Марина Серова - VIP-персона для грязных дел

— Но позолоту легко можно восстановить, — предположила я.

Дмитрий Иванович посмотрел на меня снисходительно, как на полоумную, и мягко спросил:

— Позвольте, и кому она тогда будет вообще нужна?

Я промолчала, потому что не знала, что ответить. Спас положение Антон, вернувшийся с кухни. Он принес массивный деревянный табурет на трех ногах, и топтавшаяся с подносом Валерия Евгеньевна наконец смогла опустить на него поднос. Пока домработница разливала чай, Антон сбегал и принес вафельный торт.

— Забыл совсем, бросил у порога, — виновато улыбаясь, произнес Антон и перед тем, как сесть на диван, на всякий случай посмотрел, нет ли там чего.

— Вечно покупаешь всякую дрянь, — проворчал Дмитрий Иванович, пододвигая кресло к импровизированному чайному столику.

Валерия Евгеньевна налила старику чай в стакан с подстаканником, как в поездах, с одной лишь разницей, что подстаканник выглядел очень солидно — с печатью в виде двуглавого орла и датой ниже — тысяча девятьсот первый год.

— Валерия Евгеньевна, отрежьте-ка мне этого безобразия, — попросил Дмитрий Иванович, рассматривая торт.

Антон с мрачным лицом сам взял себе чашку, а мне, хоть я и не просила об этом, чашку подала домоправительница.

— Большое спасибо, — выдавила я, и Валерия Евгеньевна, удовлетворившись, села на диван рядом с Антоном. Тот, перед тем как пить чай, осторожно поднес чашку к носу, понюхал напиток и лишь потом сделал глоток.

— Если не секрет, Дмитрий Иванович, чем вы занимались в КГБ? — спросила я, а сама тоже незаметно понюхала чай. Никаких подозрительных запахов я не почувствовала. Чай был мутный, почти без вкуса. Я сделал один маленький глоток и больше к напитку не притронулась.

— Если вам интересно, то скажу, что занимался предметами искусства и драгоценностями, — ответил Дмитрий Иванович, прожевав кусочек торта и запив его чаем. — Вас еще что-нибудь интересует?

— Нет, — ответила я, — просто подумала, что вы, наверно, хорошо разбираетесь во всех этих вещах. — Я жестом показала на окружающую обстановку.

— Еще бы. Коллекционировать антиквариат — это тяжелый труд.

— Батя всю жизнь занимается стариной, — влез в разговор Антон, — знаете что…

— Обожди, — осадил его отец и, поглядев на меня с хитрым прищуром, сказал: — Давайте лучше поговорим о цели вашего визита. Если вы собираетесь работать на меня, то должны четко уяснить: мои приказы выполняются быстро и без всяких возражений. Если что-то порисходит не так, я начинаю сердиться, а когда я сержусь, всем лучше быть подальше от этого места.

— Уже уяснила, — покорно заявила я, — но согласитесь, в работе телохранителя могут быть свои нюансы. В некоторых ситуациях вы могли бы прислушаться и к моему мнению.

— Ну, не знаю, — скривив губы, протянул Дмитрий Иванович недовольно, — вряд ли вы в свои годы можете знать больше меня.

Я промолчала, а старик, подумав, сказал:

— Ладно, насчет вас я приму решение завтра. Мое ремесло опасно, и телохранитель мне не помешает, особенно в свете последних событий. Ждите моего звонка. Независимо от решения, я вам позвоню.

Я поняла, что встреча закончена, и засобиралась домой. Антон выразил желание проводить меня. Вместе мы вышли из подъезда и остановились у моей машины.

— Знаете, вы ему понравились, — просветил меня Антон, — другого на вашем месте он просто бы вышиб пинком под зад.

— Очень польщена, — с иронией сказала я, — жаль только насчет моей работы ваш папа высказался несколько туманно.

— Ерунда, — махнул рукой Антон, — считайте, что вы уже приняты. За слова я отвечаю. Только не знаю, долго ли вы выдержите. Мой отец такая… — он запнулся, — в общем, не подарок.

— Я успела заметить, — сказала я. — За «вредность» клиента к моей обычной плате необходима добавка. Как вы на это смотрите? Скажем, еще процентов двадцать.

Антон задумался. Я выжидала, надеясь, что он откажется, потому что у меня в связи с предстоящей работой было нехорошее предчувствие. Мне не понравился ни дом, ни хозяин, но просто так отказаться от работы я не могла.

— Попробую утрясти этот вопрос, — после некоторого молчания сказал Антон.

Что ж, у меня не было выбора. Мы попрощались, и я поехала домой.

3

Звонок Дмитрия Ивановича застал меня без пятнадцати семь в душе. Мелодия «Смертельной битвы» вырвала меня из мира грез. Открыв глаза, я отключила воду и взяла со столика мобильник.

— Я надеюсь, вы не спали? — спросил Дмитрий Иванович голосом, в котором слышалась издевка.

