Валерия Вербинина - Самый лучший вечер (сборник)
Лев пристально всмотрелся в него:
– Ты же вроде влюблен в нее был.
– Я-то всегда влюблен, – со вздохом подтвердил Николай. – Только вот меня никто не любит.
Тут, впрочем, вернулась хозяйка, ведя за собой высокого блондина с довольно красивым, нагловатым лицом.
– Всем привет! – объявил новый гость от порога.
Лев театрально всплеснул руками.
– Боже! – воскликнул он. – Верить ли мне своим голубым глазам? Это же Сергей Соколов! Который постоянно норовил списать у меня физику, между прочим.
– Не физику, а химию, – поправил его тот.
– Слышал, ты журналистом заделался? – поинтересовался Николай.
– Бери выше, старик, – важно откликнулся Соколов. – Я теперь заместитель главного редактора.
– А что же ты один пришел, без жены? – спросила Елена.
Сергей обернулся к ней и нарочито беспечно улыбнулся.
– С женой моей, Лена, накладочка вышла. Мы разводимся.
– Жаль, – вздохнула хозяйка. – Вы были такой хорошей парой!
– Да, но теперь это в прошлом.
– Ничего, Сергунь, ты не переживай, – утешил его Лев. – Как говорят у нас в Бразилии, одной женой больше, одной меньше…
– Что еще за разговорчики? – с притворным возмущением вскричал Соколов. – Ну-ка, Рубинштейн, подайте мне дневник, и я вызову в школу ваших родителей.
Все рассмеялись.
– А я дневник дома забыл. – Лев сделал умоляющее лицо. Последовал новый взрыв смеха. – И вообще, он первый начал!..
Рассказчик увидел прямо перед собой глаза Кошкина – и очнулся. Какие глупости, в самом деле, он вспоминает. Капитан здесь по долгу службы и хочет побольше узнать об убийстве, а не об их дурацких шутках, которыми они обменивались, словно дети… Словно старики, играющие в детей. Потому что детство никогда не возвращается. Это и есть та река, в которую нельзя вступить дважды. И зря они пытались бежать от самих себя куда-то в прошлое… В светлое, чистое, радостное прошлое, которое сами себе же наспех и придумали…
– Все мы были уже не те, – с горечью промолвил Лев. – Совсем не те! И наши попытки воскресить школьные годы… Я только теперь понимаю, до чего фальшиво все должно было выглядеть со стороны.
Кошкин опустил глаза на фотографии, которые лежали перед ним на столе. На снимках был мертвый Пономарев. И только сейчас Кошкин разглядел, что за завитки украшали ковер, на котором лежало тело убитого. Это были переплетающиеся лианы, похожие на змей.
– Скажите, вы знали убитого? – спросил капитан.
– Да, мы учились вместе в школе, – спокойно подтвердил Лев.
– А вы знали, когда приехали сюда, чем он занимается?
– Нет, мне только на вечере сказали. – Рубинштейн передернул плечами. – Да я, честно говоря, никогда с ним не дружил. Мне и дела до него особого не было.
– Ясно. – Кошкин немного поколебался. – Скажите, а какое вообще впечатление производил на вас Пономарев?
– Знаете, сложно объяснить… – Лев Самойлович на мгновение задумался. – Парень он был храбрый, упорный, умный, хотя учился из рук вон плохо. Но все эти качества… хорошие, в общем, качества… приобретали у него такую окраску, что как-то незаметно превращались в плохие. Не подумайте, что я моралист, но… Просто такой он был человек.
– Вот как… – пробормотал Кошкин.
Лев сказал что-то еще, но капитан не слышал его. Он словно провалился душой и мыслями в тот день, когда…
Он полулежал возле какой-то старой стены. По его одежде текла кровь, плечо невыносимо жгло. Падая, он выронил пистолет и теперь попытался дотянуться до него, но тут чья-то нога далеко отшвырнула оружие. Кошкин поднял голову – и встретил полный ненависти взгляд Пономарева. В руке у Антона был пистолет.
– Я предупреждал тебя? – прошипел он. – Предупреждал, чтобы ты не совался в мои дела?
– Пошел к черту, – устало проговорил капитан.
Все ясно, Пономарев сейчас убьет его, и ни к чему эти предисловия. Кошкин проиграл, потому что сделал один лишь неверный шаг. Один-единственный.
– Ты думал, ты крутой, да? Крутой? – Антон заводился все больше и больше. – Ну я щас тебе покажу, какой ты крутой. – Из его рта вылетали мелкие брызги слюны. – Ты че, думал, ты умнее меня? А? Против меня пошел?
– Трепло, – холодно уронил Кошкин.
– Прощай, капитан, – сказал Пономарев после паузы.
И оружие в его руке полыхнуло огнем.
