Энн Грэнджер - Хорошее время для убийства
Мередит разглядела покупки, выставленные на рабочем столе в кухне: французский багет, большая упаковка куриных грудок, две бутылки хорошего вина, несколько видов дорогих сыров, много соусов для салатов и прочие составляющие званого ужина. На сколько же человек? Мередит невольно задумалась, вспомнив отъезжавшую накануне машину.
Гарриет заметила, что гостья оценивает купленные ею продукты, и весело сказала:
— Я посещала специальные кулинарные курсы. Очень познавательно! Раньше я и яйца сварить не умела.
Мередит не хотелось казаться чрезмерно любопытной, поэтому она смущенно прошептала:
— А я не очень люблю возиться на кухне.
— Напрасно. Кулинария — отличное занятие. Обожаю готовить. Здесь, в Пакс-Коммон, для этого созданы все условия! Когда что-нибудь варишь или жаришь, нужно время и чтобы тебя не торопили.
— Да, здесь действительно очень спокойно, — согласилась Мередит. — Вдали от шума и забот…
— Вот и я так подумала, когда впервые попала сюда. — Гарриет проворно расставляла на подносе чашки и сливочник. — Но знаете, вообще-то здесь совсем не так безмятежно, как кажется на первый взгляд. Просто удивительно, до чего много всего происходит в Пакс-Коммон! — Не развив свою мысль, Гарриет взяла поднос в руки. — Пойдемте в гостиную. Там нам будет удобнее.
Гостиная Гарриет, как и более скромная гостиная в коттедже «Роза», располагалась в парадной части дома. Мебель здесь в основном была современная и удобная, но Мередит увидела и старинные вещи, в том числе викторианскую конторку с убирающейся крышкой и маленький карточный столик эпохи Регентства. Судя по всему, раньше они стояли в доме побольше, может быть, в родовом имении? Мередит заметила, что все вещи довольно дорогие, но хозяйка, очевидно, не боится воров: на окнах и дверях в коттедже «Плющ» не имелось дополнительных замков.
И все же больше всего Мередит поразило в гостиной другое. Видимо, Гарриет обожала фотографии. Снимки — в рамках разного размера и без — висели и стояли повсюду. Их было много и на каминной полке, и на столах, и на полках, и на шкафах. На нескольких снимках была запечатлена сама Гарриет, а также другие люди — верхом или рядом с лошадьми.
— У вас есть лошадь? — спросила Мередит.
— Конь по кличке Меченый. — Гарриет взяла один снимок. — Вот он. Я держу его в платной конюшне Тома Фирона. Славный старичок!
Мередит точно не поняла, о ком говорит Гарриет — о коне или о мистере Фироне. Поэтому она пробормотала что-то вежливо-неразборчивое.
Гарриет разлила кофе по чашкам.
— После бамфордской свалки нужно обязательно встряхнуться. Скоро вы и сами поймете. Терпеть не могу ходить по магазинам. Но в тамошнем супермаркете нет службы доставки на дом, а поблизости нет ни одного магазина.
— Вы постоянно живете в Пакс-Коммон? — спросила Мередит, беря чашку. Чашка оказалась из тонкого костяного фарфора с рисунком в мелкую розочку. — У меня создалось впечатление, что владельцы прочих домов приезжают сюда только на выходные.
Голос Гарриет, находившейся в этот момент в кухне, прозвучал приглушенно:
— Да, почти все. Как вы, наверное, заметили, здесь всего-то восемь домов, по четыре с каждой стороны улицы. — Хозяйка вернулась, неся тарелку с домашним печеньем. — Угощайтесь. Они называются «Венские колечки». Знаете, с какой проблемой я столкнулась? Люблю готовить, но не могу съесть все сама. Если бы я ела все, что готовлю, пришлось бы продать Меченого и купить себе тяжеловоза. Другой конь меня просто не выдержал бы! Погодите, сейчас принесу салфетки.
Салфетки оказались из камчатного полотна, превосходно накрахмаленные и отглаженные. Гарриет все делала образцово. Чужая домовитость всегда возбуждала в Мередит тихую зависть. Она отдавала все силы работе, а дома чувствовала себя не в своей тарелке. Вот и сейчас она подумала: «Я бы предложила гостям покупное печенье к чаю, да и то если бы не забыла вовремя его купить». И конечно, салфетки в ее доме были только бумажными. Тем временем Гарриет снова заговорила о здешних обитателях:
— Справа от вас, если стоять спиной к дороге, два дома на две семьи. Они принадлежат одному из оксфордских колледжей. В одном жильцы постоянно меняются, и я с ними не знакома. А в другом живет доктор Красный. Он приезжает сюда, когда ему нужно написать научный труд, потому что здесь тихо. Обычно его не видно и не слышно. Довольно приятный малый, обычно заходит поздороваться и выпить бокал хереса, перед тем как отправиться на выгон поискать всякие редкие цветы. Насколько я поняла, особенно его интересуют редкие сорта орхидей.
