Последний ребенок - Джон Харт
— Хоронит кого-то.
— А, черт…
— И плачет, как пятиклассница.
Джек закрыл глаза. Джонни поднял револьвер так, что барабан прижался ко лбу. Он вдыхал запах ружейного масла, и губы беззвучно шевелились, повторяя слова: «Оружие — сила. Я вооружен. Оружие — сила. Я вооружен».
Он начал подниматься, но Джек потянул его вниз.
— Не надо, — умоляюще прошептал он. — Не делай этого, друг.
— Да что с тобой не так? — Джонни вырвал руку. — Думаешь, это игра? Думаешь, весь этот год была игра? Мы для того сюда и пришли.
Даже грязь на лице Джека не могла скрыть проступивший на нем ужас. От страха его трясло, но он все же кивнул и разжал пальцы.
— О’кей, Джонни.
— У меня нет выбора.
— Сказал же, о’кей.
Еще секунду Джонни удерживала абсолютная, безъязыкая паника на лице друга, потом он заставил себя встать и поднял револьвер, держа его так, как держат в кино: двумя руками и по возможности ровно и твердо.
Ливай Фримантл поднялся с лопатой в руке, но мальчика даже не заметил. Наклонив голову, он смотрел на мелкое углубление, которое сумел сделать в земле. Слезы катились по лицу, а Джонни стоял и смотрел, как он пытается выкопать яму для гроба. Фримантл опирался на одну, здоровую ногу, а второй старался вонзить штык лопаты, но боль перекашивала лицо. Он перенес вес на другую ногу, но лодыжка подвернулась.
Он упал.
Поднялся.
Снова попытался копать.
Джонни открыл калитку и вошел на кладбище. Пятнадцать футов… двенадцать… Фримантл ничего не замечал. Собравшись с духом, Джонни взглянул на гроб. Маленький, детский. Он подошел ближе, и Ливай поднял голову. Взгляд влажных глаз метнулся с лица Джонни на углубление. Фримантл неуклюже шагнул вперед, поднял и тут же опустил лопату. Джонни видел печаль и боль, грязь и кровь, а еще что-то похожее на кусок дерева у него в боку.
— Стойте, — сказал он.
Фримантл послушно остановился и поднял руку ладонью вперед. Кивнул на то, что сумел нацарапать лопатой на земле, и только потом посмотрел на револьвер. Он смотрел долго, как будто не вполне понимал, что это и почему оно направлено ему в грудь.
— Ты пришел помочь мне? — спросил Фримантл охрипшим голосом, едва ворочая языком.
— Что?
— Я просил помощи, но Он не желает говорить со мной.
— Кто?
— Он говорит с тобой?
— Не понимаю, о чем вы.
Шрам на лице дернулся. В центре одного глаза белел молочный хрусталик.
— Не могу выкопать яму.
Джонни отважился оглянуться. Джек покачал головой. Джонни посмотрел на гроб.
— Вы помните меня?
Кивок.
— Ты бежал, а я тебя схватил.
— Зачем?
— Так сказал Бог.
— Бог сказал схватить меня? — Снова кивок. — Зачем?
— Он не объяснил.
— Джонни…
Голос подал Джек, но Джонни не обернулся.
— Что еще сказал вам Бог?
— Она — моя малышка. — Фримантл показал на гроб. По обезображенному лицу стекали слезы. — Я не могу выкопать яму.
Джонни взглянул на Джека.
Потом опустил револьвер.
Глава 36
Уверенно проехав через окраины, Кросс повернул на север. Глядя в окно, Хант видел проносившиеся один за другим жилые кварталы, сменившиеся потом мелкими предприятиями. Ни о найденном фургоне, ни о Дэвиде Уилсоне он не думал, а думал о семи флажках в низине и об Алиссе Мерримон. Мысль о том, что она лежит там, в сырой земле, не выходила из головы, и отделаться от нее никак не получалось. Ее юная жизнь оборвалась, ее семья разрушилась. За этими мыслями потянулись другие, касавшиеся его собственной, превратившейся в ад жизни: о растянувшихся на весь год бессонных ночах и гнетущей муке, двенадцати месяцах неудач, крахе собственной семьи. За все это время он так и не смог отступить, расслабиться. Чем была работа? Чем была личная жизнь?
Зазвонил телефон. Хант посмотрел на экран — вот и ответ.
— Привет, Кэтрин.
— Есть новости о Джонни?
Дело плохо.
— Нет. Ничего.
— Он уже должен был бы позвонить. Джонни позвонил бы.
— Мы ищем его. Джонни — парень смышленый. Найдем. — Он помолчал, остро ощущая присутствие в машине Кросса. — Извините, что не зашел обсудить этот вопрос лично. Я бы заглянул, но…
— Он должен был позвонить.
— Кэтрин?
Она уловила в его голосе обеспокоенность.
— Плохая была ночь.
— Вы в порядке?
— Сейчас лучше, но мне нужно, чтобы сын был дома.
— Мы его найдем.
Она как будто замялась, а потом добавила мягко:
— Если обещаете, я вам поверю.
Хант понял, какое отчаяние заключено в этих словах. Он закрыл глаза и представил ее в доме, как она сидит на кровати Джонни, закусив нижнюю губу фарфоровыми зубами. Как ждет, затаив дыхание и сжав кулачки, и какие длинные и черные у нее ресницы.
— Обещаю.
— Поклянитесь.
— Мы его найдем.
— Спасибо, детектив. — Ее дыхание долетело до него по линии связи. — Спасибо, Клайд.
Кэтрин дала отбой. Хант закрыл телефон, потер глаза и почувствовал под веками песок.
Кросс обошел какую-то машину и принял вправо.
— Мать Джонни?
— Да.
Позади осталась деловая часть города, дальше шла открытая сельская местность. Кросс уверенно вел машину. В какой-то момент он прокашлялся.
— Вам, наверное, стоит знать… ходят слухи… — Хант посмотрел на него. — В участке, — продолжал Кросс. — Люди говорят всякое.
— Какие слухи?
— Будто вы думаете, что с Бертоном Джарвисом связан кто-то из полиции. В смысле, вот с этим делом с мертвыми детьми. Может быть, и с делом Алиссы Мерримон.
— Слухи — вещь опасная.
— Я лишь хочу сказать…
— Я понимаю, что вы хотите сказать.
Еще сотня ярдов пролетела под колесами, и Кросс заговорил снова, но уже с большей осторожностью.
— Шеф предупредил в отделе, чтобы вас и близко к личным делам не подпускали. Именно вас. Вот отсюда слухи и пошли. Я просто подумал, что вам стоит знать.
Глядя на траву и небо за окном, Хант придумывал способы наказания для шефа.
— У машины Дэвида Уилсона есть кто-нибудь из наших?
— Она под юрисдикцией округа, так что пришлось привлекать службу шерифа. Сейчас там один из его помощников. Трогать ничего не станет.
— Надеюсь, вы правы.
— Уже недалеко.
* * *
Машина оказалась последней модификацией «Лендкрузера» черного цвета. Внедорожник стоял накренившись, носом вниз, на склоне каменистого, заросшего кустарником оврага глубиной в тридцать футов. На месте был и прицеп, который, съехав вбок, опрокинулся на крышу.
— Кто-нибудь спускался?
Помощник шерифа покачал головой.
— Шериф сказал сотрудничать с полицией, вот я и стою. Внизу никого не было.
Хант оглядел