Потом уже, вытащив пулю из головы Олега, врач объяснил капитану, как ему повезло. И добавил, что такого везения не случается даже один раз из тысячи…
Кошкин, вздрогнув, дотронулся до шрама на виске. Лев с любопытством смотрел на него. От него не укрылось выражение лица капитана.
– Знаете, мне почему-то кажется, что вы тоже с ним встречались, – заметил Рубинштейн.
Кошкин поморщился и опустил руку, досадуя на себя.
– Только по работе, – сухо сказал он, и это было чистейшей правдой. – Давайте вернемся к тому, что происходило на вечере. Значит, пришел ветеринар Николай Ведерников, за ним – журналист Сергей Соколов…
– Да, верно. – Лев кивнул. – Время шло уже к пяти, и гостей становилось все больше.
Рубинштейн принялся перечислять тех, кто приходил на вечеринку, а Кошкин, пододвинув к себе лист бумаги, записывал имена.
– Наши две Наташи явились с целой компанией. Они еще со школы соревновались друг с другом. Кажется, одна из них успела выйти замуж и развестись четыре раза, а вторая только три… – Лев усмехнулся. – Потом пришел Роберт. Представляете, он работает клоуном в цирке!
Ага, Роберта Кошкин отлично помнил. Совершенно неулыбчивый человек с мрачнейшим лицом, словно он в один день потерял богатую жену и узнал, что та завещала все свои деньги на благое дело разведения морозостойких жирафов в районе Южного полюса.
– Позже прибыл Дима Осипенко. Про него и говорить нечего. Одно слово – бизнесмен! – Рубинштейн насмешливо хмыкнул, вспоминая представительного господина, от которого разило наимоднейшей туалетной водой. Дима подал ему два пальца и сквозь зубы процедил, как рад его видеть. – Уже после него появилась Лариса Обельченко. Ну, наша Лариса – просто нечто! Она с ходу заявила Лене, что для своих лет та выглядит еще ничего. А потом…
Лев запнулся. Кошкин поднял голову.
– А потом пришла она, – наконец вымолвил рассказчик.
11
Алексей Свиридов, едва дыша, полулежал в кресле. Всю свою жизнь этот изворотливый, неглупый человек больше всего боялся попасть в историю. Что значит попасть в историю? Извольте! К примеру, вы доверяете компаньону миллион долларов, а на следующий день обнаруживаете, что и деньги, и сам компаньон испарились в неизвестном направлении. Или, к примеру, даете чугуннозадому чинуше взятку за то, чтобы тот пособил вам в некоем важном деле, а на выходе из кабинета вас прихватывают органы охраны так называемого порядка и обвиняют в том, что вы пытались устроить свои дела способом, не предусмотренным законодательством. Или оказывается, что банк, в котором вы храните свои честно украденные… пардон, честно заработанные сбережения, лопнул. Еще история – когда жена застает вас в постели с дамой раза в полтора моложе ее… Впрочем, последний пример не про Алексея Свиридова, потому что жене своей изменять он точно не собирался, хоть и нельзя сказать что любил ее беззаветно. Наконец, история – когда вы приглашаете к себе домой известного бандита, которого в вашем же доме убивают самым жалким образом. И если предыдущих ловушек Алексею удавалось кое-как избежать, то теперь было похоже на то, что в историю он влип основательно, по самую макушку. Даже если ему и удастся убедить ментов, что он тут ни при чем, не исключено, что друзья покойного Пономарева окажутся менее доверчивыми. И при одной мысли об этом у Алексея делалось сильнейшее сердцебиение и даже становилось темно в глазах.
Растирая грудь и морщась, он голосом умирающего шептал жене:
– Позвони Андрею… Пусть делает что хочет, но только чтобы мент… Кошкин или как там его… убирался из нашего дома. Он слишком опасен. Если капитан узнает о том, сколько я должен…
– Хорошо-хорошо, Алеша, не волнуйся, – бормотала жена, сверкая бриллиантами. – Я сейчас позвоню.
Елена схватилась за сотовый, но проклятый аппарат выскользнул у нее из рук. Сдавленно чертыхнувшись, Свиридова подобрала его и стала просматривать телефонную записную книжку.
Авдеева – нет, это парикмахерша; Алла – светская дама; Антон…
У Елены Сергеевны екнуло в груди. Ведь именно по этому самому номеру она всего несколько часов назад пыталась дозвониться до Антона, еще до начала вечеринки, до того, как явились первые гости. Но, в конце концов, имела же Елена право напомнить занятому человеку, своему бывшему однокласснику, что его очень ждут, что ему тут будут рады…
– Никто не отвечает, – сказала тогда Елена мужу в ответ на его вопросительный взгляд.
– А если твой Пономарев не придет? – внезапно спросил Свиридов.