Последний ребенок - Джон Харт
— Я могу это процитировать?
— Можете даже вытатуировать это себе на лбу.
Хант отвернулся и зашагал прочь. Репортер не отставала. Не успел детектив добраться до Йокама, как у обочины остановился фургон службы судебно-медицинской экспертизы из Чейпел-Хилл. Репортеры тут же окружили его, наперебой выкрикивая вопросы.
Хант сел за руль своей машины — Йокам развалился рядом, — повернул ключ, подождал, пока репортеры отступят, и дал газу.
— Что такое? — спросил Йокам, заметив, что друг не в настроении.
— Они знают про Джонни.
— Откуда?
— Знают, что в дело может быть замешан коп.
— Что за чертовщина?
Хант вцепился взглядом в дорогу.
— Кто-то разболтался.
Глава 37
В участок вошли вместе. На этаже их встретили недобрым молчанием и откровенно враждебными взглядами. Хант шел первым, Йокам следовал за ним. Войдя за другом в кабинет, закрыл дверь.
— Неудобно как-то получается.
— Они не виноваты. Телестудия рядом, на Мейн-стрит.
Йокам уставился на улицу в замызганное окно. В сочащемся через грязное стекло солнечном свете его эспаньолка казалась желтовато-белой.
— Дело не в этом.
— Нет? У нас из похищения за несколько часов выросло массовое убийство. У нас жертвы — дети. У нас национальное телевидение. Все только об этом и говорят, и, разумеется, люди напуганы. И в самой гуще всего этого мы с тобой. Почему бы им на нас не смотреть?
— Проблема лишь в двух моментах.
— Неужели? — Хант был не в духе и злился, но и Йокам отступать не стал.
— Во-первых, ты копаешь под копа, кого-то из них, а во-вторых, дал слабину.
— Дал слабину в чем?
— Отпустил Джонни Мерримона.
Теперь уже Хант отвернулся.
— Насчет Джонни никаких разговоров не было.
— Будут, если мальчишка не появится в ближайшее время. Джонни теперь на виду и у прессы, и у телевидения, и репортеры знают, что он пропал. Рано или поздно они пронюхают, что ты не дал службе соцобеспечения сделать свое дело, а про тебя и его мать и без того все знают.
— Нечего там знать.
— Ты, может, в это и веришь, а я — нет… Ну да неважно. Решение по Джонни принимал ты, и, если с парнишкой что-то случится, в причинах никто разбираться не будет. Тебя просто распнут.
— Думаю, ты не прав.
— Ты так думаешь, потому что знаешь мальчишку. Другие его не знают. Зато всем известно, что жизнь у парня паршивая. Что он потерял сестру и отца. Что мать не в себе. А еще они знают, что пишут в газетах. Ты сам видел фотографии. Любой скажет, что Джонни надо сажать под замок ради его собственной безопасности.
— А другой вариант?
— А другой — отдать под опеку туповатому охраннику, который и свою-то жизнь устроить не может… Черт возьми, Клайд, неужели ты не понимаешь? Если с ним случится что-то плохое, винить за принятые решения будут тебя. Уж Кен Холлоуэй об этом наверняка позаботится. И шеф тоже, и пресса, и генеральный прокурор. — Йокам выставил заскорузлый, мозолистый палец. — Тебе надо молиться, чтобы мальчишка объявился целым и невредимым.
Хант задумчиво посмотрел на друга, выдохшегося и как-то внезапно постаревшего.
— Не волнуйся так, Джон. Тебе это на пользу не идет.
— Я всегда ожидаю худшего, и обычно так оно и выходит. Сам знаешь. Вот почему за все тридцать лет это дерьмо меня не задело.
— А сейчас? — Хант чувствовал перемену, чувствовал за словами друга едва сдерживаемую злость.
Йокам помолчал, потом сказал:
— Сейчас дело другое.
— Потому что здесь дети?
— Потому что, все вместе, они никак не сводятся к одному. И потому что все это творилось годами у нас под носом. Я так тебе скажу, Клайд: никогда в себе этого не чувствовал.
— Чего этого?
— Что кто-то должен заплатить жизнью. За это… — Йокам ткнул пальцем в стол и, повысив голос, повторил: — Кто-то должен заплатить жизнью.
— Потише.
— Так должно быть.
— Насколько мне известно, в Северной Каролине смертную казнь не отменяли.
— Адвокаты… — Йокам произнес это так, словно выругался.
Некоторое время оба молчали. Первым после паузы заговорил Хант.
— А если Джонни прав? — негромко сказал он. — Если у Бертона Джарвиса был сообщник, коп? Если он прикрывал Джарвиса? Помогал ему?
— Исключено.
— Семеро детишек…
— Я просто не представляю.
— Кто-то же сливает репортерам информацию. Если б я был «грязным» копом и хотел помешать расследованию, то начал бы с этого: распустил бы слухи, поднял шум, отвлек внимание тех, кто меня ищет.
Йокам ненадолго задумался.
— Предположим, есть второй. Кто-то, кто действовал заодно с Джарвисом, кто-то, замешанный в это дело с детьми. Джонни мог бы его опознать?
— Может быть. Со мной он разговаривать не хочет.
— А Тиффани Шор?
— У нас нет оснований думать, что к ее похищению причастен кто-то еще, но такой вариант не исключен. Ее сейчас держат на успокоительных, в более или менее кататоническом состоянии. Но доктора надеются на лучшее. Может быть, завтра.
— Ее охраняют?
— Нет.
— Пожалуй, стоило бы. Если замешан коп.
— Пожалуй.
Хант посмотрел на стол. Дело Алиссы Мерримон лежало рядом с делом Тиффани Шор. Он открыл первый файл и увидел фотографию Алиссы, глаза, волосы и лицо которой были словно списаны с ее брата.
— Возможно ли такое? Один из наших?
— Тьма, Клайд, ест сердца, как рак. Я в этом убежден.
Хант открыл вторую папку и несколько секунд пристально всматривался в тонкие, изящные черты Тиффани Шор. Потом коснулся пальцами обеих фотографий.
— Не могу просто сидеть на месте.
— Что?
— Тебе в этом участвовать необязательно.
— В чем? — спросил Йокам, но Хант оставил вопрос без ответа.
Выйдя из кабинета, он повернул в узкий коридорчик, который вел в заднюю часть здания. На него смотрели и отворачивались. Пройдя по опустевшему коридору, детектив распахнул пожарную дверь и торопливо, перепрыгивая через ступеньки, сбежал вниз. На подвальном уровне его ждали бетонный пол и металлическая дверь. Склад вещественных доказательств. Дальше по коридору, в небольшой комнатушке, лежали личные дела сотрудников департамента полиции. Полицейских. Обслуживающего и вспомогательного персонала. Архивные материалы держали в запертых шкафчиках за незапертой дверью. К ней и направился Хант. По пути он задержался на секунду, чтобы снять со скоб огнетушитель. Нужный шкафчик находился в самом центре задней стены. Хант осмотрел замок на верхнем ящике. Дешевый. Такой поддастся легко.
Хант поднял огнетушитель, но остановился, когда в комнату вошел Йокам.
— Я же сказал, чтобы ты не вмешивался.
— Нет. — Йокам закрыл дверь. — Ты не так сказал.
Детектив снова посмотрел ящик и как будто заколебался.
— Ну давай, — сказал Йокам. — Бей.
Хант чуть повернул голову и скосил глаз на
