Марина Серова - VIP-персона для грязных дел
— Мой девиз, — сказала я спокойно, — «лучший способ защитить человека — это ликвидировать угрозу». Поэтому, если есть возможность, я одновременно с охраной занимаюсь расследованиями. Ведь чтобы ликвидировать угрозу, нужно знать, от кого она исходит.
— Ишь ты какая! — взъерепенился Дмитрий Иванович, услышав такие речи. — Чему вас там в Ворошиловке учили? Не знаешь, что ли, основного правила телохранителей?
— У меня свои правила, — сказала я, взглянув старику прямо в глаза. — Если вас что-то не устраивает, скажите сейчас.
— Меня все устраивает, — порворчал Дмитрий Иванович. — Если б не Антон, я бы давно послал вас ко всем чертям. Но он мне плешь проел своим: «Папа, не рискуй». Надоело пререкаться.
— Давайте не будем портить друг другу нервы, — предложила я миролюбиво. — Предлагаю каждому выполнять свою работу. Вы занимаетесь антиквариатом, я охраняю. Договорились?
— Хорошо, — согласился Дмитрий Иванович, смягчаясь. — Не хотите попить чаю? Валерия Евгеньевна ушла в магазин за продуктами, по-моему, в холодильнике еще что-то есть.
— Отличная идея, — улыбнулась я, подумав, что, по-видимому, старик наконец понял, что от меня легко не избавишься и рот не заткнешь.
Дмитрий Иванович проводил меня на кухню, где, к моему облегчению, почти не было развалов антиквариата.
— Позвольте похозяйничать? — спросила я, улыбнувшись.
— Давайте, если хотите, — согласился старик с немного ошалелым видом. — Там в заварнике еще со вчерашнего дня осталась заварка. Долейте кипятку.
— Справлюсь, — сказала я уверенно.
Голубыми язычками полыхнул газ, и я поставила на плиту чайник. Потом взяла со стола пузатый заварник, подняла крышку и заглянула внутрь. Средних размеров плесневелый грибок вяло покачивался в мутной коричневатой жиже.
— Похоже, этой заварке по меньшей мере месяц, — предположила я.
— Не мелите чепухи! — раздраженно воскликнул Дмитрий Иванович. — Вчера пили, не жаловались.
— Нате, полюбуйтесь. — Я сунула чайник под нос старику, с содроганием вспоминая вчерашнее чаепитие. Один глоток-то я все-таки сделала. Вот дерьмо.
От усиленной работы мысли Дмитрия Ивановича аж покорежило. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.
— Ладно, заварите новый, только много заварки не сыпьте, — выдавил он из себя с величайшим трудом. Однако когда я была готова сыпануть заварки в обваренный чайник, Дмитрий Иванович вскочил и вырвал пачку чая у меня из рук. — Лучше будет, если я сам, — торопливо объяснил старик.
Промолчав, я села за стол, наблюдая за действиями Дмитрия Ивановича. Одна неполная чайная ложка, затем другая, на третьей антиквар замер в тяжелом раздумье.
— Нам хватит, — чуть слышно пробормотал он и высыпал третью ложку обратно в пачку, взял вскипевший чайник и залил необходимое количество кипятка в заварник.
Сев рядом со мной, Дмитрий Иванович сказал, что не любит сильно крепкий чай.
— О своем сердце надо заботиться, — назидательно добавил он.
— Вы, наверно, чай без сахара пьете? — спросила я, заранее зная ответ.
— От сахара только зубы портятся, — предостерег меня Дмитрий Иванович. — Мы с Валерией Евгеньевной пьем чай с солодским корнем. Знаете как вкусно!
— Могу себе представить, — фальшиво восхитилась я, когда старик потряс передо мной холщовым мешочком, покрытым желтыми пятнами и подтеками. Внутри были тонкие сморщенные корешки неприглядного вида.
Из обшарпанного холодильника Дмитрий Иванович извлек пластиковую коробочку с остатками селедки и пожелтевший засохший кусочек сыра. Из вскрытой коробочки с селедкой пахнуло таким ароматом, что я, отпрянув, с отвращением вскрикнула:
— Нет! Я не голодна! — и немного спокойнее: — Сыр я вообще терпеть не могу.
— Ну, как хотите, — обрадовался Дмитрий Иванович, хватаясь за вилку, — а я, знаете, не откажусь.
Чтобы не видеть, как старик поглащает селедку, я представила себя в красивом месте, рядом с водопадом, в гуще тропической зелени. Так я поступала в критические моменты.
— Вы слушаете меня? — спросил Дмитрий Иванович, тормоша меня за плечо.
— Что? — переспросила я, глядя на пустую коробку из-под селедки.
В дверь настойчиво звонили. Пальцы Дмитрия Ивановича впились в мою руку.
— Это ваша домработница, — воскликнула я, отдирая от себя руку старика.
