Грандиозная игра - Дженнифер Линн Барнс
А потом появился Грэйсон. На этот раз она почувствовала, как он подошел сзади. Повернулась и открыла глаза.
– То, что нам рассказала Одетта, – это лишь стартовая точка, – сказал Грэйсон.
Мышца дернулась где-то в груди.
– Нет никаких «нас», Грэйсон. – Лира посмотрела себе под ноги, потом в сторону, лишь бы не на него. – Ты не обязан продолжать игру. Мы справились с прошлым заданием. Ты выполнил свою часть уговора.
– Не сомневайся, Лира, я буду играть до конца. – Этот тон не допускал возражений. Только попробуй поспорить с Грэйсоном Хоторном.
Нет, но можно задать вопрос:
– Почему?
– Боюсь, тебе придется перефразировать. Так слишком уж сжато.
Лира не сдержалась – посмотрела на него, даже впилась в него взглядом, пытаясь проникнуть в самое нутро:
– Почему тебе это важно?
Для полноты вопрос, пожалуй, следовало дополнить: грандиозная игра, мой отец и омега, всё это, я.
– Стало очевидно, что эта загадка касается и моей семьи.
– Ну конечно, – ответила Лира. Пересохшие губы вдруг засаднило, а еще рот и горло, – само собой.
Какого еще ответа она ждала? Что тут еще можно сказать?
– Лира! – позвал он – то ли приказал, а то ли умолял посмотреть на него.
Лира повиновалась. Подняла глаза.
– Мне всегда было важно, – хрипло, с болью произнес Грэйсон, – даже когда ты была просто голосом на том конце провода и называла меня последними словами. Когда бросала трубку. Когда обнажала передо мной душу таким тоном, что казалось, будто этот человек не дрогнет ни перед чем. Твой голос… Достаточно было один раз его услышать! – Грэйсон отвел глаза, как будто вид Лиры причинял ему физическую боль. – Ты с самого начала была мне важна.
Лира покачала головой. Пряди ее темных волос подпрыгнули на плечах.
– А когда ты запретил тебе звонить, ты совсем не это имел в виду, – неожиданно резко произнесла она.
В запертой комнате она почти в это поверила. Так почему сейчас верилось с таким трудом?
– В тот день мне было очень больно, – Грэйсон пытался поймать ее взгляд, – по причинам, не имеющим к тебе никакого отношения. Я просто разваливался на куски, а это ведь нельзя показывать. Обычно, когда я уже не могу отрицать, что мне больно, я отталкиваю людей, делаю еще больнее.
– Чтобы доказать, что выдержишь, – подхватила Лира, вспоминая свои пробежки, во время которых она, казалось, перешагивала саму грань боли, – что выживешь, несмотря на всю боль.
– Да! – Таким был прежний Грэйсон, когда он еще не умел совершать ошибки. – Я очень пожалел, что сказал тебе это. Ужасно! Но всё равно ждал звонка. Не представляешь, сколько часов я провел с делом твоего отца и как отчаянно пытался с тобой связаться.
– Неправда! – Лира не сдержалась. – Ты ведь Грэйсон Хоторн. Зачем тебе пытаться? Достаточно легкого кивка – и всё уже становится по-твоему. – Говорила она всё быстрее и быстрее. – Это они меня нашли – твои братья и Эйвери. Разыскали для участия в «Грандиозной игре». Так что не надо рассказывать, что ты пытался выйти на связь, Грэйсон. Ты Грэйсон Хоторн. Мог бы просто…
– Нет, не мог. – Он шагнул вперед. – А братья и Эйвери вовсе тебя не искали.
Лира впилась в него изумленным взглядом.
– Никто тебя не находил, Лира. Ты сама пришла сюда, – произнес он, понизив голос. Выделяя отдельные слова: ты, сюда.
– Потому что меня пригласили! – Лира уже один раз чуть не выпалила эту фразу.
Грэйсон не стал спорить, во всяком случае, пока. Но это было и ни к чему. Его взгляда оказалось достаточно.
Лира не могла отвести от него глаз.
Наконец он заговорил с каменной – под стать выражению лица – уверенностью.
– Саванне билет передал я. Сначала предложил его Джиджи, как мне и велели, но она отказалась, потому что хотела выиграть шальную карту. Следующей в списке была Саванна.
– Ее пригласили в игру напрямую? – уточнила Лира.
Она вдруг вспомнила, как Брэди на причале сказал, что уже дважды становился участником. Одетту тоже выбрала Эйвери.
– Саванна, Брэди, Одетта! – Лира сглотнула. – Эйвери выбрала трех игроков. – Ей вспомнился бал-маскарад, танец с Грэйсоном, момент, когда она почти сказала «Меня сюда пригласили», а в итоге вышло «Я этого заслуживаю».
Но ей ведь тоже прислали билет. С запиской!
– Когда я впервые услышал твой голос, сразу пошел к Эйвери и братьям, – Грэйсон заглянул ей в глаза, – спросил, что за чертовщина происходит. Все четверо уверили меня, что ты сама к нам пришла.
Ты. К нам.
– Шальная карта, – напомнил Грэйсон.
Но ведь всё было не так! Она не соревновалась за заветный билетик. Кто-то ей его подослал. Кто-то написал «Ты этого заслуживаешь» на клочке бумаги, которая рассыпалась в пыль. Почерк Лире не запомнился, но в память врезалось другое – темно-синие чернила.
– Записки на деревьях… Они тоже были написаны синим. – Лире так хотелось, чтобы он ее понял без всяких объяснений.
– Лира? – позвал Грэйсон.
Кто-то хотел, чтобы она попала на остров, и он знал имена ее отца.
А еще Грэйсон ее искал. Внутри словно прорвало дамбу. Надвигается катастрофа. Хоторн и девочка, которой просто противопоказано общение с Хоторнами.
Она прикоснулась к Грэйсону. Рука легла ему на затылок.
– Грэйсон, кто-то прислал мне билет. Я думала, это Эйвери, но если нет…
– Тогда кто же? – спросил он, погладив ее по щеке.
Лира не отстранилась. Перед ней стоял Хоторн. Тот самый Хоторн.
«Твой Хоторн», – как сказала ей Одетта.
Она подумала об опасности касания, о причинах всего этого не делать. Но когда Грэйсон потянулся к ней, привстала на цыпочки, слегка отклонила голову, будто в танце, потому что… нуждалась в этом. Как и он сам!
Воспоминания о поцелуе на экране уступили место этому поцелую. И ничего не было в тот миг прекраснее и важнее.
Глава 83
Джиджи
– Я знаю, ты здесь. – Джиджи вернулась на то место, где недавно нашла рюкзак. Но сколько бы ни повторяла эти слова океану, никто не отвечал. – Я знаю, что ты меня слышишь, что ты здесь. – Время летело. В полдень должна была отбыть лодка на материк. – Я расскажу Грэйсону, что ты на острове, – повысив голос, предупредила она. – Наверное, тебя Ева подослала, да?
Она толком не знала, кто такая Ева, только что она молода, богата и что ее связывает с Хоторнами какая-то мутная история. Грэйсон просил держаться подальше от этой дамочки.
– А раз так, это точно недобрый знак! Я просто обязана об этом сообщить! Не знаю,
