Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
— Он никогда ни с кем не ссорился: папа был спокойным человеком. А с Карасевым они не конфликтуют… То есть не конфликтовали. Потому что Владимир Семенович понимает, что если какие претензии к нему будут, то он сразу вылетит с работы.
Открылась входная дверь, и в квартиру вошла женщина лет сорока, но со следами омоложения на лице — пухлые губки и гладкая кожа под глазами. На ней был летний костюмчик: короткий пиджачок, стилизованный под капитанский китель, и шелковая юбочка, открывающая колени. Увидев на кухне сына, женщина бросилась к нему, обхватила руками его шею и заплакала:
— Как же так, сыночка? Как это все произошло? Почему?
Она подняла голову и как будто только сейчас заметила на кухне посторонних.
— А вы кто, господа? Вы разве не видите, что у нас горе?
— Вообще-то мы из полиции, — ответил Гончаров, хотя дама и так могла заметить, что на одном из мужчин полицейская форма. — Мы по долгу службы обязаны задать вам несколько вопросов. Олег уже ответил на часть, а теперь…
— Только не сейчас, — покачала головой вдова, — в другой раз как-нибудь…
— Как-нибудь нельзя. Сейчас это считается несчастным случаем, а потом откроют дело и начнется тщательное расследование. Вас замучают вызовами и опросами. А так мы все закончим прямо сейчас. Пара-тройка вопросов, и вы свободны.
Вдова задумалась, а потом вздохнула.
— Отвечу на ваши вопросы минут через десять. Мне надо в себя прийти, надо принять успокоительное…
— Мы тогда с коллегой на площадке постоим, если вы не против?
Мать Олега кивнула.
— Мне уже и самому кажется, что это несчастный случай, — вздохнул Шишкин, когда они вышли из квартиры.
— Не спеши. И спустись во двор и загляни в мусорный контейнер для стекла. Ночью контейнеры поменяли, а сейчас рабочее время — большинство местных жителей не дома, а на своих трудовых постах. А потому вряд ли туда набросали много бутылок.
— Что я должен искать?
— Бутылку из-под виски, сам знаешь какого, и бутылку шампанского с желтой этикеткой. Возможно, они в одном пакете лежат. Только будь осторожен: надо проверить бутылки на наличие всех отпечатков. А если повезет, то в пакете должно быть еще кое-то.
— Что?
— Пока не знаю. Но что-то должно быть.
Лифт увез участкового, и сразу из своей квартиры выглянула соседка.
— Вспомнили что-то еще? — догадался Игорь.
Старуха кивнула и начала быстро шептать:
— Олег тоже привозит сюда свою подружку, когда родителей дома нет. Так эта подружка точно так же цокает каблучищами.
— В глазок этих цокотух не видели?
— Так надо еще к глазку добраться. А я же не спортсменка-бегунья. К тому же у меня артрит. Порой так колено прихватит, что мочи нет.
— Жалко, что у вас камера наблюдения не работает.
— Так управляющая компания такую цену за нее заломила, вот я народ и взбаламутила, мол, надо отказаться от такой дорогущей услуги. Толик, теперь уж покойный, решил оставить, но отключили всем сразу и ему тоже. А в соседнем парадном камера есть, но она на двор направлена — как раз на помойку.
Подошел лифт, из кабины вышла девушка в туфельках на высоких каблуках-шпильках.
— Цок-цок-цок, — прошептал Игорь.
— Вот, — шепнула старуха.
Девушка подошла к дверям соседней квартиры, нажала кнопку звонка. Подполковник бросился к ней:
— Погодите, Вика, мне тоже сюда надо. Я из полиции.
Дверь отворилась. Мать Олега, по-видимому, приняла уже успокоительное, потому что, увидев, как Гончаров уверенно перешагнул порог, протянула ему руку и представилась:
— Варвара Григорьевна.
И тут же посмотрела на Вику и проинформировала:
— Анатолия уже увезли. В смысле тело Анатолия.
Говорила она так спокойно, как будто уже смирилась и со смертью мужа, и с тем, что девушка стала частью их семьи.
— Я быстренько, — пообещал Игорь, — только задам несколько вопросов. Вам, Варвара Григорьевна, и вам, Вика. Много времени это не займет. Только опрашивать каждую буду по отдельности. Такова необходимая процедура.
Мать Олега кивнула, а девушка посмотрела в сторону, на своего жениха.
— Пройдем в гостиную, — предложила Варвара Григорьевна и, когда вошла в комнату, произнесла: — Если не возражаете, могу предложить рюмочку хорошего виски.
— Виски нет, — вздохнул Гончаров, — как и шампанского «Клико».
Вдова удивилась этому известию. Вскинула брови, а потом махнула рукой.
— Ну и ладно, — сказала она, — нет так нет: трезвость — норма жизни.
— Варвара Григорьевна, — произнес Игорь, — возможно, в вашей квартире произошло преступление: был убит ваш муж. Подозреваемых немного, а потому…
— Что? — вскипела вдова. — Вы меня в чем-то обвиняете?
— Ни в коем случае. Но поскольку я знаю, кто подружка вашего сына и чем она занималась в недавнее время…
— И чем же таким особенным?
— Да вы лучше меня знаете, — не стал вдаваться в подробности подполковник. — Дело в том, что в наше время выяснить, кто кому звонил и отправлял сообщение, несложно. Следственным органам известно, когда и с какой просьбой вы обратились к ней. Другими словами, вы познакомились с невестой вашего сына раньше, чем сам Олег. Но вашего сына, как мне кажется, подобная новость отнюдь не обрадует. Скорее наоборот…
— Я не понимаю, о чем вы, — изобразила недоумение Варвара Григорьевна. — Могу сказать только, что мой аккаунт некоторое время назад был взломан злоумышленниками и с него были отправлены рекламные рассылки, а также какие-то письма неизвестным мне людям.
— Наши специалисты проверят и это… Хотя наверняка уже проверили.
— Вы меня подозреваете в чем-то? В том, что я познакомилась с какой-то девушкой раньше моего сына? Бред! Я же вам сказала, что страничку взломали…
Прозвучал дверной звонок, и через несколько мгновений в гостиную вошел опешивший от своей находки Шишкин. Он нес в руке полиэтиленовый пакет, подошел к Гончарову совсем близко и шепнул:
— Вот, в мусорном контейнере нашел: две пустые бутылки и молоток… — Он покосился на вдову и продолжил шепотом: — Со следами крови.
Игорь взял пакет, заглянул в него и сказал
