Джон Гришем - Дело о пеликанах
- Смит Кин, это Дарби Шоу, - сказал Грей, едва переводя дух.
Они обменялись рукопожатием.
- Привет! - сказала она, оглядывая неприбранное помещение отдела новостей.
- Рад познакомиться, Дарби. Как я слышал, вы удивительная женщина.
- Ладно, - сказал Грентэм, - отложим болтовню на потом.
- Пойдемте, - сказал Кин, и они опять вышли. - Фельдман хочется воспользоваться комнатой для заседаний.
Они прошли через заваленный бумагами отдел новостей и вошли в шикарно обставленную комнату с длинным столом посредине. Там было полно мужчин, которые разговаривали, но сразу замолчали, как только она вошла. Фельдман запер дверь. Затем он протянул ей руку.
- Я Джексон Фельдман, главный редактор. А вы, вероятно, Дарби.
- А то кто же? - заметил Грей, все еще тяжело дыша.
Фельдман не обратил никакого внимания на его замечание и оглядел стоявших вокруг стола.
- Это Говард Кротхэммер, ведущий редактор, Эрни Де Басио, заместитель ведущего редактора по иностранным делам, Эллиот Кохен, заместитель главного редактора по национальным вопросам, и Винсен Литски - наш адвокат.
Она вежливо кивнула, но через минуту уже не помнила их имен. Все они были лет пятидесяти, все без пиджаков, и все выглядели очень озабоченными. Она чувствовала общее напряжение.
- Дай мне пленку, - сказал Грей.
Она достала ее из сумки и подала ему. Видеомагнитофон находился в конце комнаты на переносном стенде. Грей вставил пленку.
- Мы получили ее двадцать минут назад и поэтому не могли ее посмотреть.
Мужчины подошли ближе к экрану и ждали, пока появится изображение.
На черном экране появилась дата: 12 октября. Затем - Куртис Морган, сидящий за кухонным столом. Он держал переключатель, с помощью которого, очевидно, управлял кинокамерой.
"Меня зовут Куртис Морган, и если вы смотрите эти кадры, значит, я мертв", - первая фраза была ужасна. Мужчины пододвинулись ближе.
"Сегодня 12 октября, я снимаю это в своем доме. Я один, жена пошла к врачу. Я должен был пойти на работу, но позвонил и сказался больным. Моя жена ничего не знает. Я никому ничего не говорил. И если вы смотрите это, то значит, вы уже видели это (берет в руку аффидевит). Это письменное показание, подписанное мной, и я собираюсь оставить его вместе с видеопленкой, по всей вероятности, в депозитном ящике в даунтауне. Я прочту свои показания и дам пояснения".
- Показания у нас, - быстро вставил Грей.
Он стоял у стены рядом с Дарби. Никто не взглянул на него. Они буквально прилипли к экрану.
Морган медленно прочел свои показания. Его глаза перебегали со страниц письма к камере, туда и обратно, туда и обратно.
Это заняло у него десять минут. Всякий раз, как Дарби слышала слово "пеликан", она закрывала глаза и медленно качала головой. Вот к чему все свелось! Какой кошмарный сон! Но она старалась слушать.
Когда Морган закончил аффидевит, он положил его на стол и заглянул в записи в своей тетрадке. Он казался спокойным, без тени напряжения. Симпатичный парень, выглядевший моложе своих двадцати девяти. Поскольку он был дома, то был без галстука, просто в накрахмаленной белой рубашке. Он сказал, что "Уайт и Блазевич" не идеальное место службы, но большинство из четырехсот юристов гордились им и, вероятно, ничего не знали о Маттисе. Фактически, он сомневался, как много людей, кроме Вейкфилда, Вельмано и Эйнштейна, были вовлечены в этот заговор. Там был партнер по имени Джеральд Швабе, достаточно зловещий, чтобы быть вовлеченным в эту организацию, но у Моргана не было доказательств. (Дарби хорошо помнила его.) Была еще экс-секретарь, которая неожиданно уволилась через несколько дней после убийства судей. Ее звали Мириам Ла Рю, она восемнадцать лет проработала в отделе нефти и газа. Она-то могла что-нибудь знать. Живет в Фоялс-Черч. Другая секретарша, которую он не назовет, сказала ему, что случайно услышала разговор между Вейкфилдом и Вельмано, когда они говорили о том, можно ли доверять ему, Моргану. Она слышала лишь отрывки беседы. Они стали иначе относиться к нему после того, как на его столе была найдена та записка. Особенно Швабе и Вейкфилд. Казалось, им хотелось прижать его к стене и угрозами вырвать у него признание, кому он говорил об этой записке, но они не могли этого сделать, так как не были уверены, что он ее видел. К тому же они боялись, что вокруг этого поднимется шумиха. Но он видел записку, и они тоже были почти уверены в этом. И раз уж они сговорились убить Розенберга и Дженсена, то он-то, черт возьми, был просто их сотрудником, которого можно было тотчас заменить.
