Светлана Успенская - Убийство по лицензии
Двери особняка в «Нескучном саду» были распахнуты. Сильно пахло краской, свежие следы побелки вели из дверей по крыльцу. Изнутри долетали визгливые звуки пилы, басом жужжала дрель, доносилось уханье молотка. Шел ремонт.
Удивленно озираясь, Парнов вошел внутрь.
— Куда прешь? — раздался грубый окрик. — Не видишь, прохода нет!
— Мне бы Вешнева увидеть! — крикнул он куда-то в пустоту.
— Нет его, — эхом донеслось из гулкого помещения. — Не видишь, что ли, ремонт.
— А где он? Мне нужно срочно! — продолжал надрываться Парнов.
— Через месяц заходи, может, будет…
Парнов сидел на холодном бортике фонтана и тупо глядел на свои полосатые брюки, на пятно на коленке, очертаниями напоминающее паука. Казалось, жизнь кончена. Остается только умереть. Вокруг ни единой души, кто бы интересовался им. Он больше не нужен никому, даже себе самому.
Склонив голову с побелевшими, точно подмороженными утренними заморозками висками, он долго сидел, раздумывая над тем, что же произошло. Но нет, он не сдастся. Он будет бороться до конца.
Занавеска на одном из окон второго этажа старинного особняка слегка шевельнулась. За ней показалось бледное пятно. Чье-то лицо долго смотрело на печальную одинокую фигуру человека у фонтана, клонившегося головой на грудь. Кажется, уголки губ этого лица были приподняты, лицо улыбалось.
Парнов встал и, засунув руки в карманы, медленно побрел прочь. Занавеска на окне опала, бледное лицо исчезло.
Оставался последний человек в мире, более или менее лояльно расположенный к Парнову. Это была Лариса. Она жила на окраине города со своей престарелой сестрой-вдовой и слегка повредившейся в уме матерью. Парнов когда-то давно побывал у нее — завозил к ней старый, выработавший свой ресурс, безнадежно отставший от прогресса компьютер, который в качестве поощрения презентовал секретарше на ее тридцатипятилетие. Тогда в глубине души он надеялся, что на этом ветеране офисных баталий Лариса будет доделывать срочную работу. Теперь же этот выживший из ума ящик был его последней надеждой.
Целый день Парнов бродил по городу, забыв о еде и холоде. Он обдумывал ситуацию. Ждать целый месяц он не мог. Где ему жить все это время? В коллекторе? На вокзале? И питаться у «Братьев Иисуса»? Или идти па поклон к бывшим компаньонам — может быть, отстегнут ему по старой памяти деньжат? Только это вряд ли! Или заняться поисками неверной жены Кристины, присвоившей все денежки и бежавшей в неизвестном направлении с неким Владом? Ох, чуяло его сердце, когда он оформлял своей женушке право доступа к счету в банке, — не надо этого делать! Ох не надо!
На звонок в дверь никто не вышел. Парнов позвонил еще раз — опять тишина.
Секретарша появилась лишь поздно вечером, с сумками, полными продуктов, с портфелем под мышкой.
— Лариса, милая, — проговорил Парнов, вставая ей навстречу со ступенек лестницы. — Я к тебе, за помощью…
— Денег у меня нет, — мрачно сказала Лариса, желая сразу расставить точки над «i».
— Мне не нужны деньги, — покраснел Парнов. Он первый раз выступал в роли попрошайки. — Мне адрес одного человека посмотреть бы… У тебя же есть СД-диск «Вся Москва»?
— Проходите, — мрачно предложила Лариса, открывая квартиру. В нос шибануло острым кошачьим запахом.
На диске отыскалось сразу же шесть Константинов Вешневых. И старый приятель Дима Елисеев тоже отыскался сравнительно легко. Из массы однофамильцев и полных тезок он легко выявлялся по месту жительства — Кузьминки.
Обладателю такого списка предоставлялось широкое поле деятельности. Парнов с тоской оглянулся на вонючее тепло однокомнатной квартирки (как ему, бездомному, хотелось остаться в ней — хотя бы на одну ночь), подождал немного, не предложат ли ему поужинать (не предложили), и опять окунулся в сиротливую темноту сумеречного города. Первым делом он направил свои стопы на поиски школьного друга.
Глава 27
На одутловатом, с солидными брылями лице Димки Елисеева не написалось ничего, кроме неумело маскируемого раздражения.
— И как ты меня отыскал? — с неудовольствием отозвался он на явление в дверном проеме своего однокашника, с которым сутки назад расстался в подъезде дома на Тверской-Ямской при довольно странных обстоятельствах.
— Димон, выручи меня еще раз, — напрямик попросил Парнов. — Веришь ли, ночевать негде.
