Павел Саксонов - Можайский — 7: Завершение

Человек опять протянул Гессу ту самую бумажку, на которой был написан адрес.

— В письме один хорошо знакомый мне человек — знакомый по прежней жизни…

Вадим Арнольдович навострил уши: «По прежней жизни? Гм-гм… А может, Юрий Михайлович и не ошибся?»

Человек как будто уловил мысль Вадима Арнольдовича и пояснил:

— Я познакомился с ним по службе. Мой полк тогда находился в Афганистане…

— Кальберг! — закричал, хватая человека за руку, Гесс. — Кальберг!

Человек отшатнулся:

— Кальберг? — переспросил он. — Почему Кальберг? Впрочем, барона я тоже знаю, но…

Вадим Арнольдович заметил, что в первый раз за всё это время во взгляде незнакомца появилось выражение недоверия и даже чего-то похожего на испуг.

— Послушайте! — отступая еще на один шаг, требовательно произнес незнакомец. — А вы-то, собственно, кто такой? Это ведь вы учинили скандал в кафе? А потом… потом я заметил вас и на площади![25] Вы следите за мной?!

Вадим Арнольдович растерялся: как быть?

— Отвечайте!

Незнакомец смотрел на Вадима Арнольдовича в упор, и взгляд его был грозен. То добродушие, которое свойственно облику многих русских, вот только что еще пребывавших в сытой уверенности своего превосходства над окружающим миром, испарилось без следа. Незнакомец теперь походил не на барственного увальня, а на готового отчаянно защищаться солдата. Вадим Арнольдович приметил то, что ускользнуло от его внимания при первой оценке: осанка незнакомца выдавала в нем отставного военного, причем, похоже, в немалом чине.

Это наблюдение вполне соответствовало и замечанию незнакомца о службе в полку.

— Минутку! — попросил тогда Гесс. — Минутку! Я вам не враг. Я… как бы это сказать…

— Уж говорите как есть!

— Я — полицейский, — признался Гесс.

Послышался вздох облегчения:

— Полицейский? — на всякий случай уточнил незнакомец. — То есть — наш, русский?

Вадим Арнольдович кивнул:

— Васильевская полицейская часть. Старший помощник участкового пристава…

— Можайского!

Внезапно незнакомец широко улыбнулся и вновь — уже без опаски и с прежним своим безобидным видом — приблизился к Вадиму Арнольдовичу.

— Ну конечно! — едва ли не проворковал он. — Как же я сразу вас не узнал?

Гесс растерялся еще больше:

— А вы должны были меня узнать?

Незнакомец рассмеялся:

— Да вы, голубчик, меня совсем не слушаете! Говорю же: я проживаю на Васильевском острове! Ну, посмотрите на меня!

Гесс всмотрелся, всё еще ничего не понимая: ведь он уже «производил осмотр», но так и не узнал этого человека!

— Не узнаете?

— Нет.

— Давайте вернемся в кафе, — предложил человек и, не дожидаясь согласия, начал протискиваться обратно в улочку.

— Эй! — закричал Гесс. — Подождите!

Человек обернулся:

— Да полноте! Идите за мной! Не знаю пока, что вы тут с Можайским затеяли, но, кажется, это интересно!

— Но…

Человек махнул рукой и бодро зашагал по улочке. Вадиму Арнольдовичу не оставалось ничего, как следовать за ним.

«Фантасмагория какая-то, честное слово!» — подумал он.

А затем подумал и вот еще что:

«У Юрия Михайловича глаза на лоб полезут!»

14.

Можайского, однако, в кафе уже не оказалось: и он, и вся его компания, еще минут десять назад сидевшие во Флориане, уже ушли.

Официант — тот самый Антонио — при виде возвратившегося Гесса выразил радостное удивление. Другой официант, увидев всё еще таинственного для Гесса незнакомца, тоже удивился и тоже радостно. Оба этих официанта стремглав бросились к нашей парочке, наперебой предлагая столик.

— Тише, тише! — взмолился незнакомец. — Вы нас на куски порвете!

— Еще кофе?

— Еще шампанского?

— Еще десерта?

— Никаких дам?

Гесс и незнакомец переглянулись и разом расхохотались:

— Бардак, ведь правда? Ну чистый ведь бардак!

— И не говорите!

Оркестр — очевидно, в нем тоже заводилой был какой-нибудь радостный чудак — прервал неспешно-романтичное треньканье и выдал вдруг несчастного ди Луну из Трубадура Верди.

Гесс перестал смеяться и поморщился:

— Совсем рехнулись![26]

Официанты — по-прежнему оба — подхватили своих обожаемых клиентов под руки и чуть ли не силой проводили за свободный столик.

