало прислушиваться к залу. Человек втянул носом воздух и расслабился, позволил боли собраться в груди. Обычно на такую молитву уходило больше времени, и поэтому совсем растворить боль не вышло, но она сжалась настолько, что взгляд сделался очень ясным. Зал разделился на пчелиные соты, стенки стали объемными. Человек повернулся к черному дверному проему, и тут сзади и сбоку раздался металлический звон.
Мишка с трудом сдержалась, чтобы не побежать в тот же момент, когда человек за стенкой сорвался с места. Нужно было дать ему пройти хотя бы половину расстояния до перегородки, в которую Мишка кинула напильник.
Мишка развернулась и выпрямилась. Затылок человека в черном был виден между перегородками. Тогда она тихо прошла до выхода из лофта и только тут громко хлопнула в ладоши. Она не знала, жива ли Оса, но оставлять с ней человека в черном было нельзя.
Человек побежал к ней, откинув в сторону одну из перегородок. Мишка рванула по коридору, со всех сил отталкиваясь от пола и думая только о том, чтобы правильно поставить ногу перед растяжкой.
Человек с татуировкой на шее наконец увидел убегающую девочку. Она летела по коридору, но ноги у нее были короткие. По этим-то ногам и нужно было ее срубить. Человек пересек уже половину коридора, когда девочка прыгнула и оказалась на лестнице. Она не рассчитала свой прыжок, врезалась в перила и на секунду замерла. Тогда человек с татуировкой на шее размахнулся и кинул свой топор, целясь в девочкину левую ногу. В последний момент его руку свело – рану в боку словно пронзило ножом, и боль мгновенно прорезалась вверх до плеча. Топор полетел криво, ударился о стену. Девочка успела вскочить и прыгнуть вниз через ступеньки. Человек бросился следом, и тут его топор перерубил леску, протянутую у выхода на лестницу.
В спину Мишке ударила взрывная волна, и она успела подумать только о том, что Москва и Санкт-Петербург слишком похожи друг на друга. Оставалось надеяться, что взрыв убил человека в черном.
Но взрыв его не убил. Человек с татуировкой на шее поднялся, протер залитое кровью лицо и оперся о стену. Впервые в жизни он почувствовал, что его тело больше ему не принадлежит. Что-то будто лопалось в груди, а кровь текла не только из раны
