Энн Грэнджер - Хорошее время для убийства
Мередит огляделась. Несмотря на шум и современную одежду клиентов, нетрудно было представить, как в прежние времена сырыми, ветреными вечерами вокруг камина в «Черном псе» собирались завсегдатаи с глиняными трубками. Но современность наложила свой отпечаток на старинную пивную. Стулья были обиты малиновой синтетической материей под бархат. Рядом со стойкой висело еще одно объявление — написанное броско, но с орфографическими ошибками. В субботу в пабе играла живая музыка. И блюда, которыми местный повар радовал посетителей, сделали бы честь любому ресторану.
— «Черный пес» становится все популярнее, — заметил Маркби, когда они протиснулись в угол рядом с камином. — Как вам здесь? Не слишком жарко? Позвольте ваше пальто, я повешу его на вешалку. Что будете пить?
— Извините, я зачиталась! — Мередит улыбнулась. — С удовольствием выпью белого вина.
— Я надеялся, что вам здесь понравится, — с некоторым смущением сказал Маркби. — Очень жаль, что сегодня здесь так много народу. Подождите, я сейчас.
Она смотрела ему вслед. Сначала Алан подошел к вешалке и повесил пальто, затем направился к барной стойке. Он двигался уверенно, вид у него был властный. Словно чувствуя его значительность, посетители расступались перед ним. Мередит заметила, что Алан благодарит людей, уступивших ему дорогу. Нет, не зря она с самого начала испытала к нему уважение. С самой первой их встречи. Конечно, иногда он бывает неловким и тушуется. Но подобные промахи свойственны ей самой, справедливости ради отметила про себя Мередит.
Она откинулась на спинку стула. Здесь, у камина, она быстро согрелась и успокоилась. Несмотря на шум и толчею, здесь было очень мило. С чего Алан взял, что ей не понравится в «Черном псе»? Из-под соседнего стола с независимым видом вышел большой черный кот с разорванным ухом; приблизившись к Мередит, он потерся о ее ногу. Надо же, в «Черном псе» — и вдруг кот! Мередит развеселилась, но потом вспомнила, что у сказочных ведьм часто бывали помощники и друзья — черные коты. Ей стало слегка не по себе. Она, конечно, не суеверна, но…
— Привет, — сказала коту Мередит, наклоняясь и гладя его.
Кот мяукнул, обнажив устрашающие желтые клыки. До слуха Мередит донесся обрывок разговора из-за соседнего столика:
— Главное — не подпускать к ним копов, вот что! Нужны центры независимой экспертизы… Им требуется помощь, а не тюремное заключение. Отсидка наносит лишь непоправимый вред…
Конец фразы потонул в общем гаме. Мередит подняла голову, отвлекшись от своего пушистого приятеля, отбросила со лба упавшие волосы и с любопытством посмотрела туда, откуда донесся голос. За соседним столом справа сидела смешанная компания: мужчины и женщины, все молодые, прилично одетые. За столиком слева пили пиво двое мужчин — бородач в шерстяной фуфайке и лысеющий очкарик. Его внешность показалась Мередит знакомой. Она вспомнила, что действительно знает его. Именно он стоял за ней в очереди в супермаркете.
— Извините, что так долго! — Маркби вернулся. В одной руке он держал пивную кружку, а в другой — бокал с вином. Кроме того, под мышкой он сжимал буклет, оправленный в пластик. — Меню, — пояснил он, увидев ее вопросительный взгляд. — Возьмите, пожалуйста.
Мередит взяла меню и раскрыла его. Боже правый, не меню, а целый роман! Прежде ей казалось, что в пабах если и подают что-то съестное, то в основном закуски под пиво. Ну, может, делают бутерброды с сыром… Как долго ее, оказывается, не было на родине! Она отстала от жизни. Изобилие товаров в супермаркете ее просто ошеломило. Вот и здесь то же самое.
Маркби поспешил ей на помощь:
— Обычно бифштексы здесь хорошие, отчасти из-за них я и хожу сюда. Салат и холодное мясо тоже ничего.
— Тогда я буду ромштекс.
Маркби снова пробился к бару, где оставил заказ. Когда он вернулся, они переглянулись и опустили головы. Еда заказана, настало время беседы.
— Как вы доехали? — спросил Маркби.
— На удивление спокойно. Предпочитаю ездить в это время года, а не летом, когда на дорогах полно туристов.
— Как вам коттедж «Роза», если не считать рождественских украшений?
— Понравился… Говорят, миссис Бриссет — настоящее сокровище. Мне крупно повезло.
Повисла пауза. Это моя вина, печально подумала Мередит. Не обучена светской болтовне.
— Гнусная ночь, — решительно заявил Маркби, переключаясь на излюбленную британцами тему — погоду.