— Верю, — брюзгливо отозвался Елисеев. — Я же тебе предлагал на работу устроить… Говорю тебе, Алексей, хватит бомжевать! В твои-то годы! Ну, была у тебя неудача, так ведь от неудач никто не застрахован. Вот я, например…
Но все равно душ, еда и чистая постель были Парнову обеспечены — это он понял сразу.
Ранним утром сквозь дрему Парнов услышал, как супруга Елисеева раздраженно говорила мужу:
— Да, тебе хорошо… Ты на работу идешь, а я с ним остаюсь? А вдруг он меня изнасилует? Или обворует квартиру и меня ножом прибьет? Привел бомжа ночевать!
Хотя изнасилование этой даме не грозило, если бы даже она сама об этом очень просила, Алексей понял, что ему надо уходить.
— Давай я тебя довезу, — предложил однокашник, усаживаясь за руль старенькой, но бодрой «девятки». — Куда тебе?
У Парнова был уже заготовлен список адресов (шесть Вешневых). Лицо Елисеева, увидевшего список, вытянулось. Он понял, что не сможет вынести всех тягот и лишений мужской дружбы.
Однако ему повезло. Уже на третьем адресе (милая квартирка на улице Живописной, с видом на аэродром и игрушечные самолеты, парящие над домами) они попали в точку. Симпатичная девушка, открывшая дверь, подтвердила, что Константин Вешнев живет именно здесь, но в данный момент его нет дома.
— Скажите, он работает в фирме «Нескучный сад»? — спросил Парнов, его сердце билось в предчувствии удачи.
— Да, кажется, его фирма называется «Нескучный ад», — равнодушно подтвердила девушка.
— Как вы сказали? — встрепенулся Парнов. — «Нескучный ад»?!
— Ад? Какой ад? — удивилась девушка. — Я сказала «сад», вы не расслышали.
— Нет, я прекрасно расслышал, вы сказали «ад».
Молодая особа пожала плечами и возмущенно закатила глаза, не желая ввязываться в спор.
— А где Вешнев?
— Уехал в командировку, куда-то на Север…
— Надолго?
— На месяц или больше.
— А давно?
— Ну, может быть, с полчаса назад.
— Чем? Поездом? Самолетом?
— Самолетом.
Парнов, не оглядываясь, побежал вниз по лестнице.
— Вылет из Шереметьево-1! — любезно крикнула вдогонку девушка, сложив ладони трубочкой.
Елисеев выразительно посматривал на часы. Шел второй час его бесценного рабочего времени.
— Гони в аэропорт! — бросил Парнов, падая на сиденье. — Я его поймаю!
После часа бешеной гонки «девятка» Елисеева высадила пассажира около входа в аэропорт и, обрадованно визжа шинами, скрылась в голубой дали. Елисеев надеялся, что его дружеские обязанности полностью и навсегда выполнены.
В ближайшие два часа улетали три рейса на Север — на Архангельск, Мурманск, Воркуту. На архангельский рейс уже объявили посадку, на Мурманск регистрацию еще даже не объявляли, а на Воркуту регистрация уже закончилась. Парнов метался с вопросом о Вешневе между тремя стойками, где миловидные девушки в синей форме проверяли списки пассажиров.
— Таких справок не выдаем, — давали ему стереотипный ответ.
Бюро объявлений за скромную сумму стало взывать к невидимому Константину Вешневу и просило его подойти к справочному бюро. Но никто не спешил отзываться на страстные призывы. Около справочного бюро никого не было.
Парнов проверил всех пассажиров воркутинского рейса, вливавшихся тоненькой струйкой через контроль, — Вешнева там не было.
Не было его и среди пассажиров мурманского рейса, которые неторопливо подтягивались к стойке регистрации. В это время объявили окончание посадки на Архангельск.
— Пустите, я на минуточку, — умолял Парнов строгих служителей, чтобы его пропустили на летное поле. Напрасно — служащие аэропорта, кажется, уже родились со специально устроенным слуховым аппаратом, не пропускавшим никаких просьб.
Парнов метался по аэропорту. Пот тек с него градом, сердце прыгало до самого горла.
— Слышь, мужик, — ласково обратился к нему невысокий дедок в форменной тужурке грузчика. — Тебе на поле надо? Пошли проведу! Сотня.
Парнов обрадованно вцепился в рукав своего спасителя, свалившегося прямиком с небес.
Дедок завел его в небольшую каморку и протянул синюю куртку с нашивками.
— Надевай, — сказал он и строго добавил: — Только потом вернешь, понял?
Парнов обрадованно закивал.
Дедок, спокойно насвистывая какую-то мелодию, повесил на плечо моток свернутого в кольцо шланга, вручил Парнову ящик с инструментом и весело подмигнул: «Пошли».
