Черное дерево - Мерседес Рон
Он схватил меня за плечо и потащил через зал. Находившиеся там люди даже глазом не моргнули, занимаясь своими делами: танцевали, пили, слушали музыку и тискали подружек.
Он проволок меня по коридору и втащил в лифт, у Маркуса был от него ключ. Когда мы остались одни, он со всей силы ударил меня, так что я распростерлась на полу.
– Ты хоть понимаешь, что я ищу тебя по всему городу? – крикнул он и снова ударил меня в живот. – Неблагодарная тварь!
Когда мы спустились и двери лифта открылись, он схватил меня за руку. Я закашлялась, пытаясь глотнуть воздуха.
– Сэр, – поприветствовал его один из охранников, когда мы добрались до двери в дальнем конце коридора. Казалось, его нисколько не удивило, что Маркус тащит меня за собой буквально волоком.
– И пусть нам никто не мешает! – крикнул Маркус, вталкивая меня внутрь и запирая дверь.
Пока он запирал ее, я успела отбежать к дальней стене.
Я озиралась по сторонам, выискивая хоть какое-нибудь оружие, пока не увидела на стойке бара щипцы для колки льда. Схватила их и встала в оборону.
– Хорошо иметь оружие, вот только мое лучше, – сказал он, поворачиваясь ко мне и спокойно усаживаясь на диван. А потом достал из кармана пиджака пистолет. – Я могу пристрелить тебя прямо здесь, одним движением пальца. Хотя ты тоже можешь попытаться, – закончил он с улыбкой.
Я молчала, лихорадочно окидывая взглядом комнату и пытаясь найти выход.
Но его не было.
– На каких уродов ты работаешь? – спросил он, пристально глядя на меня.
Я ничего не сказала. Мой мозг лихорадочно пытался понять, как здесь оказался Маркус, ведь мы приняли все меры, чтобы этого не случилось. Спутники следили за домом и входом в клуб. Снаружи караулили агенты ФБР. Никто не мог войти или выйти так, чтобы об этом не узнал Суарес. Так каким образом он вошел?
– Задаешься вопросом, как я вошел в собственный клуб незамеченным?
Молчание послужило ему ответом, потому что он ответил сам со всем удовольствием.
– Когда я построил «Ноктамб», то понял: если собираюсь заниматься здесь делами, у меня должен быть путь к отступлению. Поэтому я приказал вырыть подземный туннель, ведущий в один из моих офисов.
Проклятье. Как же мы его не заметили? Как никто не заметил его на картах?
Потому что его нет на картах. Это же нелегальный туннель.
– Мои люди сообщили, что система слежки зафиксировала какое-то подозрительное движение. А тут еще и Клара, эта идиотка, вообразившая, будто может отдать меня под суд, встретилась с двумя подозрительными личностями. Тогда я понял, что происходит нечто странное. Уже не впервые со мной пытаются играть в игры, принцесса. Но я никогда не думал, что в это ввяжешься ты, именно ты.
– После всего, что ты сделал…
– После всего, что я сделал… И что же я, по-твоему, сделал? Защищал тебя? Защищал твою семью? Спас тебя от русской мафии, которая хотела тебя убить?
– То, чем ты занимаешься здесь, внизу. За это ты должен провести остаток дней в тюрьме.
Он зловеще расхохотался, и я вздрогнула.
– Я? – Он взмахнул пистолетом в правой руке. – Я – и в тюрьме? Да брось, детка, уже через три дня меня оттуда вытащат. Ты понимаешь, какой властью я обладаю? Да и как тут не обладать властью, когда у меня столько денег?
– На этот раз деньги тебя не спасут.
– Не спасут? От тебя, что ли?
– Я слишком много знаю, Маркус, – заявила я, все еще прижимаясь к стене. – Или ты убьешь меня прямо сейчас, или я не остановлюсь, пока тебя не уничтожу.
– Прежде чем ты продолжишь молоть чепуху, хочу кое-что тебе показать, – сказал он, вставая. – Иди сюда.
Я не двинулась с места.
– Ах, Марфиль, все может быть проще простого, но могу сделать и наоборот, как пожелаешь. Иди сюда.
Меня охватил безумный страх, заставивший осторожно приблизиться к нему. Ребра еще болели от удара, который он нанес мне в лифте.
– Хочу показать тебе то, что ты так хотела увидеть.
Маркус схватил меня за руку и вытащил в коридор. Мы прошли мимо охранника и спустились на лифте. Внизу мы оказались возле двери из матового стекла. А когда вошли, я увидела самую роскошную обстановку в этом заведении. Здесь стояла элегантная темная мебель, лежали красные ковры, а свет газовых ламп создавал атмосферу старинного замка. Я заметила в изгибающейся по кругу стене множество дверей.
За стеклянным баром, уставленным всевозможными напитками, работали две женщины.
– Пожалуй, начнем, – сказал он, потащив меня за собой, и открыл одну дверь.
Меня поразила гробовая тишина, как будто стены комнаты были звуконепроницаемыми. В центре стоял диван, а перед ним располагалось стеклянное окно, за которым виднелось что-то вроде круглого помоста.
Оттуда можно было различить такие же окна, освещенные слишком тускло, чтобы разглядеть, кто внутри. Меня удручало, что с меня сняли очки, и теперь я видела все происходящее внизу, но ничего не могла записать. Я оказалась там, куда хотела попасть, – и без толку.
Открылась дверь, и появилась первая девушка. Она шла с трудом; на ней были лишь бюстгальтер и тонкие трусики, а на ногах были туфли на каблуках, таких высоких, что я даже испугалась, как бы она не упала, когда она стала подниматься по ступенькам хлипкого помоста.
– Это самая моя любимая часть, – прошептал Маркус мне на ухо.
И тут начался аукцион. Передо мной проходили девушки самой разной внешности. Одни моего возраста, другие намного моложе, совсем дети… Они поднимались на помост, и гости делали ставки, пока кто-нибудь не покупал одну из них.
– Сукин ты сын! – бросила я, вложив в эти слова всю свою ненависть.
– Может быть, и так. Зато сукин сын с огромными деньгами, я богаче президента США.
– Так значит, в этом для тебя смысл жизни? В деньгах? У тебя же и так есть все, что пожелаешь!
– Я должен сохранять свое место в иерархии, принцесса. Чтобы кто-нибудь не попытался отнять его у меня.
Из двери вышла последняя девушка, и Маркус весело улыбнулся.
– Кто-нибудь вроде тебя, например, – продолжал он. – Ты хотела отнять у меня все: работу, деньги, мои тайны. Даже сердце.
– У тебя нет сердца.
– Возможно, – кивнул он, словно беседуя сам с собой. – Я приготовил для тебя маленький подарочек. Ты даже не представляешь, как трудно было его заполучить.
Он схватил меня за руку и развернул к себе.
– Самое лучшее припасено на самый конец, – объявил тот же голос, что описывал