— Значит, здесь есть настоящий общинный выгон?
— О да. Хотя, если честно, по назначению им давно никто не пользуется. Здешний выгон — скорее охотничьи угодья или пустошь. Раньше владельцы домов в Пакс-Коммон имели право выпаса, но сейчас конь, который может пастись на лугу, есть только у меня. Но мой конь на постое в платной конюшне. В наши дни держать коня на свободном выпасе небезопасно. Еще пару лет назад у нас были случаи конокрадства… Прямо как на Диком Западе! И сейчас лошадей иногда воруют. Несчастных животных отправляют на бойни в Европе.
Гарриет отпила кофе.
— Слева от вас живет миссис Соуэрби. Она старушка и почти не высовывает нос из дому. Раз в неделю к ней из Бамфорда приезжает дочь. Сейчас миссис Соуэрби здесь нет. Под Рождество она обычно ездит погостить к родственникам. В общем, с вашей стороны нет постоянно живущих соседей. Местечко довольно уединенное. Дом справа от меня, с нелепым «колодцем желаний» в палисаднике, принадлежит владельцу гаража, что на главной улице, Джо Феннивику. Они с женой, как и я, живут в Пакс-Коммон постоянно. Кстати, Джо — отличный механик; можете спокойно чинить у него машину. Дом слева купил какой-то делец из Лондона; раньше он приезжал сюда по выходным с подружкой. Потратил на ремонт целое состояние, а потом подружка от него сбежала, и он выставил дом на продажу. Хотя сейчас продавать совсем не выгодно, в это время года цены на жилье упали так, что ниже некуда. Остается последний дом, в дальнем конце; он принадлежит одной супружеской паре. Они собираются весной выйти на пенсию и жить здесь постоянно. Надеюсь, они тихие люди. Но пока они приезжают сюда только по выходным и возятся по дому, что-то красят или прибивают. Так что место действительно довольно заброшенное. Но лично мне это нравится.
— Мне придется каждый день ездить в Лондон и обратно, — не без сожаления призналась Мередит. — Правда, не сейчас, а после праздников. А пока мне кажется, что я отхватила кусок, который мне не по зубам.
— Хорошо, что вы сами это понимаете, — откровенно ответила Гарриет. Помолчав, она спросила: — Чем вы занимаетесь?
Мередит объяснила. Гарриет смерила ее задумчивым взглядом.
— Восхищаюсь людьми, которые могут удержаться на службе, — призналась она вдруг. — Я тоже работала, но недолго. Когда мне было восемнадцать лет. В Ливерпуле, потому что жила недалеко оттуда, в Виррале. Тогда я тоже ездила на работу каждый день. Моя работа была связана с благотворительностью; я подвизалась в одном фонде, где пытаются помочь людям, отвергнутым обществом. Там был центр дневного содержания для стариков, клуб молодых матерей, ясли и всевозможные программы для молодежи. Не скрою, долго я там не задержалась. Хотя я трудилась всего полдня, работа скоро превратилась для меня в пытку. — Гарриет слегка поморщилась. — Средства к существованию у меня имелись. Но в те годы признаваться в своем богатстве считалось неприличным. Скажешь человеку, что ты богата, и на тебя смотрят как на прокаженную. Я решила заняться писательским трудом — кстати, я до сих пор пописываю. Трудность в том, что я предпочитаю проводить больше времени на свежем воздухе, а писательский труд подразумевает сидение дома и отнимает массу времени. Жаль, не могу сказать про себя, что могу трудиться организованно и заниматься чем-то полезным.
— Ничего подобного! — поспешно воскликнула Мередит. — Конечно, вы можете заниматься чем-то полезным, просто пока не нашли для себя подходящего занятия.
Гарриет как будто задумалась.
— Может, когда-нибудь и найду. Хотя кое-какое дело у меня все же есть. Я не имею в виду работу… просто я нашла для себя дело, которым стоит заниматься.
Говоря, хозяйка окинула гостиную задумчивым взглядом. Ее глаза остановились на одной фотографии неподалеку. Мередит проследила за ее взглядом и увидела, что снимок довольно старый. На нем были изображены три маленькие девочки в сандалиях и сарафанчиках, а рядом — спаниель. У одной девочки были знакомые рыжие кудряшки.
Гарриет посмотрела на Мередит и поняла, что та разглядывает снимок.
— Это я, — пояснила она. — Меня всегда можно узнать по морковным волосам! — Она встала, взяла снимок и протянула его Мередит. — Рядом со мной — моя кузина Фрэн. Мы с ней ровесницы и близки, как родные сестры.