Юрист Литски недоверчиво покачал головой. Оцепенение стало проходить, и все слегка задвигались на своих местах.
Морган ездил на работу на машине, и дважды за ним был хвост. Один раз, во время ленча, он заметил человека, наблюдавшего за ним. Морган еще немного поговорил о семье, а затем стал говорить бессвязно. Было очевидно, что больше ему особенно нечего сказать.
Грей передал аффидевит и записку Фельдману, который прочел их и передал Кротхэммеру, а тот - следующему.
От прощальных слов Моргана у всех пошли мурашки по коже:
"Я не знаю, кто увидит эту пленку, я буду уже мертв, а потому, полагаю, это не имеет значения. Надеюсь, вы используете это, чтобы схватить Маттиса и его грязных юристов. Но если мою запись смотрят сейчас эти паршивые сволочи, то катитесь вы все к дьяволу!"
Грей вынул пленку. Он потер руки и с улыбкой посмотрел на собравшихся.
- Ну, джентльмены, достаточно вам доказательств, или требуется еще?
- А ведь я знаю этих ребят, - сказал Литски с нескрываемым изумлением. Год назад я играл с Вейкфилдом в теннис.
Фельдман встал и прошелся по комнате.
- Как вы нашли Моргана?
- Это долгая история, - сказал Грей.
- Тогда расскажи ее коротко.
- Мы нашли студента-юриста в Джорджтауне, который подрабатывал клерком в фирме "Уайт и Блазевич" прошлым летом. Он опознал Моргана по фотографии.
- А как достали фотографию? - спросил Литски.
- Об этом не спрашивайте. К этой истории она не имеет отношения.
- В таком случае напиши статью об этом.
- Да, напиши, - добавил Эллиот Кохен.
- Как вы узнали, что он мертв? - спросил Фельдман.
- Вчера Дарби ездила в "Уайт и Блазевич". Там ей сообщили эту новость.
- А где была видеокассета и аффидевит?
- В депозитном ящике в Первом Колумбийском банке. Жена Моргана дала мне ключ сегодня в пять утра. Я не допустил никакой ошибки. Дело о пеликанах полностью подтверждено беспристрастным источником.
- Напиши об этом, - сказал Эрни Де Басио. - Сделай огромный заголовок, какого еще не видывали после статьи "Никсон уходит в отставку".
Фельдман остановился возле Смита Кина. Они внимательно посмотрели друг другу в глаза.
- Напиши об этом, - сказал Кин и повернулся к юристу. - Твое мнение. Вине?
- Нет вопросов с юридической стороны. Но я бы хотел просмотреть статью сразу после того, как она будет написана.
- Сколько тебе нужно времени? - спросил редактор Грея.
- Та часть, что касается деда, в общих чертах уже готова. Я закончу ее в течение какого-нибудь часа. Плюс два часа на Моргана. Итого - три.
Фельдман не улыбался с тех пор, как пожал руку Дарби. Он прошел в другой конец комнаты и остановился, глядя в лицо Грею.
- А что, если эта пленка - обман?
- Обман? Мы здесь говорим о мертвецах, Джексон. Я видел вдову, настоящую, живую вдову. Эта газета дала материал о его убийстве. Он мертв. Даже в его фирме сказали, что он мертв. И вот пленка, где он говорит о своей смерти. Я знаю, что это он. Мы разговаривали с нотариусом, который засвидетельствовал его подпись на аффидевите. Она опознала его. - Грей говорил все громче и громче, оглядывая комнату. - Все, что он сказал, подтверждает дело о пеликанах. Все! Маттис, судебный процесс, убийства. Наконец, у нас есть Дарби, автор письма. И чем больше мертвых тел, тем упорнее они преследовали ее по всей стране. Здесь нет проколов, Джексон, это настоящий материал.
Наконец-то он улыбался!
- Это не просто материал. Напиши его к двум часам. Сейчас одиннадцать. Можешь остаться в этой комнате, только запри дверь. - Фельдман опять начал прохаживаться. - Встретимся здесь ровно в два и прочтем черновик. Ни слова больше.
Мужчины встали и гуськом вышли из комнаты, но прежде каждый пожал руку Дарби Шоу. Они не знали, поздравлять ли ее, сказать ли "спасибо" или что-нибудь еще, поэтому просто с улыбкой пожали ей руку. Она продолжала сидеть.
Когда они остались одни. Грей присел рядом с ней и они взялись за руки. Перед ними был чистый стол заседаний. Вокруг чинно стояли стулья. Стены были белые, и комната освещалась люминесцентными лампами и светом, падавшим из двух узких окон.
- Как ты? - спросил он.
- Даже не знаю. Надеюсь, это конец пути. Мы победили.
- Что-то не вижу радости.
- У меня были в прошлом лучшие времена. Я рада за тебя.
Он взглянул на нее.
- Почему за меня?
