День писателя - Анна Велес
— Что злило его еще больше, — деловито сообщил следователь. — У покойного был с собой ноутбук. И там мы нашли много интересного. Он отслеживал всю вашу деятельность, весьма конкретно следил за вами. Заходил с левых аккаунтов на ваши страницы, ставил плохие оценки вашим книгам.
— Не читая, да? — предположила она.
— Вы правы, — признал Савелий. — На ваших страницах в соцсетях бывал регулярно. Там он тоже под другим именем, вступил в группы. Ваша личность и творчество его очень интересовали. И это явно не было актом восхищения.
Последнюю фразу он произнес с заметной иронией.
— Я уже догадалась, — Алина не выглядела обеспокоенной, скорее, это все ее чуть ли не развеселило. На лице девушки появилось некое почти радостное удивление. — Он, оказывается, тот самый хейтер! Что странно. Никогда бы не подумала. Считала, это кто-то из моих реальных знакомых.
— Хейтер, — обреченно устало повторил следователь новый термин. — Недоброжелатель?
— Конечно, — подтвердила писательница. — Только… Я не очень в это верю. Я писала пост об этом пару-тройку недель назад…
— Я читал, — поспешил сказать Савелий. — Вообще, это было рискованно с вашей стороны. Капустин его тоже прочел. И далее, он стал еще активнее пытаться дискредитировать вас. Негативных оценок стало больше, несколько откровенно плохих отзывов. Плюс он вам писал.
— Знаю, — она чуть досадливо нахмурилась. — Наверное, и вы, и моя подруга были правы. В чем-то я сама виновата. Наверное, нельзя было его так злить.
Вдруг писательница нахмурилась.
— Но…все же странно, что это он. Откуда он знает мой адрес электронной почты, телефон, как может подложить свои угрозы мне под дверь? Вы говорили, он, вроде, из Смоленска? Это несколько сотен километров от нас.
Савелий тоже начал хмуриться.
— Стоп, — скопировав ее манеру, продемонстрированную в начале ужина, твердо заявил он. — У покойного был целый ежедневник. Там он отмечал весь свой план борьбы с вами. По дням. И да, там были все те же комментарии, оценки, переписка с вами с левых аккаунтов. Но ни о каких письмах и звонках речи не было. Будьте добры четко пояснить мне, что происходит.
— Только то, что я и сказала, — уже знакомым почти безэмоциональным тоном отозвалась Алина. — После того поста мне приходили письма в мессенджере одной из соцсетей. Первое в тот же вечер. Кажется, третьего марта. Просто короткое видео, где персонаж дорамы произносит «исчезни».
— И что? — поторопил ее, снова начав раздражаться, следователь. — Вы ответили на это?
— Чего тут отвечать? — картинно удивилась писательница. — Вообще, это одна из моих любимых дорам. Переведу, один из южно-корейских сериалов. Я думала, кто-то мне просто прислал это, потому что о дораме я упоминала в своих постах. Но на следующий день с этого же адреса пришли еще шесть таких же посланий. Шесть! Я полезла посмотреть, кто этот странный адресат. Но страница уже была заблокирована. Я еще подумала, что это самый странный спам, какой мне встречался. А еще через пару дней мне стали писать с другого аккаунта. Смысл тот же, но выражения уже более резкие. С переходом на личности, так сказать.
— Врать не буду, — не пожалел иронии Савелий. — Это писал как раз Капустин. И в тот раз вы его не проигнорировали.
— Нет, — нехотя признала она. — Хотя надо было.
Ему показалось или у нее виноватый вид сейчас?
— Ну, в целом, — он позволил себе поразвлечься. — Я против ненормативной лексики. Хотя в личной переписке вы сами решаете, насколько далеко можете зайти в этом плане. Не расстраивайтесь. Там не было новых для меня слов.
— Я не расстроюсь, даже если окажется, что я писала матом, но с орфографическими ошибками, — парировала Алина. — Просто это было глупо с моей стороны. Я решила тогда втянуть хейтера в диалог. Это, как я считала, дало бы возможность хоть что-то узнать о его личности.
— А! — ирония Савелия переросла в сарказм. — Значит, все же взяли на себя работу правоохранительных органов. Ваше расследование провалилось?
— Да вот сейчас мне почему-то кажется, что не совсем, — вдруг призналась писательница уже совсем другим тоном. — Это же были только первые письма? И кстати, после нашей матной перепалки, этот аккаунт снова был заблокирован. Но буквально на следующий день пришло другое сообщение. От нового адресата. И оно было совсем другим!
— Минуту, — следователь полез в папку, достал новые распечатки. Это и был тот самый планер покойного. — Но он вам больше не писал.
— Вот! — кивнула Алина удовлетворенно. — О чем и речь. Разная лексика. Первые письма имели мужской характер. Такой… на задавить хамством. Плюс классика жанра в обращениях. Сука, тварь, и сексуально-оскорбительный остальной текст. А вот следующие письма были другими. Там не просто переход на личности. Там было о моем творчестве. Как ты вообще смеешь писать, безграмотная идиотка, а что, нельзя было придумать нечто умнее, и так далее. Кстати, с грамотностью там было лучше, чем у покойника. Предложения длиннее, обороты более цветастые. Вообще словарный запас больше.
— Вы отвечали на эти сообщения? — следователь перешел на прямо-таки шаблонный «ментовской» тон. Только бы её сейчас не задушить!
— Нет, — легко и четко отозвалась писательница. — Одного эксперимента с меня было достаточно. Но я сохранила все эти сообщения. Опять же с нескольких разных аккаунтов. Все ныне не действующие. Еще потом были звонки. Неизвестные номера, но как спам не определялись. Звонили и молчали. Постоянно. Именно, когда я была дома одна и садилась работать. Раздражало. Я блокировала их, конечно. Но список есть. Плюс почта. Вся переписка, еще более угрожающая и агрессивная, там тоже сохранена. Как и угрозы, которые подбросили под дверь. Я даже брала их в перчатках, за краешек. Чтобы не смазать чужие возможные отпечатки.
— Потрясающе грамотно! — Савелий даже повысил голос. — Алина! А почему вы просто не пошли с этим в полицию? Что тоже было бы грамотным шагом! В конце концов, почему вы не рассказали все это вчера!
— С чего бы мне это рассказывать? — почти обиделась она и тоже повысила тон. — Я понятия не имела, что хотя бы часть этого связана с трупом на моем пороге! И вообще! Вы все тут
