Черное дерево - Мерседес Рон
Все стало ясно, как только мы узнали, что Маркус внутри. Он прошел через туннель, который, как нам казалось, мы держим под контролем, но тот имел гораздо больше разветвлений, чем мы предполагали. Было нелегко сюда проникнуть. Пришлось драться в одиночку против семерых амбалов. Никто не поддержал моего решения отправиться за ней, да я и сам понимал, что, войдя сюда, поставлю под угрозу все дело.
Но я не мог ее бросить.
Ни за что на свете.
– Все будет хорошо, – сказал я и выстрелил.
33
Марфиль
Услышав щелчок, я крепко зажмурилась. Когда пуля так и не вылетела из дула, Себастьян с облегчением вздохнул.
– Ну, ладно, ладно. Похоже, вам слишком везет, – сказал Маркус, усаживаясь между нами. В одной руке он держал пистолет, а другой опирался на стол. – Эта игра стала мне надоедать, я хочу увидеть кровь.
Холодные щипцы для колки льда, засунутые в сапог, упирались в лодыжку. При первой возможности я спрятала их в сапог, а Маркус не заметил.
Он был совсем рядом, я могла до него дотянуться. Надо отвлечь его, чтобы Себастьян мог выхватить у него пистолет.
Настала моя очередь стрелять.
– Любопытно будет посмотреть, – произнес Маркус. Он взял со стола револьвер и как ни в чем не бывало протянул его мне. – Кстати, как воспринял твой обожаемый Себастьян известие о нашей близости?
Я посмотрела на Себастьяна. Он, похоже, всеми силами старался держать себя в руках, не позволить ярости лишить его рассудка.
Я не ответила, лишь приподняла ногу, чтобы достать щипцы. Охранники смотрели на Себастьяна. Да и с какой стати им следить за беззащитной девушкой?
Спрятав руку под столом, я крепко сжала щипцы для колки льда.
– Нас связывает только ненависть, которую я к тебе питаю.
Маркус весело улыбнулся.
– Ты не говорила такого, когда этим занималась, – сказал он, обхватив меня за затылок, и впился мерзкими губами в мои крепко сжатые губы. Я молилась, чтобы он отпустил меня, чтобы отошел подальше, а Себастьян вскочил и бросился на него, но двое горилл за спиной крепко его держали.
– Я убью тебя! – прорычал Себастьян, рванувшись с такой силой, что охранникам едва удалось его удержать.
Маркус с улыбкой отстранился и устроился у меня за спиной. Я почувствовала тяжесть его рук на своих плечах и испугалась, что он решит изнасиловать меня прямо здесь, на глазах у Себастьяна, просто ради мести, чтобы заставить его страдать, заставить страдать нас обоих.
– Тебе было трудно держаться от нее подальше, верно? – сказал Маркус, пока его руки скользили по моей шее. – Должен признаться, я тебя понимаю. Любой мужчина потеряет голову при виде такой красотки. С таким лицом. С такой фигурой. Его рука скользнула в вырез платья и принялась шарить, пока не сжала грудь.
– Не трогай ее! – закричал Себастьян как безумный.
Маркус убрал руку, и я еле сдерживала желание вонзить в него щипцы. Надо дождаться подходящего момента. Нельзя спешить.
Тогда Маркус склонился надо мной и зашептал мне на ухо, словно мы любовники, только шептал достаточно громко, чтобы все услышали.
– Так ты выстрелишь в этого придурка, чтобы я снова тебя трахнул, пока не выжму досуха?
Я посмотрела Себастьяну в глаза, и все вокруг, казалось, на миг замерло. Тяжесть правды почти раздавила нас обоих.
Боль в его взгляде оказалась для меня мучительнее, чем все, что мог сделать со мной Маркус.
Смех Маркуса словно пробудил замороженную боль.
Он отошел от меня на прежнее место между нами, оперся рукой на стол. Все произошло очень быстро.
Боль Себастьяна смешалась с яростью, когда он понял, что со мной случилось: Маркус меня изнасиловал.
– Я убью тебя, сукин ты сын! – взревел Себастьян, сжав кулаки.
Маркус снова расхохотался, и я воспользовалась этим, чтоб привлечь внимание Себастьяна.
Я указала взглядом на пистолет, который Маркус держал в правой руке, беззаботно положив на стол. Убедившись, что Себастьян меня понял, я сделала свой ход.
Быстро.
И точно.
Выхватила щипцы из-под стола, взмахнула ими и со всей силы резким точным ударом вонзила в левую руку Маркуса.
Он закричал от боли, и тут все произошло, как в замедленной съемке.
Себастьян откинул стул и выхватил пистолет у Маркуса, воспользовавшись несколькими секундами его растерянности, пока тот кричал, глядя на пригвожденную к столу окровавленную руку.
Себастьян выстрелил в обоих горилл, стоявших у него за спиной, а я схватила револьвер, взмолившись, чтобы следующие пули вылетели, а пустые камеры в барабане остались напоследок.
Нам повезло.
Обе пули оказались на месте.
Едва оба охранника свалились замертво к нашим ногам, мы с Себастьяном развернулись к Маркусу.
– Сукин сын! – выкрикнул Себастьян, избивая Маркуса со всей силы. Потом схватил его за голову и принялся колотить об стол.
Я просто смотрела – приятно было видеть, как Маркусу причиняют боль.
Но теперь предстояло нечто гораздо более важное, чем желание покончить с этой скотиной.
– Моя сестра, Себастьян, – напомнила я. Это был единственный способ его остановить.
Себастьян замер и посмотрел на меня.
Я подошла к нему и крепко обняла.
– Мне так жаль… – сказал он, утыкаясь лицом мне в шею. Его щека была мокрая от слез. От слез ярости, горя и сожаления, потому что все его подозрения подтвердились.
– Надо выбираться отсюда, – сказала я, отпустив его и посмотрев на корчившегося от боли, истекающего кровью Маркуса. Его рука все еще была пригвождена к столу.
Я отошла от Себастьяна и приблизилась к Маркусу.
Присела на корточки рядом с ним.
– А сейчас ты позвонишь кому следует и скажешь, чтобы сюда привели мою сестру.
Маркус откашлялся и опять садистски улыбнулся, как всегда, когда хотел поиграть со мной, с моей волей, разумом, телом и самооценкой.
Я занесла кулак и врезала ему по зубам.
– Тебе повезло, что ты нам еще нужен, чтобы выйти отсюда, иначе, клянусь Богом, я пристрелила бы тебя сейчас же.
– У тебя не получится, – издевательски заявил он.
Несмотря ни на что, он продолжал надо мной издеваться.
Я подняла револьвер, в котором уже не было пуль, но Себастьян удержал меня за руку.
– Надо уходить, – сказал он, доставая из кармана Маркуса телефон. – Скажи, чтобы привели Габриэллу.
Маркус не двинулся с места, и тут я схватилась за щипцы для колки льда и провернула их в ране.
Он взвыл от боли.
– Сейчас же, –