— Да. Но здесь тепло и уютно, и мне приятно, когда вокруг столько людей. Наверное, сейчас здесь посетителей больше, чем обычно.
— Ну да. Ведь скоро Рождество… — Маркби подвигал подставку под кружкой. — Кстати, о праздниках. Я как раз собирался спросить. Вы ведь будете здесь в ближайшее время — я имею в виду само Рождество, следующий день и так далее?
— Скорее всего. Мне особенно некуда податься. — Поняв, что ее слова можно истолковать двояко, Мередит решительно добавила: — Ну да, я сказала, что мне приятно, когда вокруг много людей, но это не значит, что я не умею быть одна. Я и против тишины не возражаю! — Последние слова прозвучали вызывающе. Мередит надеялась, что Алан не воспримет их как призыв не совать нос не в свое дело. Она не собиралась его обижать. Просто она чувствовала себя скованно в его присутствии.
Маркби заметно помрачнел.
— Вот как, — сказал он. — Значит, вы любите тишину… — Каким бы ни было Рождество в доме Лоры, тихим его уж точно не назовешь.
— Пакс-Коммон — сказочное место. Там должны жить домовые и прочие духи. Вам об этом что-нибудь известно? — быстро заговорила Мередит. Похоже, она готова была болтать о чем угодно, лишь бы избежать неловкого молчания. — В Пакс-Коммон почти нет постоянных жителей. Мне она напоминает легендарную шотландскую деревушку Бригадун, которая появляется из тумана раз в сто лет.
— Страшновато? — сочувственно спросил Маркби.
— Пока нет. — Мередит не хотелось, чтобы он подумал, что она нуждается в компании. Впрочем, решив, что ее слова прозвучали излишне резко, она добавила: — Хотя, пожалуй, иногда там все же бывает страшновато.
Маркби кивнул, поднял кружку и вдруг удивленно воскликнул:
— Вот так встреча!
Мередит проследила за его взглядом. Он смотрел на двух мужчин за соседним столиком.
— Кто такие? — с любопытством спросила Мередит, понизив голос. — Одного из них я сегодня уже видела. Мы даже поговорили.
— Правда? — удивился Маркби. — Которого именно? Где?
— Того, что в очках. Он стоял за мной в очереди в супермаркете.
— Его зовут Колин Динс. Второго, бородатого, я не знаю. Но готов поставить последний фунт, что он социальный работник. Динс занимается малолетними правонарушителями: пишет о них книги, читает лекции. — Маркби оживился. — Насчет своей работы у него пунктик. Уверен, что малолетних правонарушителей ни в коем случае нельзя сажать в тюрьму. В целом я не против, но нельзя же допускать, чтобы молодые разбойники безнаказанно терроризировали добропорядочных граждан! Насколько я понял, Динс считает, что молодые люди не способны отличить добро от зла. Тут я с ним не согласен. Вряд ли молодой хулиган не понимает, что грабить старушек плохо. Но ведь я всего лишь простой полицейский. По мнению же Динса, всякий антиобщественный поступок — это крик о помощи.
Старший инспектор, подумала Мередит, не то же самое, что простой полицейский. Какой Алан все-таки скромный! Впрочем, он в своих способностях не сомневается.
— Какое самоуничижение! — мягко поддразнила его она.
— Я государственный служащий, должностное лицо. Как и вы. Вам, как и мне, прекрасно известно, что иногда служба бывает очень трудна! — Маркби отпил большой глоток пива и поставил кружку на стол.
— М-м-м… да. Значит, у вас с мистером Динсом были стычки?
— Он снял старый дом в самой глуши, за Пакс-Коммон, на другой стороне выгона. Хотите — верьте, хотите — нет. Там он пишет свою последнюю книгу. Время от времени он наведывается в Бамфорд и заходит к нам в участок. Обожает отнимать у меня время, ищет копии различных документов. Он называет свои визиты «исследовательской работой». Разговаривать с ним невозможно. У него как будто шоры на глазах. С одной стороны, он, безусловно, человек чуткий, но почему же тогда он проявляет так мало сострадания к жертвам своих безбашенных подопечных? Пусть перевоспитывает молодых преступников на здоровье, я не против. Плохо другое. Динс и ему подобные не желают слышать ничьей точки зрения, кроме своей собственной. Что же касается моей особы, то он заведомо считает меня деспотом и консерватором. Сказать по правде, когда он со мной проводит профилактические беседы, я сам кажусь себе реакционером последнего разбора. Динс меня провоцирует. При нем я невольно отстаиваю взгляды, которые мне не слишком близки. И если даже наши с ним мнения по какому-то вопросу совпадают, мне бывает очень трудно в этом признаться.
