Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
— С невестой.
— Поздравляю. И когда свадьба?
— Мы с Викой еще не определились. А теперь уж тем более.
На глазах Олега выступили слезы.
— Штамп в паспорте не самое главное, — постарался успокоить его Гончаров, — главное, чтобы любовь была.
Парень кивнул. И признался:
— Мы в самом деле любим друг друга. Давно бы поженились, но…
— Родители были против?
— Папа был не против. Говорил, что у меня своя жизнь и собственная голова. А мама сказала, что полгода — это очень маленький срок знакомства, чтобы жениться…
— Вы невесте уже сообщили о своем несчастье?
— Конечно, она сказала, что попытается выбраться с работы пораньше, чтобы меня поддержать. Она в фитнес-салоне работает администратором. А маме не дозвониться: ее аппарат то недоступен, то она просто не отвечает на вызов.
— Вы где трудитесь?
— Я в аспирантуре учусь. Еще год остался. И работаю у отца бухгалтером. Ну, как бы бухгалтером подрабатываю — там никакой особой работы: я тетрадку заполняю: он ведь на упрощенке. А годовые отчеты уже нанятый бухгалтер делает.
— Много отец вам платил?.. Простите.
— Пятьдесят тысяч в месяц.
— Неплохо, конечно. Но ведь вам надо было с девушкой и в театр, и в клуб.
— На это я у мамы выпрашивал. А вообще отец говорил, что если мне нужно больше, то есть много мест, где можно заработать.
— А сам-то он много имел со своих гаражей и автосервиса?
Олег отвернулся и смотрел молча в сторону.
— Меня не интересует, сколько он утаивал от налогообложения. Я занимаюсь расследованием убийств, — объяснил подполковник.
— Его не убили, — напомнил парень, — здесь несчастный случай.
— В Америке говорят, что в мире только две неизбежности, — начал Игорь.
— Я знаю, — снова кивнул его собеседник, — это смерть и налоги. Отец работал честно. У него по-разному выходило, но дохода меньше пятисот тысяч не было никогда. И то это официально только. Ну вы же понимаете: не все можно провести через бухгалтерию даже при желании.
— Пятьсот тысяч! — удивился Гончаров. — В месяц? Как так получается? Можете не скрывать, потому что я к налоговой никаким боком.
Парень кивнул и начал объяснять:
— Сорок гаражей: по пять тысяч каждый — это только доход по аренде, а еще есть авторемонт: два подъемника, каждый приносил в день чистыми десять тысяч. Автомойка доход давала. Грязными за все выходило даже больше миллиона, но надо было платить за электричество, за воду, за охрану, содержать территорию надо, опять же налоги…
— Все равно очень жирный кусок получается! Теперь вы всем там заправлять будете?
Олег кивнул и вдруг вскинул голову:
— Вы что? Неужели вы подумали, что я…
— Нет, я просто поинтересовался, кто будет управлять предприятием. Ведь ваша мама не справится.
— Мама точно не справится, — подтвердил парень, — она вообще далека от всего земного. Она по образованию театровед, а все театроведы — люди из другого мира.
В комнату заглянул майор Федулов.
— Ты долго еще здесь? — обратился он к Гончарову. — Тут все ясно как божий день. Я погнал в РУВД и оперов своих забираю: нечего им тут делать.
— Советую опросить соседей сверху и снизу, — посоветовал Игорь, — они должны были что-то слышать. Звук падающего тела, например.
— Пусть участковый этим занимается: он все это замутил — пусть сам и расхлебывает.
Все ушли, было слышно, как на площадке остановилась кабина лифта.
— Этот Шишкин уже не в первый раз всем голову морочит, — прозвучал на площадке чей-то недовольный голос.
Загремев, кабина ушла.
— Слышимость у вас однако, — произнес Гончаров.
— Потому что вторая дверь не прикрыта, она со звукоизоляцией, — объяснил Олег, — обычно не слышно ничего.
Запиликала мелодия мобильного аппарата. Олег поднес телефончик к уху, а Гончаров вышел в коридор, где лежал труп и стоял участковый Шишкин.
— Я вызвал машину, чтобы в морг увезли, — доложил ему участковый. — И что теперь: меня заставляют подписывать акт о смерти, что это несчастный случай… Я отказался и написал, что нужна доследственная проверка. На меня наорали, дескать, у нас дознавателей не хватает, а те две, что есть, вообще круглые дурочки, хоть и закончили недавно школу милиции.
— И по пятницам они еще бухают с операми из убойного, — понимающе произнес Игорь.
— Не только по пятницам.
— Соседей обойди!
— Я уже обходил. Никто ничего не слышал: говорят, что было тихо. А где-то перед полуночью приехала мусорная машина, которая забирает наполненные контейнеры и выставляет новые. Когда все это выгружалось и загружалась, гул стоял, а ведь ночь, люди спят… Вы понимаете?
Гончаров не успел ответить, потому что из гостиной вышел Олег.
— Сейчас мама приедет: ей Вика позвонила и сообщила. Я сказал Вике, что мама не берет трубку, а Вика с первого раза ей дозвонилась. Она уже едет за ней…
Он посмотрел на тело отца и отвернулся.
— А почему его никто не прикрыл? — спросил Гончаров.
— Дайте что-нибудь, — попросил участковый Шишкин у Олега.
Молодой человек принес простыню, протянул ее Шишкину и заплакал. Убежал в комнату, и было слышно, как он там рыдает.
— В ванной на стене шкафчик с лекарствами, — шепнул участковый. — Я, когда квартиру осматривал, видел. Может, там успокоительные таблетки есть. Я посмотрю и если найду, то дам парню. Это можно?
Игорь кивнул и отправился на кухню. Опустился за стол и начал размышлять. Возможно, местные опера правы: смерть бытовая, ненасильственная — несчастный случай. Но как мог человек с пробитой головой проползти столько? А если кто-то перетащил тело? Если так, то с какой целью?
Вернулся участковый и сообщил, что успокоительные таблетки имеются и в очень большом количестве.
— Дай пареньку две таблетки, — посоветовал Игорь, — чтобы уж наверняка успокоился. У меня жена по две принимала, хотя ей-то с чего было расстраиваться.
Он подошел к окну и выглянул во двор: близко к дому росли высокие тополя, за которыми просматривались небольшая необорудованная парковка и бетонное ограждение,