— Нет, я в это время никогда не сплю, — огорчила я старика.

— А у меня вообще бессонница, почти не сплю, — признался Дмитрий Иванович со вздохом. — В общем, я еще раз посоветовался с сыном, вы приняты на работу. Приходите сегодня к восьми ко мне на квартиру и приступайте к своим обязанностям. Будете жить у меня. Я выделю вам отдельную комнату. Мне не с руки вызывать вас по телефону и ждать, пока вы приедете, если вдруг я захочу выйти куда-нибудь. Надо, чтобы вы всегда были рядом. Внутри квартиры ваши услуги мне не потребуются, так что, пока вам нечего будет делать, займетесь домашней работой: мытьем посуды, уборкой, стиркой.

— Что вы сказали? У меня, наверно, что-то со слухом? — удивленно произнесла я. Внутри медленно поднималась волна ярости.

— А что вы хотите? Деньги-то вам будут капать каждый час, — нагло продолжал Дмитрий Иванович.

— Я телохранитель, а не домработница. До свидания! — сказала я в трубку и отключила связь.

«Какой наглец!» — подумала я и вновь включила воду. Не прошло и пяти минут, как мобильный опять заиграл мелодию, установленную на незнакомый номер. Я схватила трубку с намерением высказать мерзкому старикашке все, что я о нем думаю, но это оказался Антон.

— Евгения Максимовна, извините отца. Он мне только что позвонил и передал ваш с ним разговор. Понимаете, старый человек уже не соображает, что говорит.

— Короче! — прервала я Антона.

— Приступайте к своим обязанностям и не слушайте всякой ерунды, что он будет вам говорить. Платить деньги буду я сам, как договорились.

— Договаривались вчера, сегодня цена другая, — с металлом в голосе сказала я.

Возникла продолжительная пауза. Придя в себя, Антон произнес:

— А вы круто обращаетесь с людьми. Я это уважаю. Короче, я согласен.

«Черт, наверно, его действительно припекло, если он так цепляется за меня, — подумала я, а вслух сказала:

— Хорошо. Я приступаю. Созвонимся в конце недели.

Без пяти восемь я нажимала кнопку звонка на двери квартиры Дмитрия Ивановича. Дверь открыл он сам.

— Пришли? — дружелюбно спросил старик, отступая, чтобы впустить меня внутрь.

— Здравствуйте, — хмуро поприветствовала я Дмитрия Ивановича, проходя мимо него.

— Здрасьте, здрасьте, — пробормотал он, закрывая дверь. Послышалось звяканье задвигаемых тяжелых засовов. Я остановилась в нерешительности посреди гостиной, ожидая хозяина. — Вот сюда, — указал Дмитрий Иванович на ковер на стене.

— Мне стать к стене? — не поняла я.

— Нет, — с досадой проворчал старик и откинул угол, под которым открылась дверь.

— Тайная комната, — улыбнулась я.

— Нет, не валяйте дурака! Я подготавливаю ковер для продажи. Он лежал сложенный и теперь должен отвисеться. Через пару дней его не будет, а пока постарайтесь не шмыгать лишний раз туда-сюда.

Дмитрий Иванович распахнул дверь и приглашающе кивнул:

— Проходите, это ваша комната.

Комната была чуть меньше громадной гостиной, но захламлена точно так же.

— Спать будете на раскладушке, — пояснил Дмитрий Иванович, указывая на предмет, явно довоенного образца, года эдак тридцать девятого, украденный, видимо, из лагерных бараков. Я печально посмотрела на большое ложе, закрытое пологом с отдергивающимися занавесками.

— Это кровать… — начал Дмитрий Иванович.

— Можете не продолжать, — оборвала я его, — я знаю, антиквариат, спать на ней никак нельзя. — В расстроенных чувствах я швырнула сумку вещами прямо на пол.

— В точку, — усмехнулся Дмитрий Иванович.

— Ладно, с этим разобрались, — подытожила я, — жила я в условиях и похуже. Сейчас самое главное, Дмитрий Иванович: от кого я должна вас защищать?

— Как от кого? — изумился старик. — От всех! Тут в квартире вещей на миллионы. Каждый отморозок в городе мечтает разбить мне голову. Даже мои родственники спят и видят меня в гробу. Барышня, право слово, вы задаете детские вопросы.

— Можно уточнить, — поинтересовалась я, — вы конкретно кого-нибудь подозреваете?

— Нет. Почему вы меня допрашиваете? Ваше дело охранять, а не задавать вопросы! — возмутился Дмитрий Иванович. — Для телохранителя вы слишком любознательны.

— Мой девиз, — сказала я спокойно, — «лучший способ защитить человека — это ликвидировать угрозу». Поэтому, если есть возможность, я одновременно с охраной занимаюсь расследованиями. Ведь чтобы ликвидировать угрозу, нужно знать, от кого она исходит.