— Моменто!

— Моменто!

— Интересно, что они задумали?

— Какую-нибудь глупость очевидно!

Так оно и оказалось: пару минут спустя на столик оказались водруженными какие-то совершенно невероятные блюда на до вульгарности роскошной посуде. Но самый «изыск» представлял собою торт, при взгляде на который становилось страшно. Даже при самом беглом осмотре становилось ясно, что в это творение кулинарии кондитер намешал десятки ингредиентов, большинство из которых между собою не сочетались вовсе, либо сочетались плохо.

— Как хотите, — сказал Вадиму Арнольдовичу незнакомец, — но я это есть не буду!

— Я тоже! — согласился Гесс. — Подозреваю, что эта… гм… конструкция — из завалящих. Ее всучили нам, чтобы покрыть убытки!

Незнакомец кивнул:

— За идиотов принимают, ясно!

— Вот именно!

Поскольку Гесс и незнакомец говорили между собой по-русски, официанты из их обмена репликами не поняли ни слова. Они продолжали улыбаться, суетиться, навязывать услуги и, в конце концов, так надоели, что Гесс не выдержал:

— Оставьте нас в покое! — прикрикнул он на обоих. — Дайте нам спокойно поговорить!

Антонио — по виду — обиделся: надулся и тут же отошел.

Тот, что постарше и более опытный, сделался сама любезность и тоже через мгновение удалился: с полупоклоном от себя и несколькими лирами — от «русских путешественников».

— Теперь-то мы можем поговорить?

— Да, пожалуй… Итак: что вы мне хотели рассказать?

15.

— Прежде всего, позвольте представиться, а то ведь неудобно получается! — незнакомец улыбнулся. — Вы представились, а я до сих пор — нет.

Гесс навострил уши.

— Анутин Владимир Львович, генерал-майор в отставке.

Гесс невольно привскочил со стула:

— Анутин!

Владимир Львович снова улыбнулся:

— Ну, слава Богу: хотя бы фамилию мою вы знаете!

Гесс — медленно, пристально глядя на генерала — уселся обратно на стул:

— Вы — брат Константина Львовича?

Владимир развел руками:

— Конечно.

— Какой ужас! То есть… я не это хотел сказать…

Гесс покраснел.

— Полноте: то — дела уже минувших дней. Но теперь вы понимаете, почему я уединился в своей квартире на нашем благословенном острове[27] и в сердце своем надеялся, что никому до меня не образуется дела!

— Понимаю[28].

Владимир Львович помешал ложечкой в чашке.

— Однако несколько дней тому назад — я уже вам это говорил — мне передали послание от человека, которого я некогда неплохо знал: в те времена, когда мой полк стоял в Афганистане… не в том, конечно, смысле, что это я командовал полком, а в том, что я служил в нем.

— Да-да, я понимаю… — Гесс слегка наклонился вперед. — А бой на Кушке? Вы в нем принимали участие?

Во взгляде Владимира Львовича появилось выражение удовольствия:

— Да, конечно! Славное было дело!

— А Кальберг?

— И снова он! — выражение удовольствия исчезло из взгляда Владимира Львовича, Владимир Львович нахмурился. — Почему вы все время так и норовите увязать меня с этим человеком?

Гесс, что называется, всплеснул руками:

— Понимаете, он вот где у нас!

— Нет, не понимаю: я-то здесь причем?

Пришлось рассказать Владимиру Львовичу всё.

Владимир Львович выслушал и кратко резюмировал:

— Мерзавец! Впрочем, я всегда это знал!

Гесс осторожно спросил:

— Вы узнали Кальберга еще там… при Кушке?

Владимир Львович покачал головой:

— Нет. Кальберг у нас не появлялся. Но позже… ну, как — позже? — сам себя поправил Владимир Львович. — Где-то через несколько дней распространились слухи об участии на противной стороне какого-то поляка. Экстремиста, как модно было тогда говорить. Или националиста, что выражало суть точнее. Имени его не знали, но сама природа слухов такова, что прямые домыслы в них частенько идут рука об руку с правдой. А правда заключалась в том, что этому поляку имя все-таки присваивали. Только не Кальберга, а что-то очень похожее, но это что-то похожее, разумеется, в списках генерал-губернаторства[29] не значилось. Вот тогда бы еще прислушаться к слухам, провести параллели, но… вы же знаете, Вадим Арнольдович, как это у нас бывает: разгильдяйство у нас в крови, а если еще и кровь бурлит одержанной победой, то и вовсе каждый на всё кладет с большим, уж извините, прибором!