Постоянство хищника - Максим Шаттам

Связь была слабовата, лишь одна полоска, но ей хватит. Она убрала трубку в карман. Время идет. Каждая секунда дает ему возможность подготовиться. Вернуть себе преимущество. Нужно идти, пока не стало слишком поздно.

Носком ботинка она потянула дверь на себя, и та беззвучно открылась. Людивина затаила дыхание. Ну, вперед. Она спустилась на две ступеньки, крутанулась вправо, потом влево, чтобы проверить пространство.

По-прежнему никого.

Только инструменты развешаны по стенам над верстаками. На одном из них лежат выпотрошенные старые часы, колесики разбросаны среди крошечных отверток.

Где же этот псих? Именно отсюда донесся металлический звук.

Хотя нет, дальше, он был приглушеннее.

Других выходов нет.

А запах есть.

Отбеливатель. Воняет хлоркой!

Все вокруг было сухим и не выдавало следов недавней уборки, хотя запах был очень сильным.

И Людивина не могла не вспомнить отчеты о вскрытиях. О том, что он делает с жертвами.

Удвоив бдительность, она медленно двинулась дальше. И тут услышала их.

Хоровое тиканье. Глухое. Как будто десятки часов заперли в… шкаф?

Людивина заметила следы на полу перед дверцами. Сюда что-то тащили. Она помедлила. Вдруг оно спрятано внутри?

Она резко потянула за правую створку, держа пистолет на уровне груди, готовая на этот раз стрелять на поражение. Рисковать она не собиралась.

Пусто. Только синие комбинезоны, халаты на вешалке и…

Телефон завибрировал в кармане. Что это значит? Что звонок оборвался. Пропала сеть?

Пока Людивина решала, стоит ли снова достать мобильник и позвонить, одна деталь привлекла ее внимание.

Дно было кривым. Примыкало неплотно. В щель просачивался желтый электрический свет.

Вот же сволочь…

Людивина выдохнула и одной рукой потянула на себя панель, чтобы открыть ее до конца, готовая дать отпор мерзавцу, если он появится.

Никто не появился. Не считая сорока двух кукольных голов, висящих вверх тормашками и освещенных изнутри. Они скалились гуинпленовскими улыбками, их стеклянные глаза таращились из провалов орбит.

Что это…

Отбеливателем пахло оттуда. Оттуда же доносилось назойливое тиканье десятков часов, едва различимых в полумраке за центральным кругом света. Все шли в обратную сторону.

Людивина вошла в комнату без окон. Дыхание становилось все более прерывистым. Ладони потели все сильнее. Она не знала, удержит ли оружие, если придется стрелять.

Перед ней лежала перевернутая металлическая тележка с подносом, шприцем и другими предметами, которые она не успевала рассмотреть. Падая, тележка опрокинула огромную промышленную банку с отбеливателем, по которому теперь ступала Людивина.

Дальше в полу оказалась большая дыра рядом с фанерным щитом, но Людивина не стала задерживать взгляд и на ней. Она целилась то вправо, то влево, в мельчайшую выемку, в малейшую тень. Но они были повсюду. Стены далеко, лампы-куклы освещали только середину помещения. Там, в темноте, Людивина угадывала как минимум еще одну комнату.

Справа лежал огромный аккумулятор от грузовика, подключенный к двум кабелям.

И тут она увидела ее, прикованную к столу, с ногами на подпорках, и сердце подпрыгнуло.

Хлоя!

Поза, нагота и лицо, истерзанное душевным хаосом, в который она была так долго погружена, потрясли Людивину. Несколько секунд она стояла, не в силах двинуться с места.

Отвлеклась в самый неподходящий момент.

Она резко обернулась, но за спиной по-прежнему никого не было.

Неужели он сбежал через черный ход, как только услышал ее? Возможно, она переоценила его эгоцентризм. Сбежал, как трус, вместо того чтобы защищать свою территорию.

Хлоя здесь, она жива, сейчас только это имеет значение.

Людивина подошла к несчастной, не переставая следить за тенями вокруг. Не поддаваясь эмоциям, сохраняя бдительность, она сорвала скотч с губ пленницы.

– Хлоя, я офицер жандармерии, пришла за вами. Можете сказать, где он?

Язык Хлои двигался между губ, словно она забыла, как это – говорить. Людивина освободила ее веки от скотча и резко повернулась, взмахнув пистолетом. Ничего.

– Мне нужна ваша помощь, – продолжила она настойчивым тоном. – Знаете, куда он пошел?

Хлоя смотрела на нее и не видела. У нее был шок.

Людивина заметила, что запястья и лодыжки скованы наручниками. Ключей она не увидела, но сейчас не могла позволить себе их искать.

– Я хотела бы освободить вас, но не могу, пока он здесь, понимаете?

Хлоя опустила кисть вниз, к опрокинутому подносу, и Людивина увидела маленькие ключи на бетонном полу среди ножниц и щипцов.

Тиканье сводило с ума; Людивина не представляла, как Хлоя это вытерпела, как не утратила рассудка за столько дней и ночей. Должно быть, это волновало ее меньше всего.

Людивина еще раз убедилась, что Джонни Симановски не скрывается в полутьме, простирающейся вдоль всей левой стены и впереди, торопливо опустилась на колени, схватила ключи и вернулась к столу. Ее ладони скользнули по рукоятке «зиг-зауэра». Она не сможет одновременно держать оружие и освобождать Хлою. Решение было принято за долю секунды: Хлоя слишком долго страдала, чтобы ждать. Людивина положила пистолет на пластиковую столешницу и быстро вставила ключ в замок на правой ноге.

Щелк!

Быстро огляделась. Никого. Она занялась правой рукой. Прежде чем обойти стол, она заберет пистолет. Нельзя отходить от него слишком далеко.

Щелк!

Пока все шло нормально. Она повернулась к пистолету.

Он лежал на столе, там, где она его оставила.

Каждую секунду Людивина ожидала, что Симановски выскочит, как черт из табакерки, и старалась, чтобы сердце билось в спокойном ритме, а мозг и мышцы снабжались кислородом, чтобы справиться с ситуацией, несмотря на стресс.

Хлоя неподвижно лежала на столе и внимательно следила за своей спасительницей.

Людивина обошла стол, чтобы подобраться к левой руке. Пистолет она положила на край стола, под бедро Хлои.

Ковыряясь в наручниках, она заметила, что зрачки Хлои расширились.

Черт, она отключается.

Людивина знала этот симптом. Шоковое состояние, психическая перегрузка, эмоциональный взрыв – все это обрушилось на Хлою, когда она думала, что умрет, но получила шанс выжить. Часть ее отказывалась в это верить, чтобы избежать разочарования. Если это неправда, если надежда тщетна, подсознание понимало, что она не выдержит еще одного погружения в ад. Это разрушит ее навсегда. И подсознание защищало ее, отключая от реальности. Лучше не быть совсем, чем смотреть кошмару в лицо.

Людивина знала, что Хлоя не сможет идти.

Щелк! Остался один наручник.

Людивина наклонилась к ее лицу.

– Хлоя! Я знаю, вы меня слышите, – мягко произнесла она, стараясь придать голосу уверенности, хотя сама была очень напряжена. – Прошу вас, сделайте последнее усилие, чтобы уйти вместе со мной. Я буду защищать