Валерия Евгеньевна вплыла в квартиру, сияя от счастья. Поставив набитые сумки пред холодильником, она в возбуждении заговорила:
— Представляете, я сегодня на рынке нашла колбасу копченую по сорок рублей кило! — Такая очередь была. Люди чуть не давились. Просто чудо — по сорок рублей!
Дмитрий Иванович одобрительно крякнул и заспешил по направлению к туалету.
— А вам не кажется, что это несколько подозрительно? — спросила я, начиная понемногу осознавать, куда я попала.
— Да все брали, значит, ничего страшного, — поразила меня железной логикой Валерия Евгеньевна.
— Кстати, ваша заварка была заплесневелой, пришлось вылить ее в унитаз, — поведала я ей по секрету.
— Как же так? — побледнела домработница. — Я же недавно заваривала.
— Наверно, здесь плесень растет быстрее, чем в других местах, — с серьезным видом предположила я. — Думаю, это из-за обилия старых вещей. Советую осматривать себя по утрам, а то не заметите, как сами заплесневеете.
Домработница внимательно посмотрела на меня, силясь понять, шучу я или говорю правду. Вид у нее, надо сказать, был весьма испуганный. Через минуту вернулся Дмитрий Иванович.
— Желудок что-то пошаливает, — признался старик, как будто мне нужны были эти подробности.
— Скажите, пожалуйста, кто вхож в вашу квартиру? — спросила я, поригнорировав его жалобы. — Эта информация здорово облегчит мне задачу.
— Кто вхож, — пробубнил он, задумавшись. — Если кроме меня и Валерии Евгеньевны, то, конечно, же Антон, Васька — мой внук-лоботряс, сын Бориса — старшего брата Антона.
— Значит, у вас два сына? — уточнила я.
— Еще дочь от первого брака. Стерва, — ответил старик, кроша ножом засохший сыр.
— Дочь стерва? — эхом повторила я. — Она к вам заходит?
— Нет. Последний раз я с ней разговаривал одиннадцать лет назад, — хмуро сказал Дмитрий Иванович. — Вот Борис, брат Антона, изредка заходит. Особенно зачастил в последнее время. Мечтает переселить меня в дурдом.
— Понятно. Еще кто?
— Толя, сосед, раньше заходил, царство ему небесное. На его месте должен был быть я, — добавил Дмитрий Иванович, потемнев лицом. — А больше никто. Если только клиенты. Но сейчас я их стараюсь отправлять на склад.
— У вас есть склад? — удивилась я.
— Конечно, не хранить же все дома, — ответил Дмитрий Иванович. — В квартире у меня только самое ценное, а остальное в арендованном помещении. Здесь недалеко, один квартал.
— Скажите, может, кто-нибудь из последних клиентов остался недоволен, например, почувствовал себя обманутым? — аккуратно спросила я.
— Таких не было, — бросил Дмитрий Иванович. — Все мои клиенты остаются довольными, кидать их мне нет резона. В мире антикваров репутация — самое главное. Вы не там ищете.
— Ладно, ладно, — успокоила я старика. — Теперь главный вопрос: почему вы думаете, что на месте вашего соседа должны были быть вы? Откуда такая железная уверенность?
— Есть обстоятельство, на основании которого я могу утверждать, что убить хотели меня, — сузив глаза, сказал Дмитрий Иванович.
— Вы мне расскажете об этом обстоятельстве? — поинтересовалась я.
— Нет, — коротко, но непреклонно ответил старик.
— Вы что, мне не доверяете?
— Да.
— Просто отлично, — изумилась я. — И как, по-вашему, после этого я буду вас защищать?
— За деньги, — веско сказал Дмитрий Иванович, пронзая меня взглядом.
«Да, с этим окостенелым идиотом никак не договоришься», — подумала я со злостью, а вслух добавила:
— Дмитрий Иванович, мне надо из дома забрать кое-какие вещи, которые мне могут понадобиться при работе. Если не возражаете, я прямо сейчас съезжу.
— Езжайте, — равнодушно бросил старик, жуя засохший сыр.
Из дома я привезла ноутбук и некоторые другие необходимые для работы предметы, в частности, походный гримировальный набор, а также аппаратуру для прослушки, чтобы лишний раз не мотаться туда-сюда.
У Дмитрия Ивановича меня поджидал Антон. Он с порога сунул мне под нос официальный контракт на мои услуги.
— Я вообще-то не настаивала на этом, — пожала плечами я, просматривая документ.
— Если согласны, то подпишите. — Антон вставил мне в руку авторучку. — К сумме оплаты я прибавил проценты, идущие на уплату налогов.
Какой все-таки Антон, оказывается, обязательный и законопослушный член общества. Знает даже такое слово, как налог, а выглядит бандит-бандитом, усмехнулась я про себя, ставя число и подпись внизу контракта.
