Надломленный мозг - Валерий Александрович Пушной
— Пусти меня, Егор, пусти, Егорушка!
На сердце у него заскребли кошки. Она называла его ласково, как в постели. Как же она великолепна в постели! Просто скулы сводит от этой мысли. Егор зажал руками уши и ушел в дальнюю комнату, где не слышно было голоса Инги. Взял попавшуюся в руки книгу, раскрыл, но буквы прыгали перед глазами, не читались. Боже, долго это будет еще продолжаться? Ну почему ее не арестуют? Ведь она убийца! Разве можно сейчас оставлять ее на свободе? Полиция не понимает, что творит. Ее не должно быть в его жизни, и вообще ее не должно быть среди живых. Стук продолжался долго, но Егор не откликнулся. Инга медленно пошла вниз. В висках сильно пульсировала кровь, мозг долбила мысль, что она все равно вернет Егора в свою постель.
16
Поместив Коршуна отдельно от Квазимодо, Акламин поочередно выдергивал их к себе и закидывал вопросами. Задача была выяснить, из какого пистолета и кто ранил Коршуна в квартире Инги. Раскачивать подельников пришлось долго — шел на хитрость, обыгрывал вопросы и так, и этак. Первым дрогнул Квазимодо, когда накрутки Аристарха прижали к стенке. Нет, он не хотел сдавать кореша, но, уверившись, что Коршун все списывает на него, также не собирался вешать на себя то, чего не совершал. Он разозлился. Быть лохом, незаслуженно тянуть лишний срок никто не захочет. Пометался, пометался и выложил оперативнику, как все было.
— Откуда у нее пистолет оказался? — спросил Акламин, откинувшись к спинке стула и положив перед собой руки на столешницу.
Кадык Квазимодо дернулся. Разнесся хрипловатый выдох. А потом, ерзая с ягодицы на ягодицу, как будто у него был геморрой, он выпалил:
— А черт ее знает! Я же говорю тебе, начальник: не видел я этого! Она уже была со стволом, когда я вкатился в спальню. Коршун перед нею стоял как ощипанный. Она там нас двоих чуть не положила. Едва ноги унесли! — Округлые плечи сильно натянули рубаху на спине.
Было очевидно, что Квазимодо на сей раз не выкручивался. Аристарх продолжил, пытаясь разобрать проблему по косточкам:
— Может, у Коршуна был второй пистолет и Инга воспользовалась им?
Исковерканное природой лицо Квазимодо осталось прежней застывшей маской, но глаза заиграли, как калейдоскоп, разными красками:
— Ты, начальник, совсем меня за лоха держишь? — без притворства поежился он. — У нас с Коршуном был один ствол на двоих! Он выронил его. А у нее была своя пушка. Она и пальнула в Коршуна из нее! Потом нам двоим чуть мозги не продырявила. Баба еще та, с характером, ствол в руках не дрожит! Коршун на меня валит, потому что баба ему вставила по полной! Позорно от бабы пинки получать! Она ж его вмиг из коршуна в мокрую курицу превратила! Опустила ниже плинтуса. А я не базарил тебе, начальник, потому что прикрывал кореша. Если слух об этом среди братвы пройдет, хана Коршуну, новую кликуху припаяют! Но раз теперь закрутилась такая карусель, надевать на себя чужое ярмо я не собираюсь! Я все сказал, начальник! Теперь хоть тяни из меня жилы, ничего не вытянешь.
Отправив Квазимодо, Аристарх вызвал Коршуна. Того скоро привели. Он вошел уверенный, что ничего нового у опера нет, что будет продолжаться прежняя волынка. Показав ему на стул, Акламин ждал, когда тот сядет. Делая независимый вид, Коршун улыбался одними глазами. Но шел от двери, чуть клонясь в сторону забинтованного плеча. И сел, слегка морщась. Заговорил первым, не дожидаясь вопросов.
— Чего дергаешь, начальник, попусту, я тебе уже все рассказал. Больше у меня ничего нет.
— Выходит, что не все, Коршун, — сказал Аристарх, не отрывая взгляда от его лица. — Вряд ли стоит своего кореша глубже в землю зарывать. На нем без того висит много. Хотя тебя понять можно, ведь он стал свидетелем твоего позора. Однако не всегда же быть удаче, Коршун! Удача, как женщина, часто изменяет. Но чтобы кореша просто так законопатить — это не по понятиям, это подло, такого на зоне не простят. Давай-ка выкладывай начистоту. Тем более что Инга призналась, как опустила тебя.
Крутанув головой, Коршун пришибленно поджался:
— Чего тогда спрашиваешь, начальник, раз все знаешь? Вот сам и скажи.
Серьезный неулыбчивый взгляд оперативника сбивал браваду с Коршуна. Его звонкий разбитной голос начинал медленно сипнуть. Понимая, что рассказ Инги, если бы она ему рассказывала, был бы несколько иным, нежели рассказ Квазимодо, Аристарх решил обойти острые углы, сказать главное и сыграть при этом на самолюбии Коршуна. Спокойным тоном уверенного человека, который знает больше, чем говорит, он произнес:
— Стреляла в тебя Инга из своего ствола, о котором ты даже не подозревал. Она утверждает, что ты с испугу навалил в штаны! Упал на колени и умолял ее, чтобы не убивала! А потом к тебе на помощь прибежал Квазимодо. Но она не стала убивать вас, пожалела, потому что видела, как у обоих поджилки тряслись. Отпустила.
На лице Коршуна появилась гримаса раздражения:
— Вот сучка! — выдавил он.
— Что, соврала? — спросил Аристарх.
Тоскливо глянув в сторону окна, откуда било солнце и несся запах воли вольной, Коршун пошевелил губами:
— Ствол этот я у нее видел и раньше. Я же к ней заглядывал до этого. Так что я знал, что он у нее где-то припрятан. Первый раз он у нее был в шкафу, а в этот раз она его из детской коляски выдернула. Под ребенка подложила — обставила, сучка! Как будто ждала меня, нюхом чуяла. Я лопухнулся, начальник, иначе бы проверил коляску! Вот так и пальнула. — Он сделал паузу, наливаясь возмущением. — Но полный треп, что я упал перед нею на колени! Чтобы я вставал на колени перед всякой бабьей тварью — этого никогда не бывало и не будет, начальник! — Самолюбие Коршуна было явно ущемлено, на что и рассчитывал Аристарх. — Ты, начальник, запиши! — говорил дальше тот. — Эта баба непростая, но не из нашей породы, я тебе точно говорю, среди блатных ее не видели. Эта баба всякого мужика может обуть, как лоха! Поверь моему чутью! И тебя обует, несмотря на то что ты мент! Да по мне, чем больше ментов обувают, тем лучше, но только чтобы эта сука меня марала, на колени перед собой ставила, я ей глотку вырву, случай подвернется! Шарик кругленький, начальник. Тропки сходятся! — Коршун размазал по лицу ухмылку.
После этого объяснения у Аристарха по местам расставлялись многие вопросы. Когда Коршуна
