Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
Позвонил Федулов:
— Мы толком так и не поговорили про этот ваш… то есть наш фонд. Есть надежда, что семья погибшего сотрудника получит материальную помощь?
— Разумеется, — ответил Игорь, — для этого он и создан. Составь ходатайство, согласуй с начальником вашего РУВД, и отправьте президенту фонда. Можно и мне привезти, а я передам…
Двор за окном был большой: до противоположного здания немногим меньше сотни метров. Даже если кто-то видел происходящее в этой квартире минувшим вечером или ночью, то разглядеть подробности вряд ли смог.
— А на какую сумму можно рассчитывать? — продолжил Федулов.
— Не знаю, но деньги есть. К тому же мне ГУВД премию выписало, а это семьсот пятьдесят тысяч. Или собирается выписать. Я предполагаю внести всю сумму в фонд.
Федулов замолчал, а потом тихо поинтересовался:
— Ты серьезно? Это не розыгрыш? Так запросто и отдашь?
— Привози документы, — сказал Игорь и закончил разговор.
Он вернулся в гостиную. Парень уже не плакал.
— Вика позвонила и сообщила, что уже везет маму сюда. Мама в себя не может прийти от того, что произошло.
— Я уж, наверное, не буду их дожидаться, — сказал Гончаров, — задам тебе еще несколько вопросов.
— Спрашивайте, — согласился Олег и вздохнул. — Вы что думаете: папу убили?
— Неважно, что я думаю, — ответил Игорь, — но так полагается — провести доследственную проверку — обязательная процедура такая. Но я уже почти все узнал. Да и не хочется возвращаться к грустной теме. Давай о чем-нибудь приятном поговорим. Вика красивая?
Олег кивнул, достал телефон и стал что-то в нем искать. Потом показал экранчик. На нем была фотография темноволосой девушки с внимательным взглядом.
— Симпатичная, — оценил Гончаров, — только я все равно ничего не вижу. Экран маленький. Ты мне ссылочку сбрось на мой номер, и я посмотрю. Хоть позавидую чужому счастью, а то от меня жена сбежала…
Тут же он продиктовал номер, но не свой, а практиканта Петра. После чего прошел мимо трупа, в прихожую, а потом и вовсе вышел на площадку. Набрал номер.
— Получил? Не буду объяснять ничего, но ты, как компьютерный гений, должен прогнать эту фифу по всем соцсетям, по всем нашим программам, на предмет того, что может нас интересовать. Нужно срочно. Очень срочно.
— Понял, — ответил практикант.
Подошел лифт, из которого вышли два парня в белых халатах. Посмотрели на Гончарова.
— Где труп? — поинтересовался один.
Гончаров показал на дверь квартиры.
— Вы родственник? — спросил другой. — Кто бумаги подписывать будет?
— Родственник в квартире, а я из полиции.
— Точно, — обрадовался первый, — а то я смотрю: лицо знакомое — вас вчера по криминальным новостям показывали.
Санитары вошли в квартиру, и почти сразу приоткрылась дверь соседней, и в образовавшуюся щель выглянула пожилая женщина. Игорь шагнул к ней и предъявил удостоверение.
— Убойный отдел, — представился он.
— Ой, — испугалась женщина, — а Толю разве убили?
— Вот это мы пытаемся выяснить, и вы можете оказать нам неоценимую помощь.
— Да я бы с радостью, только я не знаю ничего.
Соседка впустила подполковника в квартиру и стала рассказывать, что живет в этом доме давно, с момента постройки. Соседи приехали чуть позже. Тогда это были дедушка, бабушка, молодая семья, то есть родители с мальчиком Толей. Потом дедушка и бабушка умерли, мальчик вырос, а папа ушел из семьи. А может, и наоборот, папа ушел, а мальчик вырос.
— Не скандальный мальчик был?
— Спокойный очень. А чего ему скандалить? У них же все было: бабушка у него в торговле много лет, потом и мама по той же дорожке пошла… Естественно, что Толик как сыр в масле катался.
— А сейчас как, тихо они живут? Враги у них были?
— Живут тихо: так у нас все равно почти ничего не услышишь: стены толстые — сталинский дом. То есть не то чтобы при Сталине построен, но по сталинскому проекту. Тогда же строили не то что сейчас… Тогда все для людей делали… Да-а, — вспомнила женщина, — Анатолий недавно со своим сыном ругался. Олег стоял в прихожей их квартиры, дверь была не закрыта, и чего-то требовал. А Толик ему отвечает, мол, если нужны деньги, то иди машины ремонтировать. Олег выскочил на площадку, мимо меня пролетел, даже не поздоровался. Сказал только: «Чтоб ты сдох!» — вспомнила соседка и сама испугалась своей догадки: — Ой! Как же так? Олежек — такой мальчик хороший…
— Хороший, хороший, — постарался ее переубедить подполковник, — он сейчас плачет без перерыва.
— И вот еще, — продолжила соседка, — вы интересовались — имелись ли у него враги. Про врагов не знаю, а вот недруги были. Как раз в нашем дворе — Вовка Карасев. Они ровесники, но не особо дружили в детстве. Да Толик, мой сосед, вообще ни с кем не дружил — такой он был замкнутый. Тут же все люди простые, а у него и мама, и бабушка в торговле. Но, как потом выяснилось, он бабником оказался и отбил у Вовки девку. Не то чтобы отбил, а переспал с ней. В гости ее позвал, напоил, и, как оно обычно бывает, все у них случилось. Карасев к нему даже на квартиру сюда приходил, и они ругались на площадке возле моей двери. Вовка так и сказал: «Убью!»
— Давно это было?
— Лет тридцать назад — может, меньше. Им где-то по двадцать было. А теперь они вместе работают, то есть Карасев у моего соседа занимается ремонтом машин. Анатолий взял в аренду мусорную свалку, вывез ее куда-то, чтобы экологию не загрязнять, а на том месте поставил гаражи и еще чего-то. Земля ведь дорогая, а он с местной коррупционной властью договорился — вот ему и обломилось. Вы разве не знали?
— Полиция все знает, — кивнул Игорь, — но там все чисто по документам.
— Вот то-то и оно, что по документам, — огорчилась старуха, — а по сути получается, что все страну по кусочкам раздали. По документам у нас одно, а по правде все наоборот. Так-то я про Толика плохого ничего сказать не могу, и сын у него
